Париж между ног(СИ)

— Нет, конечно же. Нет пока ничего, кроме контракта о совместной работе с кутюрье… и называю его имя.

— О, мадам, это большой мастер и Вы что же с ним решили заняться бельем женским?

— И потом, инспектор, вся эта шумиха в прессе она невольно послужила моей известности и в какой-то мере способствовала успеху. Вам-то я могу сказать, Вы ведь человек чести и слова, что я только задумала совместно с кутюрье разрабатывать модели, а вот шить все это и реализовать будут другие у меня на Родине, в моем родном городе. Там сейчас с приходом капитализма людям очень нужна работа, вот я и решила дать такую возможность моим землякам.

— О, это так благородно с Вашей стороны. Во Франции тот, кто дает людям работу — очень уважаемый человек! А тут Вы, женщина и потом даете людям работу и где? Не перестаю Вами восхищаться, мадам-Руссо!

Ну, что же мадам, я знаю, что Вы улетаете на днях, навряд ли мне придется с Вами лично проститься, так что позвольте Вам руку поцеловать в знак признательности Вашей несомненной красоты и такого неоспоримого превосходства красивых женщин над нами, мужчинами, покоренными Вашими необыкновенными… волосами…

Я так и запомню Вас, мадам — Руссо с косой! Но это же, не имя, а как звать-то Вас?

— Зовите просто, Бест!

— Бест? Ну, что же! Бест это что же, лучшая? Да! Так и запомню Вас как Бест, что значит лучшая из женщин! Не говорю Вам прощайте, говорю — до свидания! До свидания, Бест!

— До свидания!

Мне пора, у меня еще куча нерешенных проблем и дел!

До свидания Париж, что так и остался лежать у моих не раздвинутых ног!

Книга третья. Выстоять

Возвращение

Самолет прилетел вовремя и я, ощущая приливы неведомых сил и желаний, с приподнятым настроением зашагала наконец-то по родной земле.

Потом все быстро, ведь для ВИП пассажиров продолжали работать заложенные в наших билетах льготы, и скидки, потому первыми прошли паспортный контроль, потом что-то нацарапала быстро в декларации и к выходу, забирать багаж и по зеленому коридору, скорее, скорее…

— Бест! — Словно выстрел внезапный.

— Генка? Ты что тут делаешь? — Спрашиваю, а сама чувствую, что мне так приятно его видеть и слышать.

Он красив этот охранник, чертовски! Все в нем так же, те же внимательные, спокойные глаза, волосы, ниспадающие темной копной на глаза и тело могучее, сильное. Надо же, я и не думала, что я так восприму его появление рядом сейчас? Сердце и дыхание сбилось и неровно заколебалось, впрочем, наверное, как и я сама.

Пока он расспрашивает что-то, я молчу и внимательно рассматриваю его лицо, заглядываю любопытно в глаза, и все пытаюсь увидеть в них что-то от того, что было в них прежде, что с ним пережила, когда целовала его… Ах, черт! Так, не отвлекайся, так же нельзя! Ты ведь замужем, Мадам! Ах, да…

— Ну да! — Ответила невпопад. — Прости, вот квитанции на багаж, один чемодан..

— Знаю, знаю, не беспокойся, ты присядь, я сейчас.

И пошел от меня, широко шагая, не обращая внимания на баб, которые тащили сумки и таращились на него. Некоторые, завидев его, останавливались или бросали сумки на пол, прихорашиваясь, оборачивались и смотрели вслед ему, а другие, вдруг задирая головы, начинали особенно громко стучать каблучками, к тому же и попкой вертеть.

Мой внутренний голос проснулся как раньше.

У сучки, почувствовали мужика настоящего, заволновались! А он, знаете ли, не ваш! Он… Да, он ведь и не мой, как я поняла, и тут же мысль: а ведь мог быть и твой! Мог ведь!

Потом провожаю глазами его фигуру крепкую и высокую, которую вижу по темной, почти черной копне волос, которая уверенно прорезая толпу, удалялась. Да, вот так встреча! А вот и он, и теперь достает мой внутренний голос.

— И что это ты так разволновалась? Тебе ведь так волноваться нельзя!

А почему это нельзя? Можно, наверное, раз волнуюсь.

— Эге, девочка, да ты никак влюбилась? Вспомнила что-то, что было с ним?

Ну да! А как ты хотела? Не виделись целых три месяца, подзабыла и потом ведь я так долго без мужчины…

— Ну конечно, ну как же? Что оправдываешься? Почему? Это что же получается, раз нет рядом мужа, так ты уже размечталась и готова хоть с кем?

А вот и не так!

— Так, так! Я что же не вижу, как загорелись и вспыхнули глазки, я что же не чувствую, как ускорились сердца удары… Но поздно, вот что девочка дорогая, надо было раньше решаться и действовать. А то, что удумала: с Игорем своим, миллионером и олигархом — замуж, а с этим, красивым как голливудская звезда — в постель?

Ну… Не обязательно, ну же… Ну что ты лезешь и спрашиваешь? Сама что ли не видишь, какой мужик? Он видишь, какой крепкий, красивый и…

— Так с тобой все ясно! Баба есть баба! Тебе бы все попкой вертеть, да чтобы у твоих ног, а лучше уже им между твоих ног…

Да перестань ты! Достала уже! Ну что ты заладила, баба, мужик. Да, мужик! А что, разве не так! Вот сама посмотри!

— А что мне на него смотреть? Ведь у тебя был шанс с ним, но ты выбрала деньги и власть. Так! А теперь, как без мужа осталась, так готова трахаться с ним? А как же вот, твой живот? Он что же, по-твоему, не знает, а если не знает, то наверняка догадался уже?

Почему догадался? Знает! Знает все! И ведь как не знать? Наверняка, ему все в самом лучшем свете вывалила Антонина. О, та могла, это точно! Наверное, уже все мои косточки перемолола с подругами своими заумными. Я представляю, что он услышал обо мне? А впрочем, мне уже все равно.

— Ну да! Говори, говори, да не завирайся хоть бы мне! Ну и как ты думаешь дальше? Что, так и будешь держать его на дистанции? А он знаешь, возьмет и к другой! Что ему с тобой? И к тому же с замужней, да уже с пузом… Ты вообще, о чем думаешь? Что это за мысли такие у тебя глупые, дурные и б……кие! Слушай, ты, я тебе по складам повторю, что ты бе-ре-мен — ная баба! Понятно тебе?

Понятно. А может он так любит, что ему моя малютка придется по душе? И он нас примет от чистого сердца, и мы…

— Ну, ты точно рехнулась совсем уже? Не знаю, как там в Париже с их адюльтером, но и там, похоже, не очень-то любят чужих баб и к тому же пузатых! Ведь так?

Ну что сказать, не знаю? Может и так, а может у них так же бывает, как у нас.

— Как у нас, ты говоришь? Да протри глаза! Это у них адюльтер, а у нас это все называется просто — б…….во! Ты поняла, дура! И ты знаешь за это тебя ни Игорь, ни Антонина…

А причем здесь Антонина? Не ее это дело, а наши с Игорем дела! А впрочем, ты права. Знаешь, ты права на двести процентов. И это так скверно, так гадко, что она влезает, чуть ли не носом в постель к нам и все пытается управлять им, такое впечатление, что ее рука берет его за …. и направляет прямо в меня!

— Ну, ты и выдала! Накипело, наверное, или устала. Это я понимаю, но причем тут она, Антонина? По-моему ты ей ноги должна целовать, что она для тебя сделала?

Вот, я так и знала, что вы все так и ждете того, чтобы я на цырлах перед ней, перед Игорем и всеми, кто у нее, так и бегала. А я не хочу! Не буду, к тому же я ведь, как ты мне сказала по складам, что я от него, моего мужа и сына ее и жду мою Светочку скоро…

— Ну вот, на душе хорошо и сразу же потеплело, я чувствую, как вспомнила про нее. Потому так и помни. Теперь уже, чтобы ты знала, чтобы ни делала, где бы ты не была, она всегда будет с тобой и твоя! Ты хоть это поняла, бе-ре-мен-ная баба? По слогам говорю, чтобы дошло до тебя!

Ну, спасибо, дошло! Постой! Хватит, все остальное потом. А вот и Генка с чемоданами… Нет, ничего не говори мне, а он все же красив! Недаром все бабы….

Он подходит счастливый и возбужденный немного.

— Ну что? Едем домой?

— Ну, да!

Пока загружали багаж, я не обращала внимания, а вот когда садилась уже на заднее сиденье, потому так попросил Генка, вперед, сказал мне, нельзя, я обратила внимание на двух крепких парней, что глазели спокойно на меня.