Пятьдесят девственниц (СИ)

— Прям таки, только вашей, — даже в свете жезла стало видно, как покраснела вдовица. — Трудитесь-ка, трудолюбивый пахарь, поле мое обильно смочено дождями.

О, как туго и как приятно вошел в борозду плуг! На некоторое мгновение мы забыли обо всем: я — о ритуале, Нета — о дочерях и покойном муже.

— Сознайся, ты просто меня хотел с самого начала, — кротко улыбнувшись промолвила вдруг она. — И нарочно выдумал этот ритуал.

— Нет же, — целуя ее ответил я. — Ни в коем случае.

Я снова засветил жезл и громко возвестил:

— Пусть любое высшее существо, которому легче всего достичь меня, явится ко мне и немедленно разъяснит, каким путем я могу, наконец, избавиться от ученического своего в гильдии магов существования и стать полноправным товарищем?

Тут раздался великий грохот, дверь бани слетела с петель и на пороге ее я, к своему изумлению увидел совершенно нагую престарелую женщину — старейшину этого селения. Все ее обнаженное дряблое тело излучало ярчайший свет до которого моему посоху было, ой, как далеко.

56

— Ах ты мерзкий и жалкий чародеишка, недостойный называться магом! — возгласила нагая старуха сверля меня злобным взором. — Так-то ты отплатил мне за то, что я разрешила тебе остаться в этом селении, о жителях которого я денно и нощно забочусь? Мало того, что ты задумал тут чародействовать, так у тебя еще хватило наглости вызвать меня саму?

Сколь мог скромно и с разумением, я объяснил почтенной женщине, что произошла, видимо, некоторая ошибка, ибо, кого-кого, а уж ее потревожить я и в мыслях не имел.

— Так знай же, глупец, жив ты до сей поры лишь потому, что предложил Нете открыть здесь баню. Мысль это дельная и принесет пользу не только ей, но и всем местным жителям! — сердито сказала она. — Но, коль скоро, в магии, форма иногда значит больше содержания, получи мой ответ: узнаешь ты спрошенное, когда нынешней же ночью вонзишь свой кожаный меч в четырех девственниц на перекрестке сразу же за нашим селением! Иначе — никогда!

— Нет, ну почему все высшие существа ставят мне столь неприличные условия? — забыв о страхе возопил я. — По крайности, зачтутся мне эти четверо в те пятьдесят, что заказал Инкуб?

— Ты — дурак и дитя дураков! — вновь оскорбила меня она. — Я же сказала, что форма — иногда важнее содержания. Если уж порвешь четыре плевы, они войдут в твой список.

Тут же старейшина исчезла, причем, не ушла за дверь, а именно растворилась в воздухе, и мы набросив на себя одежду поспешили в дом к своим товарищам, где я дословно пересказал им все случившееся.

— Друг мой Бес… То есть, прости, Поздний Рассвет, — сказал Крикун. — Ты, и впрямь, умудряешься найти неприятности там, где их нет. Так ли нужен тебе ответ на этот распроклятый вопрос, чтобы бегали мы сейчас по всему селению в поисках девственниц?

— Помолчи, Гарл! — приказала Глазки и спросила. — Рассвет, ты считаешь, что эта старая женщина, и впрямь, могла дать ответ на твой вопрос?

— Ах, Денра, — со слезами на глазах ответил я. — Форма, иногда, действительно, имеет власть над содержанием. Вспомни мое последнее вызывание Инкуба. Когда я спросил его как найти путь к Северо-Западному проходу, тот сказал мне все, кроме названия шахты. Формально он ответил на вопрос, а по существу мне пришлось задать еще один. Так и здесь: вопрос мой был сформулирован настолько небрежно, что она смогла вставить в него дополнительное условие.

Глазки задумалась, а ее брат вдруг начал проявлять явные признаки беспокойства.

— Сестрица, не надо! — умоляюще сложил на груди руки он.

— Нас здесь именно четыре девственницы, — подумавши сказала Денра. — Будь этот вопрос для тебя менее важен, я первой же рассмеялась бы тебе в лицо, предложи ты мне расстаться с девством. Но я не хочу, чтобы ты и дальше мучался своим ученическим рангом в гильдии магов, поэтому свое девство я на это положу.

— Ты имеешь в виду, что папочка должен нас?.. — хихикнула моя милая Трина и тоже задумалась. — Мы так часто спали в одной постели, он мог сделать это и раньше.

— Послушайте, перестаньте! — взмолился я. — Да — нельзя отказываться от мечты всей своей жизни из-за того, что все равно должно быть порвано, но вас только двое!

— Ах, сударь, — потупила глаза Нета, — вы были так добры ко всем нам. Если вы обещаете жениться хотя бы на одной из моих дочек, чтобы бесчестье не было слишком явным…

— Но я уже женат во имя распроклятого Бога Лулаха, когда меня окрутили пользуясь моим беспомощным состоянием! — возопил я. — Не идите вы ради меня на все эти жертвы, ибо я — плут, пират, обманщик, клятвопреступник, фальшивомонетчик, насильник и кровосмеситель!

— Уж, если и делал ты что-либо непотребное, — сказала Быстрые Глазки, — то по неразумению, а не из-за злого хотения. Нам же, так и так, надлежит тебе помочь, ибо, лишенный цели своей жизни, ты исчахнешь. Если Мона и Джила согласятся, сделаем одну из них твоей женой, другую — Крикуна. Так избегут они бесчестья. А ты, ко всем своим делам, побудешь еще и многоженцем — беда не велика.

— Ох, пусть будет так, если они сами согласятся расстаться с девством, — кротко вздохнула вдова. — Согласны ли вы?

Девицы смущенно хихикнули и начали перешептываться.

— Ночь коротка, — хмуро сказала Глазки. — Идете ли вы с нами сей же час или нам искать иных девственниц?

— А сильно будет больно? — осмелилась спросить одна из одинаковых с виду сестер.

— На моих глазах Рассвет лишил девства четверых, — усмехнулась рыжеволосая плутовка. — Ни одна из них, однако же, не умерла.

— Если мама не против, мы пойдем, — сказала вторая сестра. — И потом, в замужестве — греха нет. Если Рассвет возьмет одну из нас, кого лишил девства, а Крикун возьмет вторую, зная, как все получилось, они нас не упрекнут, а перед всем селом мы будем чисты.

— Пойдемте же, — согласилась Глазки. — Мне самой тяжело делать это, но обречь Рассвета на постоянную безнадежность в столь важном для него вопросе я не могу.

— Душа моя рвется на части, — признался я. — Быть может, Боги дают мне самый явный знак — откажись от магии, ибо потребует это от тебя слишком больших жертв. Но, Денра, лучше ты останови все это, поскольку я остановиться не смогу.

— Мы идем к перекрестку, — грустно вздохнула Денра. — Что значит вещь, которая все равно когда-нибудь порвется, по сравнению с целой человеческой жизнью.

57

Очень грустными подходили мы к перекрестку двух дорог, что находился за окраиной деревни. Почти и не сказали друг другу ни слова. Дочери вдовицы окончательно оробели, мой милый дружок Трина, хотя и выглядела внешне спокойно, а, все ж таки, погрустнела, Быстрые Глазки шла в молчаливой задумчивости.

— Послушай, Бес… Прости, Рассвет, — стоя посреди перекрестка спросила она. — Я все думаю насчет формы и содержания. Помнишь, когда Инкуб впервые сказал тебе свое условие, почему ты не тронул Трину?

— Разве ж он назвал ее имя? — пожал плечами я. — Слова его были таковы, что он оставил мне некоторую свободу действий. Мне было названо только число, а уж имена, оставлены на мое усмотрение.

— Не напоминает ли тебе это и нынешний случай? — просияла тут Глазки. — Ведь сказано было о том, что нужно вонзиться в девственниц, а не лишить их девства! Не видишь ли ты здесь некой зацепки?

— Послушай, друг мой, — всесторонне обдумал я сказанное ей. — Быть может, та игра, которую ты, я и Трина столь часто практикуем и имеет некоторое отношение к вонжению, но с формальной стороны, по моему, это больше брание.

— Глупый-глупый Рассвет, — усмехнулась Глазки. — Не ты ли вместе с Крикуном вонзался в баронессу Зубень не совсем общепринятым путем? Да и с Мисой, помнится, вы не особенно церемонились. Вот я и думаю, что есть возможность нам четверым, хоть и претерпеть стыд, но, все же избежать потери девства. Мы подставим тебе наши зады, а уж ты постарайся в них вонзиться.

— А не будет ли при этом слишком больно? — спросила одна из одинаковых с лица сестер.