Мой любимый бета (СИ)

- Сейчас, - бормочет он, - заправимся алкоголем и еще потрахаемся. Я уже хочу, ты, оказывается, такой страстный, наш скромный девственник, - Питер хихикает. – Кто бы мог подумать, Шерли, что ты окажешься таким… мачо. Твой член… - Питер мечтательно закатывает глаза, - это что-то с чем-то. Зачем надо было отказываться от удовольствия? Я тебе еще в пансионе предлагал перепихнуться… Хочу чтоб ты засадил в меня по самые яйца. Моя дырочка уже течет в предвкушении. Да что за хрень собачья, кто сделал этот штопор? – он с остервенением начинает дергать на себя металлическую насадку штопора, руки соскальзывают, и бутылка падает на пол, прямо к ногам Шерлока.

Шерлок наклоняется и берет ее в руки, принюхиваясь. От бутылки исходит слабый такой знакомый и любимый аромат Джона. Сердце пропускает удар, а руки стискивают матовое стекло, прижимая к груди.

- Где ты это взял? – спрашивает Шерлок у Питера ровным голосом.

Он убить готов эту шлюху, но сначала хочет получить ответ на свой вопрос.

- У двери стояла, - пожимает плечами Питер, и плавно и грациозно перетекает на колени прямо перед Шерлоком, утыкаясь носом в член альфы. – Хочу тебе отсосать, - заявляет он, облизываясь, - твой член такой большой, такой вкусный, - он тянется к нему ртом. – Ты же трахнешь меня, Шерли? Глубоко, в горло, по самые гланды, а потом в зад, хочу еще узел. Я слышал, если правильно простимулировать, можно добиться узла несколько раз за течку…

Он еще что-то говорит, но Шерлок не слышит, понимая, что произошло. Мозг услужливо подсказывает точную последовательность событий: возбужденный, под действием наркотика, Шерлок приходит домой и застает там течную омегу. Естественно, происходит соитие с узлом и всем сопутствующим, в это же время в дом возвращается Джон после своей поездки в Бристоль, с вином в руках, желая помириться с Шерлоком, с которым расстался не очень хорошо. Открывшаяся картина заставляет Джона бежать, оставив вино на пороге. Хуже быть не может. Не то, чтобы у произошедших событий мог быть другой исход – ведь их планировал сам Майкрофт, но все случилось по самому плохому сценарию, и теперь Шерлок не знает, что делать. Вернее, знает. Для начала необходимо избавиться от Питера, этой докучливой мелкой мрази. Шерлок с яростным рычанием отбрасывает от себя омегу, который обиженно скулит, вытирая выступившую на губе от удара Шерлока кровь тыльной стороной ладони.

- Ты что, совсем сдурел, Холмс? – орет он тонким голосом. – Я отец твоего будущего ребенка, и прошу быть поласковей, а то могу и обидеться.

- Ты, тварь, про ребенка мне даже не заикайся, - свирепеет Шерлок. – Все претензии к моему братцу и матери, а я никогда не собирался его с тобой заводить. Оставь себе, если хочешь, или избавься, все равно. Мне от тебя выблядков не нужно, - Шерлок говорит нарочно грубо, не в своей обычной аристократической манере, не выбирая выражений – настолько в нем кипит злоба по отношению ко всем участникам этой драмы. – Убирайся из моего дома немедленно! – Шерлок пинками выдавливает Питера из квартиры. – Прочь! Пошел! Вон!

Питер скулит, закрываясь руками и отползая от разъяренного Шерлока, и периодически переходит на истерические вопли:

- Ты что творишь, Холмс, - визжит он, - у меня же течка. Я даже не одет…

- А о чем ты думал, когда соглашался на авантюру Майкрофта? – в бешенстве орет Шерлок. – Не поверю, что рассчитывал на то, что мы будем с тобой жить долго и счастливо. Ты же блядь, каких поискать, Питер, зачем тебе брак и дети? – Шерлок наступает, тесня омегу к двери.

Питер вываливается на лестницу голышом и скатывается вниз на заднице, выкрикивая в каком-то безумии слова признания:

- Думал добраться до твоих финансов, чертов Холмс. Майкрофт обещал…

- Вот и вали к Майкрофту, - рявкает Шерлок, контрольным пинком (так сказал бы Джон) выпроваживая Питера на улицу, прямо под колеса черной правительственной машины (получи, Майкрофт, свой подарочек), и захлопывает за ним дверь.

- Я засужу тебя за изнасилование, - обещает на всю улицу Питер, но Шерлок лишь рычит, скаля зубы, и в два прыжка возвращается в квартиру.

Шерлок методично собирает все, что может напомнить о произошедшем: одежду Питера, накидку на диван, подушку с флагом, и сжигает в камине без всякого сожаления. Когда последняя пуговица стекает на каминный камень горячей слезой, а в стылой квартире зола танцует со снежинками вальс, Шерлок отправляется в ванную. Он остервенело трет себя мочалкой, так, будто пытается содрать с себя кожу, на которой остались отметины от рук и зубов Питера, его запах, память его прикосновений. Он намыливается гелем Джона, недорогим, без особых изысков, пахнущим мандаринами, моет голову его шампунем и чистит зубы его пастой. Шерлок стоит под душем и плачет, не признаваясь в этом самому себе, ведь альфы не плачут, им по статусу не положено. Шерлок выходит из душа опустошенный и очищенный, завернутый в тонкий шелковый халат на голое тело, и сразу же попадает в январский холод, заселившийся в их с Джоном квартиру через открытые окна. Шерлок подкидывает в камин дров, забирается в кресло, подтягивая колени к подбородку, нащупывает оставленную на полу бутылку купленного Джоном вина. Штопор все еще торчит из горлышка, и Шерлок с легкостью раскупоривает ее. Он глядит сухими глазами в огонь, ежится от гуляющего по квартире мороза и делает первый глоток красного терпкого вина. Что теперь будет, он не знает. Произошла катастрофа, разрушившая его жизнь и жизнь Джона. Верный и добрый Джон никогда не простит Шерлоку предательства. Его сердце разбито, он наверняка вне себя от обиды и разочарования. Как вернуть самого дорого человека? Возможно ли это вообще? Случись подобное с самим Шерлоком, он, наверное, слетел бы с катушек. К чертям поубивал бы и Джона, и его любовника, даже слушать оправданий не стал. Но Джон не такой. Он и раньше-то сомневался в том, нужен ли Шерлоку, а теперь будет считать, что Шерлок нашел свою пару и мешать ему не стоит. Соберется и уедет в какую-нибудь деревню, в народ, или чего доброго пулю в лоб пустит. После всех потерь, пережитых Джоном, собрать себя обратно будет трудно. Джон сильный, в этом Шерлок не сомневается, но их зависимость друг от друга – разрушительна. Вместе они являют собой идеальный тандем ума и сердца, а порознь – сплошную уязвимость и слабость. Шерлок воет, не в силах найти решение проблемы, да даже сформулировать ее толком не получается. Алкоголь путает мысли, а Джон, смотрящий на него с укором и болью в глазах, каким его представляет себе Шерлок, вышибает желание жить. После причиненной боли самому дорогому человеку, такой боли, стоит застрелиться, ибо прощения за совершенное Шерлок не заслуживает. На этой безрадостной ноте Шерлок вырубается в кресле у потухшего камина в обнимку с пустой бутылкой. Пепел медленно оседает на влажные волосы, длинные ресницы и бледные щеки, делая его похожим на мертвеца. Именно таким Шерлока и застает Майкрофт, примчавшийся к брату глубокой ночью, чтобы устроить разборки. Он пугается до икоты, пока не нащупывает пульс, поспешно закрывает окна, растапливает по новой остывший камин, забирает бутылку, укрывает Шерлока одеялом, а сам располагается на диване в гостиной. Он не собирается спать, только караулить, чтобы младшенький не наделал глупостей. Бессонная ночь и тяжелые мысли не приносят успокоения потревоженной совести – впервые Майкрофт не уверен, что поступил правильно, но даже при таких обстоятельствах он не намерен отступать от задуманного.

Шерлок просыпается от выворачивающего спазма – рвотный рефлекс в действии, пружиной распрямляется в кресле, отчего мгновенная боль пронзает спину и затекшую шею, рвотные массы выплескиваются в заботливо подставленное ведро, а затем перед лицом возникают стакан с растворяющейся таблеткой аспирина и носовой платок. Одно мгновение Шерлок думает, что это Джон, но затем понимает ошибку – в гостиной, кроме него и Майкрофта, никого нет. Платок Шерлок принимает, а стакан отталкивает, памятуя свою преступную доверчивость в ресторане.