Оторва

   Я был в силах подняться, вскочил на ноги, кровь заливала глаза, но увидел, что Фаукат лежит без чувств, и закричал истерично:

   - Убили!!!

   Прибывшие узнали бывшего сослуживца, подбежали к нему, и один стал делать ему искусственное дыхание рот в рот. Но тот не реагировал никак, вперив в небо открытые остекленевшие глаза. Меня затрясло.

   Капитан, начальник караула, внимательно смотрел за процедурой оживления пострадавшего и, вдруг, резко наклонился к его уху и гаркнул:

   - Милиция!

   Фаукат… моментально вскочил, как ошпаренный.

   Капитан довольно улыбнулся действию волшебного слова.

   Нам помогли забраться в газик и повезли сначала в скорую. Я видел, как один из ментов забрал кепку из-под меня в качестве вещественного доказательства.

   В скорой нам промыли раны на голове и сделали перевязку. Оба мы чувствовали себя совсем трезвыми, хотя выпили три больших бутылки мадеры. Видимо, резкие удары по голове выбили алкоголь из мозгов и не позволили ему внедряться дальше.

   Мы с Фаукатом подошли к большому зеркалу в приёмной скорой.

   Из него смотрели на нас помятые лица в синяках с белыми повязками на головах. Мы посмотрели друг на друга и расхохотались, а Фаукат произнёс:

   - Живём трудно, но интересно!

   Он, как бы, подытожил смысл нашего бытия.

   Газон отвёз нас в отдел милиции, где с пострадавших сняли показания. Я не знал никого из гладиаторов, а Фаукат, по каким-то причинам, тоже заявил, что видит их в первый раз.

   Майор, писавший бумаги, успокоил:

   - Ничего, Федя, найдём их! Вот она кепочка, - похлопал он по вещдоку.

   Корпоративная солидарность обязывала изыскать и наказать покушавшихся на жизнь сотрудника милиции, пусть и бывшего.

   Мне дали больничный по случаю сотрясения мозга. Фаукат не стал обращаться к врачам, правильно расценив, что не стоит начинать карьеру инженера с больничного листа.

   Лариса прискочила в мою квартиру, как ни в чём не бывало.

   - О, это тебя Толька врезал! – возмутилась она, увидев белую повязку на голове, - сволочь!

   Я не стал объясняться с ней, хотя взгляд её был искренне сострадательный.

   - Ты не должна больше появляться здесь! – твёрдо произнёс я и взялся за связку ключей, чтобы отцепить свои от квартиры и гаража.

   Оторва резко выхватила всю связку и попыталась сбежать. Я схватил её, чтобы восстановить имущественную справедливость. Мы стали бороться. Когда она поняла, что всё равно я справлюсь с ней и заберу свои ключи, то совершила акт, повергший меня в изумление.

Она расставила ноги и, оттянув трусы, забросила связку в своё влагалище. Только и мелькнули перед моими глазами раскрывшиеся алые губы, которые тут же захлопнулись, поглотив металлоизделия.

   Пока я приходил в себя, суккубка захлопнула дверь с другой стороны.

                                          XXIII

   Вечером зашла Юля. Она не знала, что мы разошлись с Ларисой.

   Эта хрупкая черноволосая девушка, с тонкими чертами лица, удлинённой шеей, узкими плечиками, но с выдающимися выпуклостями, всегда привлекала меня.

   Она смотрелась живой Барби, которой для сексапильности приделали большие груди и ягодицы. Но, при наличии Ларисы, которая затмевала всех, я только лишь иногда бросал на куклу короткие похотливые взоры.

   Юля застала меня с белой повязкой на голове, я сидел и записывал кассеты, решил поправить финансовые дела.

   Я сообщил гостье без подробностей, что выгнал Ларису за хамство. Она и не стала уточнять:

   - Лариска наглая, мы все просто молчим, чтобы не связываться с ней.

   Очевидно, первое, что пришло в голову подружке: Лариса вдарила чем-то тяжёлым меня по башке, она была, однажды, свидетелем, как разбушевавшаяся фурия побила половину хрусталя, оставшегося от моей семейной жизни.

   - Делать нечего! Посижу с тобой, послушаю музыку?

   - Да, ради тебя, бросаю запись, будем наслаждаться музыкой в комфортных условиях. Садись к столу!

   Польщённая девушка села в кресло, а я принёс коньяк и закуску.

   Юля рассказала, что поссорилась с Игорем. Причиной тому было его поведение на дискотеке, которую он вёл вместе с Виктором. Диск-жокеи сами не танцуют, но Игорь изредка выходил только с Юлей на круг, вызывая зависть нимфеток. Все нимфетки фанатились привлекательными ведущими, хотя и старших их на десять-пятнадцать лет.

   Но тут Игорь в наглую пошёл танцевать с Фифой, эту кликуху дали юной фигуристой блондинке, поражающей публику ультрамодными шмотками, которые привозил ей папа из-за границы. Сегодня она вырядилась в фосфоресцирующие в полумраке дискотеки лосины, сверху которых накинула только полупрозрачный топик, условно прикрывающий верхнюю часть тела. Светящиеся в темноте высокие стройные ножки с блистающей аккуратной попкой, вдрызг разбили сердце увлекающегося диск-жокея.

   Юля не выдержала и сбежала с дискотеки, а на звонки Игоря потом бросала трубку.

   - Значит, друзья по несчастью, - чокнулся я с Юлей.

   Я поставил Модерн Токинг. Вся молодёжь западала на дискотечную музыку. Голоса Томаса и Дитера, с чётко выверенным влиянием на психику слушателя, отзывались печалью в наших опустошённых сердцах, которую хотелось заглушить.

   Танцуя с девушкой, я с удовольствием целовал губы её маленького ротика, что вызывало желание исследовать нижние губки на предмет соответствия их размеров верхним.

   Потом мы послушали Бэд Бойз Блю, а на Си-си-кетч завалились в постель.

   Мне было хорошо с милой, спокойной Юлей, совсем непохожей на бурную, энергичную Ларису.

   И страстно хотелось исследовать незнакомое молодое тело.

   Юля обнимала и целовала меня, позволила снять с неё бюстгальтер и заводилась от массажа маленьких сосков моими губами.

   Фаукат, как-то, сообщил мне свою статистику: именно маленькие соски грудей, а не ротик, безошибочно свидетельствуют о малом размере заветной щелки.

   Но Юля категорически препятствовала покушению на нижнюю часть тела. Она молча сопротивлялась, что вконец измучило моего изнывающего дружка.

   Наконец,  удалось снять с неё трусики, ощутив пальцами небольшие аккуратные пухлые губки.

   Тут девушка взяла в руку мой рвущийся к удовлетворению снаряд и умелыми движениями быстро разрядила его на свой гладкий животик.

   - Юля, ты, что девушка? – спросил я.

   - А по-твоему, я мальчик? – отшутилась она.

   Мы провели с ней половину ночи в мучительной сладостной борьбе, но она всегда удовлетворяла восстающего нахала своим маленьким кулачком.

   - Возьми его в верхние губки! – попросил я.

   - Нет, тогда ты точно изнасилуешь меня в нижние, - не согласилась Юля.

   На утро, не выспавшимся, нам пришлось быстро-быстро собираться на работу.

   Подрёмывая в кресле, размышлял я о странностях поведения великолепной стервочки. Совершенно не было на неё зла, наоборот, примешивалось уважение за стойкость по охране волнующей тайны неприступной крепости.

   Слепки удивительных пальчиков словно отпечатались на кожице моего члена и продолжали возбуждать.

                                           XXIV

   Дома вечером зазвонил телефон.

   - Только не бросай трубку! – попросила Лариса.

   Я не бросил.

   - Ты не знаешь всей правды с Рустамом. Пусть я блядь в твоих глазах, но не согласись я, тебе бы не выбраться оттуда живым.

   - Ты сама тянула туда.

   - И это ты не понимаешь. Мне ещё Костя сказал, а потом чечен, что если я не приеду, то нас подстерегут где-нибудь на дороге за зоной, и тогда он изнасилует меня на твоих глазах.

   - Хочешь оправдаться?

   - Думай,  как хочешь.

   Я молчал. Потом поймал себя на мысли, что только и жду повода оправдать Ларису. А она сказала заискивающим голосом:

   - Слушай, приходи ко мне. Я пельменей настряпала, вина с собой не бери, у меня есть «Абсолют».

   Кто хоть раз слышал мелодичный голос оторвы в трубке, ещё не зная её, уже очаровывался.