Из глубины души (ЛП)

— Я буду любить моего ребенка, — воскликнула она отчаянно. — Я буду любить.

Она никогда не бросит его в одиночестве, без любви и внимания. Она будет его хвалить, смеяться с ним, любить его.

— А что будет с отцом ребенка, Мэнди? — спросил он ее.

Слезы закапали из ее глаз, голова откинулась назад и низкий, болезненный стон наполнил комнату.

— Я не хочу любить тебя, — прошептала она. — Я даже не знаю тебя. Как я могу любить тебя?

— Да, так и есть. — Кайова приблизился. — Но ты знаешь меня лучше, чем думаешь. Ты знаешь, что я буду защищать тебя, Мэнди. Ты знаешь, что я не уйду, и что буду заботиться о тебе. Ты знаешь, что ты моя пара. А пара — это навсегда. И еще ты знаешь, что твое тело никогда не будет страдать без меня, любое твое желание сразу же будет исполнено.

Она опустила голову, что-то внутри нее дрогнуло в ответ на его слова. Сексуальное влечение скрывалось в кругу ее семьи. Что будет, если семья найдет ее книги или узнает о ее сексуальных пристрастиях? Но Кайова знал их. Он знал, что она хотела, знал, чего желало ее тело. Браки постоянно распадались вокруг нее, так, может, пары — это не так уж и плохо?

Это все твои гормоны! — кричал ее разум. — Встряхнись девочка. Помнишь, свобода? Независимость?

Независимость — то есть возможность снова вернуться к своим книгам и своим мечтам. Кайова был тем, с кем ее сексуальные фантазии воплощаются в жизнь.

— Ты манипулируешь мной.

Она задыхалась.

— Конечно, — он небрежно пожал плечами. — Ты не была далека от истины, когда назвала меня животным, малышка. Эти инстинкты живы во мне, и они кричат, что ты моя. Я не отпущу тебя, Аманда.

— Ну и зачем тебе такая головная боль? — прошипела она. Аманду окатила волна жара, она вспотела. — Ты хоть представляешь, насколько это невозможно? Это не моя жизнь. Это не то, что я хочу.

— Это не твоя жизнь, — он лениво облокотился на дверной косяк. — Это «здесь и сейчас». Ты просто принимаешь то, с чем сталкивает тебя судьба, и кроишь из этих лоскутков свою жизнь. Ты умная женщина, достаточно умная, чтобы понимать, что просто отбросить это невозможно.

— Это не значит, что я смирюсь и сдамся, — сказала Аманда яростно. — Ученые создали это, они могут исправить.

Кайова рассмеялся.

— Ты серьезно думаешь, что эти возомнившие себя богами ученые понимали, что они делают? — спросил он с издевкой. — Ты хоть представляешь, сколько мужчин и женщин было создано для того, чтобы убивать? Ты хоть представляешь себе, сколько из них отказалось идти на поводу своих создателей — и умерло в наказание за это? В настоящее время, Аманда, лучшие умы мира ломают головы над тем, чтобы просто понять, как это работает. Нет никакого лечения. Они признают это. В лучшем случае они надеются на то, что удастся облегчить симптомы.

Она хотела закричать, запротестовать, но ее тело горело так жарко, что она не могла думать ни о чем, кроме его члена в своей киске. Жара ломала ее, меняла ее тело, увлажняла ее киску.

— Кайова, больно, — наконец, прошептала она отчаянно, дернувшись, когда еще один мощный спазм пронесся через ее чрево.

— Что ты хочешь, чтобы я сделал, Аманда? — прошептал он. — Если я возьму тебя, ты знаешь, что произойдет. Ты ведь знаешь, что я снова запру свой член внутри тебя и выплесну до капли всю свою сперму. У тебя овуляция, — напомнил он ей. — Ты хочешь этого снова?

— У меня есть выбор? — закричала она на него, задыхаясь от гнева, смешанного с растущим внутри желанием.

— У тебя есть выбор, — прорычал он в ответ. — Тебе пора признать, что ты не сможешь сбежать от себя самой и своего тела, Аманда.

— Менее чем за двадцать четыре часа ты разрушил все мои мечты, — она дрожала от ярости и желания. — И ты ждешь, что я просто сдамся? О да, великий и могучий Кайова, король Койотов пометил мою вагину, и наконец, на меня снизошла благодать. К черту, я не просила тебя об этом. Я не просила этих ублюдков похищать меня, и я не просила тебя меня трахнуть.

— Нет, ты умоляла меня, — напомнил он ей, заставив стиснуть зубы. — Ты кричала, Аманда, ты требовала. И, леди, я тоже не просил ни о чем таком. По крайней мере, у меня есть Богом данный разум, чтобы понять — бороться тут бесполезно.

— Я не принадлежу тебе!

Аманда кричала. Злость ударила в нее искрой, воспламеняя костер похоти. Она ненавидела это. Она нуждалась в нем — так сильно, как ни в чем другом.

— Ошибаешься, детка, — рявкнул Кайова, шагнув к ней. Его мощное тело легко сократило дистанцию между ними. Темные, горящие страстью и гневом глаза уставились ей в лицо. — Ты принадлежишь мне. Каждый дюйм этого сладкого горячего маленького тела теперь мой. Если ты не веришь, можешь снова позволить другому мужчине прикоснуться к тебе.

Она вспомнила, как Кэллан Лайонс дотронулся до нее, помогая удержаться на ногах. Боль была мучительной.

— Ублюдок! — зашипела она.

— Да, я такой, — согласился он, расхаживая перед ней, не касаясь ее, давая ей возможность ощутить интригующий аромат мужчины, меда и специй. — Но я твой ублюдок, к слову.

Она вздрогнула, ощущая его жар.

— Боже, какой ужас, — Аманда глубоко вздохнула, запуская пальцы в волосы и краем глаза уловив движение его губ. Не совсем улыбка, но почти.

— Ну, я не знаю, — сказал он тихо. — Некоторые вещи с моей точки зрения выглядят чертовски хорошо. Ты хорошо выглядишь после ванны, хочу заметить.

— Я что? — она закатила глаза, борясь с возбуждением. Кайова наблюдал за ней с любопытством. — Ты рехнулся. Кто-нибудь говорил тебе, что ты ненормальный?

Он пожал плечами, играя мощными мышцами.

— Кажется, так сказал Саймон в ту ночь, когда я поймал его в своем баре, где работал вышибалой. Он хотел взорвать к черту мой бар. Мне было бы все равно, но тогда эта работа давала мне кусок хлеба.

— Вышибала?

Ее отцу наверняка это бы понравилось. Странно, эти маленькие подробности делали Кайову более реальным, более… человеком.

— Да. Вышибала в прогнившей насквозь забегаловке для подонков «Злющая Лилли», во французском квартале. Ошивались там, в основном, террористы, подонки и мерзавцы. Саймон намеревался взорвать его к чертовой матери. Мне потребовалось несколько минут, чтобы убедить его в том, что он сделал неправильный выбор.

— Саймон — парень, который вел джип?

Аманда пыталась сосредоточиться на его словах. Кайова заглянул в кухню и вернулся со стаканом холодной воды.

— Выпей это. Обезвоживание иногда усиливает жар. И да, Саймон был за рулем джипа.

Аманда выпила воды, но она совсем не помогла остановить жар, который распространился по ее телу.

— А как ты подружился с Кошками? Последние отчеты, которые я читала, ясно давали понять, что Койоты — самая ужасная Порода из существующих.

— Не самая ужасная, самая ненавистная, — он пожал плечами. — Саймон каким-то образом понял, кто я такой. Кажется, у Пород есть какая-то особая родинка на спине. Это генетический маркер или что-то такое. Он дружил с Синклером, и когда все понял, он и Синклер отыскали меня и помогли обрести дом. Я должен поблагодарить его за это. Опять же.

В глазах Кайовы был отблеск веселья. Он почти вызвал у Аманды улыбку, хотя больше всего на свете ей хотелось сейчас его чем-нибудь ударить.

— Кайова, — она нервно облизнула сухие губы, содрогаясь от конвульсий, снова пронзивших ее тело. — Пожалуйста.

Он поставил стакан на кофейный столик позади, прежде чем приблизиться к ней, обдавая жаром.

— Пожалуйста, что, Мэнди? — его шепот коснулся ее кожи в том месте, где была метка. — Что тебе нужно?

— Ты, — желание ослепило ее, лишая способности лгать и притворяться. — Ты мне нужен.

Ни разговор, ни объяснения. Его поцелуй, его прикосновения — и ослепляющее освобождение, которое Аманда могла найти только в его объятьях.

Глава 16

Прежде чем она успела сделать следующий вдох, Кайова поднял ее на руки. Его губы накрыли ее губы, а язык требовательно скользнул в рот, когда он понес ее в спальню. Аманда не помнила, в какой момент оказалась раздетой, но это ее уже не волновало. Все, что имело сейчас значение — это его прикосновения, тепло его тела и лихорадка, горячей лавой струящаяся в ее крови. Его губы не отрывались от нее губ. Аманда чувствовала интригующий, притягательный вкус меда и специй.