Катаклизьма. Сетевая Сага (СИ)

...Усмехнувшись, прихмыкнув, Исидор Петрович окидывает внимательным взглядом массивный свой стол: повидал, ох, кое-что повидал сей предмет меблировки! Не единожды - пожалуй что 20 разов уже будет - довелось испытать ему тяжесть упруго-горячего тела Юленьки, когда он, сгорая от страсти, деловито окучивал огород молодайки.

"Гы-ы-ы!"

Исидор Петрович припомнил, как давешним днём заявилась Юленька в офис в чём мать родила: на теле - сетка-трико с крупной ячейкой, - как в рыбацкую сеть завернулась! - и только короткая юбчонка, да розовая кофточка скрывали в тот раз от его сластолюбивого взгляда дивные очертания и формы негодницы. Не утерпел он тогда, тут же бросил, отложил все дела, и предался игривым утехам...

"Гы-ы-ы!"

...Мысль Исидора Петровича вдруг оборвалась... А причиной тому неожиданно стал оглушительный - должно, за десять вёрст услыхали! - многоголосый гомон, идущий, по всей вероятности, со стороны штаб-квартиры.

"Что там ещё? - неприятно кольнуло в уме. - Не подвох ли какой?"

Затаив дыхание, Исидор Петрович замер, чутко вслушиваясь в перегуд голосов.

"Взашей, - донеслось до обострённого слуха, - гнать надо гада!!! Взашей!!!" "В ложке его утопить, - отозвалось в ответ ухарским, кровь леденящим, криком, - в ложке!!!" Тут же, будто солью из мешка, многоэтажно сыпануло хлёстким забористым матюгом!!! И... стихло... Тишина... Точно и не было ничего...

"Видать, перебрали слегка слесаря-то", - решил для себя Исидор Петрович и, умиротворённо, с ленцой, позёвывая, продолжил течение мысли: "вот и распетушились. Ну ничего, набьют себе рожи, мускулами поиграют, да и замирятся мужики. И всё будет у нас нормалёк!"

"Гы-ы-ы!"

В дверь постучали, да приветно так, мягко, - точно киска лапкой царапнула.

- Да-да... Войдите... - голосом, в котором смешались и грусть и радость, и предвкушающая наслаждение боль, говорит, учащённо задышав, Исидор Петрович.

Дверь отворилась... "Так и есть, - Исидор Петрович расплывается в довольной улыбке, - Юленька!!! Моя маленькая проказница!!!"

"Гы-ы-ы!"

Дверь, плотно прижатая к косяку, затворяется.

Юленька, грудастая блондинка, павушкой плывёт, дрейфуя, в сторону Исидора Петровича.

- Надеюсь, ты ждал меня, мой шалунишка??? - вопрошает она, лукаво постреливая бархатными глазками.

Сползая с плеч, падает на пол, открывая взгляду Исидора Петровича чистое белое тело, халатик с перламутровыми пуговицами... Теми самыми пуговицами... [1]

___________________________________________________________________

[1] - О которых все мы давно уж наслышаны (к/ф "Бриллиантовая рука").

___________________________________________________________________

- Ждал... Конечно же ждал!!! - с утробным стоном покорно отзывается Исидор Петрович. Запах молодой красивой женщины дразнит его, крылья широкого носа, вздрагивая, трепещут...

- Так иди же ко мне, мой глупыш!!! Не бойся!!! Иди!!! - раскрывает объятья красавица.

- Иду... Я... Иду...

Исидор Петрович, неряшливо шаркая тапками, скользит к Юленьке... Дело... Суровое... Мужское дело... Предстоит... Ему... Сделать...

"Гы-ы-ы!"

Луч солнца, ударив сквозь оконную раму, выхватывает на миг, резко обозначив контрастами, черты лица Исидора Петровича. Игра света и тени, словно магия злого чародея, проявила сейчас в чертах этих и азарт охотника, и ярость, и борьбу желаний, и неумеренное, ничем не сдерживаемое вожделение, - феноменальная, в высшей степени врывоопасная железнодорожная смесь!!!

"Гы-ы-ы!"

Недовольно поморщившись, - ослепило, вишь! - Исидор Петрович подходит, дабы задёрнуть плотной материи шторы, к окну, но так и не трогает их протянутой, было, рукой, а неожиданно вздрагивает, прогибаясь под навалившейся на него, жаждущей ласки и неги плотью: то милая Юленька, - богиня! само совершенство! - горя нетерпением, полонила его и он, пленённый сей нагой Артемидой-наездницей, поскакал, - и-го-го!!! и-го-го!!! - осёдланный ею, в знойную, опалённую солнцем Элладу, - прямиком к поджидающему их ложу.

"Гы-ы-ы!"

Скрипя сжимаемыми пружинами, ложе враз поглотило два обнажённых тела. Тихая музыка джазовых переливов шёлковой лентой вплелась в начавшуюся любовную игру.

Джаз...

Любовь...

Бил Эванс...

"Счастье о котором мечтаешь..."

Всё было там...

в благодатной Элладе...

На самом высоком уровне...

Точка...

7. Консенсус.

Существенная необходимость побуждает меня, - всецело вашего автора, - перенестись теперь вместе с вами немножко назад, минут на пятнадцать-двадцать в прошлое, дабы узнать, чем же всё-таки закончилась та потасовка, что завязалась в штаб-квартире деповских слесарей, и по какому сценарию развивались в дальнейшем события в то время, когда мы, не спуская глаз, наблюдали за тем, как проходит любовное рандеву баловня железнодорожной фортуны Исидора Петровича с очаровательной - ух какая! - озорницей Юленькой.

Напомним читателям, что мы покидали штаб-квартиру в болезненный момент накала страстей, - в момент, когда распри, поводом для которых стал рассказ Потапыча об инциденте с Пелагеей Григорьевной, девицей, завершились отчаянной попыткой ожесточившихся слесарей учинить над оплошавшим, как они думали, "Профессором" беспощадную расправу. Так вот, приспело время доложить: к неизмеримой радости автора и ко всеобъемлещему умилительному состоянию души и сердца каждого из читателей, сия попытка с треском провалилась! Игра не стоила свеч! Оно и понятно: медведя завалить непросто, на авось такого не возьмёшь! Протупишь только! Вот слесаря-то и протупили! Разбитый нос "Профессора" (Кузьмич кулаком приложился!) да огромная шишка, всбухшая на темени от удара по нему гайкой, брошенной кем-то из слесарей, - таким, собственно, и выдался весь причинённый "Профессору" в битве ущерб. Не так уж и много, а ежели учесть те потери, что пришлись на долю обидчиков его, то и вовсе сущая безделица, о которой и говорить-то не следует.

В короткий срок, благодаря тяжёлым - хошь караул кричи! - тумакам и хлёстким, действенным - хошь в петлю полезай! - зуботычинам, был наведён порядок: брожение умов пресеклось и в штаб-квартире вновь установилась железная, как и допрежь того, дисциплина.