Старины и сказки в записях О. Э. Озаровской

а

коня.

Он ведь сам пошел тут каликою;

Ишша клюцькой

^[53]

идё потпираитьсе, —

Ишша клюцька под им изгибаитьсе:

Говорит тут Илья Муровичь:

«Не по мне ета клюцька и кована,

Ишша мало залеза ей складено;

Ишша сорок пуд во единой фунт».

(Не худой видно сам был.)

А идет как калика да по Цар

ю

-граду;

А скрыцял как он да по калицькому,

Засвистел как он по богатырьскаму, —

А проклятоë тут чюдишшо

Оно чуть сидит на лавици.

А та же калика перехожая,

А идет ведь к чюдишшу в светл

у

гридн

ю

.

Он ведь молитьсе Спасу Пречистому,

Он ведь Божьей Матери, Богородици.

А сидит проклятоë чюдишшо,

А сидит оно ведь на лавици;

Ишша сам как он семи аршын,

Голова его как пивной котел,

Ишша ножишша, как-быть лыжишша,

Ишша ручишша, как-быть граблишша,

Ишша глазишша, как-быть чашишша.

Говорит как проклятое чудишшо:

«Уж ты ой еси, калика перехожая!

Уж ты где ты был, куды ходил?» —

«Уж я был во городи во Киеви

У стара казака да Ильи Муровичя».

Говорит как тут ведь ишше чюдишшо:

«А каков у вас и могут богатырь,

Ишша стар казак да Илья Муровичь?»

Говорит калика перехожая,

Перехожа калика безымянная:

«А таков у нас могут богатырь,

Ишша стар казак да Илья Муровичь:

А в один мы день с им родилисе,

А в одной мы школы грамоты училисе,

А и ростом он такой, как я».

Говорит проклятоë чюдишшо:

«Ишша много ле он хлеба к выти

^[54]

съес?»

Говорит калика перехожая:

«От ковриги краюшецку отрушаёт,

А и той краюшкой трое сутки живет».

Говорит проклятое чюдишщо:

«По сторублевому быку да я ведь к выти ем!»

Говорит как калика перехожая,

Перехожа калика да безымянная;

«У нас, у попа была коровушка обжориста

Да много жорила, ей и р

о

зорвало!»

Говорит проклятое чюдишшо:

«Я и буду в г

о

роди въ Киеви, —

Ишше буду я как баран тусён,

Как баран тусён, как сокол есён;

Стару казака да Илью Муровичя

На дол

о

нь посажу, другой р

о

схлопну, —

У его только и мокро пойдë».

Стоит как калика перехожая,

Он смыаë шляпоцьку воскрыньцату,

Он и взгрел чюдишша по буйн

о

й глав

ы

.

Покатилась голова, как пивной котел.

Тут ведь п

а

велы и юл

а

велы.

Ишше та его сила неверна жа

И схватали тут да Илью Муровичя,

А сковали его ноги резвы жа

А-й тема залезами немецькима,

А свезали его руки белы жа

Тема же опутьями шолковыма.

Говорит как тут да Илья Муровичь:

«Уж ты Спас, уж ты Спас Многомилослив,

Уж ты, Божья Мать, Богородиця!

Уж вы што на миня да ек прогневались?»

Приломал все залеза немецкие,

Он прирвал опутьни шолковые;

Он ведь стал по силы тут похажывать,

Он ведь стал ту силу поколачивать,

Он прибил их всех до единого.

Ишша ихны те ведь тулова

Он выкидыват окошечьком на улоцьку,

Ишша сам он им приговариват:

«А пушшай ваши те ведь тулова

А-й серым волкам на розр

ы

ваньё,

А черн

ы

м ворон

а

м на росклеванье,

Ишша малым робятам на изр

ы

ганьё».

У царя Констянтина Атаульевичя

Росковал у его да ноги резвые,

Розвезал у его руки белые;

А кнегину Опраксею назад ведь взял;

Посадил он их тут на царство жа.

А пошел как тут да Илья Муровичь,

А приходит он ко меньшой реки

Ко тому калики перехожое.

Ишша тут калика перехожая,

Перехожа калика безымянная

И не можот он его конем владать,

А его коня в поводу водит.

Они платьём тут розминялисе:

Ишша тот ведь да Илья Муровичь.

Он ведь скинул платье калицькоë,

Он одел ведь платье богатырское.

Ишша тут они розъезжжалисе,

Ишша они тут роспрошшалисе;

А Илья поехал домой ведь тут,