Океан уходит, океан приходит (СИ)

Они все-таки снарядили лодки, направили их к берегам соседнего мира. Но это было неправильно, и все понимали это. Морской народ беспокоился, это был первый поход, который не сопровождался традиционными песнями, смехом, вином.

Предчувствия оказались верными. Они тогда только высадились на берег − то был мир второго уровня, что все называли Межграничьем. Настоящий оплот для странников: сюда приходили и выходцы из отсталых миров, звеня оружием, и представители развитых цивилизаций в непонятной одежде. Межграничье посещали даже отшельники − эукторы преклонного возраста, предпочитающие жить вдали от всех, в мирах, которые создали сами. Все собирались тут, где можно было обменяться опытом, достать все что угодно, где были уютные трактиры, приятные мощеные улочки, мягкий климат и вечное лето.

Конечно, все знали о приходе морского народа. Местные девчонки восторженно шептались о рослых красивых парнях-тинетах с ракушками в смоляных волосах. Морскому народу, как и всем остальным, были рады в Межграничье.

И они уже направились в город вместе с их встречающими, когда океан начал стремительно отступать. Остальные люди пока ничего не заметили: ведь речь сейчас шла не об обычном океане, который как раз вел себя как положено. Стоял штиль, закатное солнце отражалось в воде. Но их океан стал отступать.

Соплеменники запаниковали, бросились назад к своим лодкам. Жители Межграничья, не понимающие, в чем дело, путались у них под ногами. Началась самая настоящая паника.

Луна тогда подвернула ногу и упала. Слишком поздно остальные увидели, что она отстала от них. Черный Кит уже стоял в лодке, он звал ее, протягивал к ней руки.

Но она не успела.

Она лишь увидела, как Кит в отчаянии пытается удержать лодку на месте, услышала, как кричит ее имя.

А затем океан отступил, унося с собой всех, кого она знала и любила.

Хозяин одного из трактиров был к ней очень добр, и весь его персонал тоже. Но Луна знала, что умрет после родов, несмотря на всю их заботу. Она принадлежала океану. Морской народ не был приспособлен к жизни на суше. Ее сын выживет, но он должен понять, кто он такой, он должен воссоединиться со своим племенем, когда настанет время прилива. Луна спешила − каждый день с утра до вечера она записывала то, что знала сама, предания тинетов. Рука с трудом удерживала перо, но она все равно продолжала писать.

Океан – начало всего живого, колыбель жизни. Вся жизнь зародилась в океане, мы сами, люди и те, вышли из его вод, и нечего нам страшиться его. Мы, тинеты, принадлежим океану.

Стопка листов на столике возле ее кровати росла. Она не успела записать все, что знала, но позаботилась о том, чтобы ее сын узнал о самом главном. Она даже успела слабо улыбнуться ему, заметить, что он очень похож на Черного Кита. Больше она не могла ничего сделать для него.

Что-то неправильное случилось, и нарушился естественный порядок вещей. Но все когда-нибудь вернется на свои места. Настанет еще время для морского народа.

Покидая, наконец, этот мир, она напевала:

Ее тело обратилось в волны,

Там, на глубине, ее волосы заколосились

Пурпурными водорослями…

Этой песней Морской народ всегда провожал своих мертвых.

========== 14. Секреты Центра ==========

Комментарий к 14. Секреты Центра

Пожалуй, пора добавить в шапке и и фэмслэш тоже… :D

Это должна была быть одна глава, но будут две.

Люди из других миров обычно называют нас призраками или привидениями. Мне не нравится ни то, ни другое слово − они не очень-то подходят к нам. Мы − не видения, не духи, что бродят по земле, не желая по каким-то невиданным причинам отправиться туда, куда нам следует. Мы не можем принимать активного участия в жизни людей, как бы нам этого ни хотелось…

В моем мире нас никак не называют. Потому что наше существование не объяснимо научно, да вообще никак не объяснимо. Парадокс состоит в том, что нас и нет на самом деле. Мы когда-то существовали, но больше нет. И в то же время мы есть.

Вот так и со мной. Что вообще значит «существовать»? Я никогда не разбиралась в таких вопросах. Я думаю, я наблюдаю. Наблюдаю за тем, из-за кого я здесь. И даже говорю с ним. И я знаю, что он слышит меня, хотя никогда не отвечает. Но больше я ничего не могу.

Я прихожу к нему, потому что он так хочет. Но он упорно отказывается выходить на контакт. Смотрит сквозь меня. Потому что я − научно не объяснима. И меня на самом деле нет.

Наверное, это было бы смешно, нет, я иногда действительно смеюсь над этой дурацкой ситуацией. Я смеюсь, потому что за десять лет, на протяжении которых все это продолжается, у меня не находится других поводов для веселья. Потому что меня где-то даже трогает его логичная нелогичность. Но это ужасно утомляет. Я очень хочу уйти − куда, не знаю, но, наверное, туда, куда уходят все те, кого больше нет. Но не могу до тех пор, пока он больше не захочет меня видеть. Пока не скажет мне об этом. Не обязательно словами. Но он не разговаривает с теми, кого больше нет, в том числе и невербально.

Может ли тот, кого нет, смертельно устать? Или сойти с ума?

Наверное, я буду первой, кто проверит это на себе…

***

От воды исходил странноватый запах − слегка затхлый, как от болота, но в то же время какой-то лекарственный, в нем были сладко-горькие нотки. Налии казалось, что это чем-то похоже на шалфей. Вроде приятно пахнет, когда откроешь пакет с травами и понюхаешь, но все воспринимается совершенно иначе, когда тебя, можно сказать, окунают в огромную лохань с заваркой из этого самого шалфея. Да, к такому она определенно не была готова.

Что в первую очередь приходит в голову, когда речь идет о спасательной миссии? Предположим, вы собираетесь вытащить своего друга из лап врагов. Адреналин, бурлящий в крови. Но вас это только тонизирует. Вы, демонстрируя небывалую гибкость ума, мастерски маскируетесь и проникаете в место, где вышеупомянутые враги держат вашего друга. Вы действуете расчетливо, придерживаясь грамотно продуманного плана, но в то же время вы всегда готовы к внезапным обстоятельствам. Ваше сердце колотится, но ваша голова холодна, вы не позволяете своим эмоциям выбраться наружу.

Лишь на секунду, когда (оставив позади сотни убитых или обманутых врагов, пройдя десятки сложнейших препятствий) вы, наконец, встречаетесь с тем, ради кого вы все это преодолели, можно позволить себя расчувствоваться и упасть друг к другу в объятия. Но потом опять железный человек в деле! Вы красочно покидаете логово врагов, одной рукой придерживая шатающегося от пережитого ужаса спасенного и одновременно подталкивая растерявшихся напарников, а другой − умело отстреливаясь от преследователей. Вокруг царит полный хаос: люди, выстрелы, взрывы, пожары, злобно рычащие собаки, готовые вас разорвать на части, но вы не теряетесь, и, оставив позади горящее вражье логово, поворачиваетесь к своим…

Нет, на самом деле у нее не было в голове столь радужных сценариев. Налия прекрасно представляла себе, что Центр − это не картонный домик набитый такими же картонными болванами-врагами. И она понимала, что эпично отстреливаться у нее тоже не выйдет. На общем совете было решено вообще не давать ей заряженного ружья − пусть больше патронов достанется тем, кто действительно умеет стрелять.