Неприкаянная душа

— Потому, что знаю о вас достаточно много, — торжествующе сверкнул коровьими очами новый русский.

Кажется, где-то я его видела. Но где?

— И что вы обо мне знаете? — насторожилась я.

— У вас двое детей, живут они в своих квартирах, и сейчас Алиса Смирнова осталась одна, так как ее глупый супруг ушел к другой женщине, — бодренько отчеканил красавчик.

— Почему вы считаете его глупым? — печально улыбнулась я. — Возможно, этот поступок — самый правильный в его жизни?

— Оставить такую девушку? — театрально поднял густые брови незнакомец.

— С лица воду не пить, — вздохнула я. — Видимо, есть что-то важнее хорошенького личика.

— Куда вы идете, Алиса? — прищурился занудный водитель иномарки.

— В магазин, — горько усмехнулась я. — Откуда вам известно мое имя?

— А давайте махнем в ресторанчик, который так уютно расположился вон в том скверике, — ловко ушел от ответа таинственный незнакомец. — Кстати, я не представился: Максим Анатольевич Ветров, коммерсант, владелец неплохой, довольно-таки рентабельной фирмочки.

— Очень приятно, — натянуто улыбнулась я, — только мне страшно некогда, а потому, разрешите откланяться.

Развернувшись на высоченных каблучках, я бросилась в противоположную сторону — на ненавистный рынок. Уже знакомая мне торговка с замашками совковой королевы прилавка презрительно «одаривала» заискивающих бедняков пакетами и банками. Узрев мое любимое физическое тело, она нелепо заморгала оголенными веками и ниточкой растянула тонкие губы перед толпившимися около нее почтительными пенсионерами.

Людям, закончившим свой земной путь в конце восьмидесятых — начале девяностых годов, когда на полках магазинов сиротливо стояли уксус да консервы из морской капусты, любопытно бы стало взглянуть на сегодняшнее изобилие товаров — были бы деньги! Только вот денег у соотечественников моих, к сожалению, кот наплакал. А интересно: лежали бы на прилавках продукты, если б у каждого покупателя был полный кошелек?

Дома меня ждала голодная Марго. Жадно обнюхав принесенный пакет, кошка сладко улыбнулась. К ухмылкам черной бестии я уже привыкла, но на этот раз обрадовать сладкоежку было нечем. К большому же своему удивлению, разгружая этот пакет, я обнаружила в нем, кроме молока и хлеба, корейку, сосиски, докторскую колбаску, сыр, курицу и килограмм яблок «голдон», которые обожала. Оставалось поражаться, что негласный курьер господина Жемчужного не заметил тяжести объемной ноши. Впрочем, чему удивляться: предприимчивый домовой великолепно освоился в существующем олигархическо-коррумпированном обществе. А потому, памятуя, что со своим уставом в чужой монастырь не ходят, он с радостью слился с любителями поживиться за счет народа, Ладно бы, грешил сам, но старый воришка постоянно норовил впутать меня в свои темные делишки, за которые бедная, оставленная мужем женщина обязательно ответит на том свете.

Разложив трофеи в холодильнике, я, ругая свою беспринципность, принялась готовить пищу к приходу дочери и зятя. Но тут позвонила Жанка.

— Вечером жду тебя к себе, — радостно протараторила она, — познакомлю с тем, кого люблю, люблю, люблю.

Тяжко вздохнув, я поняла, что тихий, уютный ужин с детьми не состоится: сестра умела добиваться своего и спорить с ней было бесполезно.

К семи часам вечера я была у Жанны. Алина имела свой ключ от моей квартиры, а потому любящая мамаша была спокойна: поужинать ребята могли и без нее: было бы чем.

Сестричка встретила меня радостным воплем.

— Макс приехал! — заорала она, плюхаясь мне на грудь.

— Отлично, — оседая в теткино кресло, улыбнулась я, — все хорошо, что хорошо кончается.

— Только он придет не один, а с другом, — вопросительно посмотрела на меня сестра.

— Здрасьте, пожалуйста! Только мне этого и не хватало, — несколько раз выдохнув, я быстро справилась с негативной эмоцией. — А, ладно, пусть будет по-твоему.

— Прекрасно, — просияла Жанночка и убежала на кухню, — отдыхай.

Семейство моей ненаглядной находилось на даче, дома был только глупый серый котенок, которого Аллочка притащила с рынка дня три назад. Затаив дыхание, он внимательно рассматривал незнакомые ноги. Потом, внезапно обнаружив хвост, безвольной тряпкой повисший сзади, возмутился и решил отделаться от ненужной вещи. Но хвост оказался хитрее котенка. Он ловко уворачивался от быстрых кошачьих лапок и никак не хотел покидать насиженное место. Котенок крутился волчком, азартно отдирая назойливого прилипалу от своего маленького тельца, как резкий звонок прервал его бесполезные занятия. К двери процокали каблучки, раздались звуки приветствий, и, наконец, в гостиную вошла Жанночка с двумя кавалерами. Один из них был мне знаком — то был водитель иномарки, черноволосый красавец Максим Анатольевич Ветров. Другой, светловолосый и синеглазый, представился Юрием Ивановичем Самойловым. Жанна была растеряна, но, взяв себя в руки, поставила принесенные цветы в вазу и позвала меня помогать накрывать на стол.

— Зачем он притащил Самойлова? — раздраженно прошипела она на кухне. — Ведь прекрасно знает, что Юрка влюблен в меня!

Я промолчала, потому что не понимала ничего.

В гостиной звучала музыка, два симпатичных мужика о чем-то оживленно болтали. Мы неловко подсели к ним и замерли. Ветров умело открыл шампанское и провозгласил первый тост, мы подняли хрустальные теткины фужеры и выпили. А потом пошли банальные разговоры, пересыпанные комплиментами моей ненаглядной сестрице.

Максим словно не замечал меня, от этого его невнимания я успокоилась, расслабилась, а затем, вспомнив о том, что кто-то здесь лишний, а я догадывалась — кто, засобиралась домой. Чувствуя всеобщее равнодушие к своей скромной особе, я мило попрощалась с честной компанией и выбежала на безлюдный двор.

Мертвая тишина и ослепляющая темнота встретили меня на пустынной улице. Где-то наверху несколько раз ухнул филин и прокаркал свою похоронную песню ворон.

— Как на кладбище, — поеживаясь от страха, недоуменно прошептала я. — Где люди, куда делась луна и почему не светят фонари?

Постояв некоторое время, чтобы дать глазам привыкнуть к мраку, я осторожно спустилась с крыльца и чуть не наткнулась на неожиданное препятствие в виде одинокой машины, притулившейся возле Жанкиного подъезда. Поравнявшись с ней, я заметила, что двери легковушки бесшумно распахнулись. Две пары рук со страшной силой втащили меня в салон, связали руки, заткнули рот. Запахло чем-то давно забытым, и я, задыхаясь от негодования, погрузилась в небытие.

ГЛАВА 8

ПЛЕН

Очнулась я в огромной, потрясающе красивой комнате. Восьмиугольный зал с высокими, полуовальными окнами, стены и потолок которого искусно облицованы зеркалами, соединенными между собой золотым багетом, отражали кровать, поставленную в центре грандиозного помещения.

Она была небесно-голубого цвета и удачно гармонировала с изящным спальным гарнитуром в романтичном стиле Людовика Четырнадцатого. Над пышным ложем возвышался балдахин с ниспадающей серебристой тканью, прозрачной, как тончайшее стекло, опирающийся на мощные, витые колонны, а около него примостилась кушетка с серебряными ножками, накрытая ослепительно белым атласом. В углу пристроился вместительный аквариум с многочисленными золотыми рыбками и, увлажняющий воздух маленький фонтанчик в виде прекрасного, сказочного цветка. На полу лежали пушистые, лазурные ковры. В глубине алькова висело зеркало с изображенными по его краям павлинами и лебедями. Окинув недоуменным взглядом всю эту роскошь, я с тоской вспомнила о детях, Марго и Карлосе.

Долго возлежать в одиночестве не пришлось. Прозвенел мастерски вделанный в стену колокольчик из позолоченного серебра, распахнулась массивная дверь, и в комнату вошел важный молодой человек в красной лакейской ливрее. В руках он держал поднос с завтраком: дымящимся кофе и свежими булочками с маслом.

— Где я и кто меня похитил? — дрожащим голосом пролепетала я. — Позовите сейчас же заказчика преступления!