Тень великого канцлера

– Какие меры? – удивился Дормидонт – Ты о чем?

– О символах государственной власти! – поклонился Кощей. – К утру будут готовы фальсификаты… пардон, дубликаты!

– А… это? Фигня! – твердо сказал Дормидонт. – Пле… ик… вать! Нет короны – и не надо. У меня от нее голова лысеет. Буду носить шляпу, как король франкмасонский.

Тут он хитро прищурился и поднял с пола растрепанный том:

– Быть или не быть, вот в чем загвоздка! Кощей бросил беглый взгляд на книгу и просиял:

– Так вы по этому поводу расстроились? Вам жалко бедного принца?

– Жалко! – кивнул Дормидонт. – Ты только подумай, что с ним железные лбы сделали? А короля-то как ухайдакали хитро, яду в мозги накапали!

– Ваше величество, не обращайте внимания на импортных извращенцев, у нас своих хватает!

– Извращенцев хватает, а вот Шекспьеров что-то не видно! – надулся Дормидонт.

– Вы просто не туда смотрите, ваше величество! – вздохнул Кощей. – Тут мне из тайной канцелярии стихи принесли, замечательное произведение! Там прямо так и сказано, что, мол, может собственных Платонов и быстрых разумом Невтонов земля Лодимерска рождать!

– Может, да не рождает, – не сдавался Дормидонт.

– Позвольте мне с вами не согласиться, ваше величество, – сказал Кощей. – Есть и у нас фанатики науки. Петрович, например. Он изобрел железные лучи. Если их направить на рыцаря, закованного в доспехи, тот сварится, как курица в духовке! А еще он смастерил механического мужика, который может и землю пахать, и службу нести.

– Тьфу ты, мерзость какая! – государь даже сплюнул в сердцах. – И как такая дрянь в голову приходит? У нас что, натуральных мужиков мало? Механического захотелось! А он не того, часом…

– Любитель восточных сладостей? – намекнул, ухмыляясь, Кощей.

– Во-во. Любитель. Вот ежели бы он бабу смастерил, да помягше… – тут Дормидонт мечтательно вздохнул, но тут же перевел разговор на другую тему: – Ты вот, великий канцлер, все знаешь. А скажи мне, к примеру, куда все девается? Вот мы тут сидим, полную горницу слов наговорили, а все равно пусто! Так я, слышь, думаю: а куда все ушло? Как в прорву! – Дормидонт выкатил на Кощея честные круглые глаза и замер в ожидании ответа. От этих слов у великого канцлера едва не заехал ум за разум, но он быстро нашел выход из положения:

– Ваше величество! Давайте лучше поговорим о бабах!

7.

Окутанная клубами парного дыма карета оглушительно свистнула, выскочила из ворот и мгновенно скрылась в темноте. Впрочем, далеко не уехала. Не прошло и минуты, как передние, а затем задние колеса резко подпрыгнули, словно переехали лежащее на дороге бревно, сзади кто-то оглушительно рыкнул, и все стихло.

– Стой! – испугался Яромир. – Стой, кому говорят!

Пахом дернул за рычаг, карета резко остановилась, а сидящие друг напротив друга Муромец и Добрыня громко щелкнулись лбами.

– Едриттвою в корень! – не выдержал Илья. – Ах ты, шпионская морда! Ты что делаешь?!

– Вы мне сами приказали! – перепугался Пахом.

– Приказали! – проворчал Добрыня, растирая лоб. – Я вот тебе сейчас прикажу!

– Братцы! Мы кого-то переехали!

– ДТП! – холодно констатировал Алеша Попович и высунул голову из окна, пытаясь хоть что-то разглядеть в кромешном мраке.

– А нам плевать! – злобно заявил Добрыня, все еще растирая шишку. – Нечего шляться по ночам! И вообще мы при исполнении. Поехали!

– Нет, так нечестно! – сказал Яромир. – Надо все-таки посмотреть. Может, человеку помочь надо?

Он решительно выпрыгнул из кареты и зашагал назад. Дорога в темноте светилась таинственным голубоватым светом. Разглядеть что-либо было практически невозможно, однако лежащее на дороге тело он увидел сразу. Оно напоминало разлапистую, клочковатую тень от дерева. Яромир подошел ближе и тронул тень носком сапога.

– Урр! – прорычала тень. Маленькие, но необыкновенно жилистые лапки вцепились богатырю в сапог, резко дернули на себя и крутанули вправо. Яромир на мгновение почувствовал, что лишился опоры, взмыл в воздух, попытался извернуться, как кошка, но не смог и обрушился на супостата. Что-то твердое натужно хрюкнуло и наконец обмякло.

– Братцы! – крикнул Яромир, вскакивая на ноги. – Тащите огня!

– Эй, Пахом! – крикнул Илья. – Ну-ка, спроворь огонька! Или тебе зубы выбить, тварь ползучая?

Однако никто ему не ответил. Пахом, он же тварь ползучая, он же шпионская морда, быстро понял, что к чему, и тихонько слинял в неизвестном направлении.

– И сами справимся! – пробормотал Илья, раскрыл топку, подхватил полыхающее полено и направился к Яромиру. – Ну, что тут у тебя?

Яромир указал на распластанное тело.

– Н-да! – пробормотал Илья, глядя на лежащую в пыли женщину. – Недолго мучилась старушка…

Внезапно старуха открыла желтый, совершенно кошачий глаз и уставилась на богатырей. Второй глаз, заплывший синяком, не открывался.

– Ихь вайе нихт вас золль эс бедойтен! – явственно произнесла она и вскочила на ноги.

– Миледя! – ахнул Яромир, делая шаг назад.

– Очухалась, бабушка? – вежливо осведомился Муромец. В следующее мгновение Яга дернула Илью за усы, добавила коленом в пах, а крошечным кулачком так зазвездила в ухо, что у богатыря посыпались искры из глаз. Муромец ахнул и пошел враскорячку выписывать круги. Колдунья повернулась к Яромиру:

– А ты, парень, хорош… – в голосе ее послышались уважительные нотки. – Особливо когда на меня грохнулся! Я уж и забыла, как это бывает! Может, еще повторим?

Яромир не понял, о чем говорит Яга, но уловил скрытое в словах похабство и покраснел от пяток до ушей. Колдунья, очевидно, видела в темноте не хуже, чем днем. Реакция Яромира привела ее в восторг.

– Ишь как распалился, охальник! – проворковала она. – Ну, иди сюда, пока я добрая!

Совершенно сбитый с толку Яромир сделал шаг вперед.

– Стой! – завопил Илья, наконец-то приходя в себя. – Сдурел, что ли? Она ж тебе откусит…

– Это я тебе откушу! – мстительно сказала Яга. – Что, мало? Еще добавить?

– Голову! – запоздало уточнил Муромец, вставая в борцовскую стойку. В следующую минуту послышался громкий топот, и к друзьям присоединились остальные богатыри.

– Все собрались? – обрадовалась Яга. – Вас-то мне и надо! Груня, фас!

Темнота рядом с дорогой колыхнулась, пошла волнами, и на проезжую часть выполз дракон Груня. Все три головы чудовища уставились на богатырей и глупо заморгали.

– Ну, чего замер? – не выдержала бабка. – Куси! Ату их, ату!

Груня наклонил одну из голов, поскреб лапой в затылке и едва не закопался носом в пыль, потеряв равновесие.

– Чего орешь-то? – обиделся он. – Я не глухой… А так, в натуре, будешь орать – я домой свалю!

– Грунечка! – завопилаЯга. – Миленький! Меня, старую, позорят, обесчещивают!

– Давно пора! – всеми тремя мордами ухмыльнулся Груня. – Тебя уже небось давно не того, а? Да ладно, ладно. Шутю. Кого мочить-то?

– Да ты зенки протри! Вон четыре бугая стоят!

– А? Ну, все, все, врубился.

Груня наклонил все три головы, вглядываясь в богатырей, и завопил высоким, истерически-блатным голосом:

– Ну че, пацаны? Вы че, в натуре, нарываетесь? Тут он выцепил взглядом из толпы богатырей стройного Алешу Поповича:

– Слышь, братан, закурить не найдется?

– Не курю, – мрачно ответил Алеша.

– Че? Я чей-то не понял? Ты меня чисто конкретно не уважаешь, да? Да я тебя сейчас порву в натуре!

– Заткнись, птеродактиль! – тихо сказал Попович. – Ну, что морду выставил? Здоровый, да?

– А че, не видно? – ухмыльнулась ближайшая к Поповичу голова и наклонилась еще ниже. И тут Яромир-не выдержал. Он подскочил к Груне вплотную и изо всей силы засветил чудовищу в глаз.

– Вау! – взвыл дракон и выдохнул длинную струю пламени. Но поскольку Груня на несколько секунд потерял ориентацию, струя пламени выстрелила неприцельно, и под раздачу попала Яга. В одну секунду она превратилась в горящий факел и, утробно взревев, бросилась к реке. Через минуту друзья услышали тяжелый всплеск.