ПП. Благие намерения (СИ)

— Три, два, один… Наф, тазик!

Снизу, едва не шиндарахнув дядьку Кимша по голове, прилетел здоровенный медный таз, который мы иногда использовали для хранения фруктов. И очень вовремя — в следующую секунду меня вывернуло наизнанку.

— Ну… ты… и нехороший человек… — еле прохрипела я, когда мучительные спазмы прекратились. Нужный результат достигнут — я был мокрая, как мышь, трезвая, как стекло, и злая, как три тысячи чертей.

— А нефиг, — невозмутимо парировал жнец, широко распахивая передо мной дверь моей собственной ванной, — Есть у меня предчувствие, что трезвая голова тебе еще сегодня понадобится.

Наспех приведя себя в порядок, я вышла в гостиную и обнаружила Кимша в кресле напротив камина. Меня словно укололо — именно там сидел утренний загадочный гость с шоколадными волосами. Интересно, где он сейчас?

— А тут обстановочка изменилась, — задумчиво протянул дядька, с интересом осматривая комнату, — Раньше гостиная круглой не была.

— А ты приходи почаще, — ноги не держали, пришлось безвольной тушкой шлепнуться в кресло-качалку тети Матильды, — мы так уже две недели живем.

— Я бы рад, да только люди такие эгоистичные — все умирают и умирают, умирают и умирают. Ни минуты покоя, ни капли сострадания к нам, бедным служащим. А еще меня вот эта хрень укусила, — откровенно прибедняющийся жнец обвиняюще ткнул окровавленной, но быстро заживающей рукой в третью дверь справа от камина. На ней гордо красовалась нефритовая табличка с аббревиатурой «ВНВ».

— Не суйся в воду, не зная броду, — злорадно подколола я. Голова болела немилосердно, но идти в лабораторию и искать там обезболивающее зелье представлялось совершенно невозможным.

— У вас что там, золото-бриллианты?

— Хуже. Кабинет Матильды.

— А «ВНВ» что значит? Погодь, сам угадаю… «Войдешь — Не Выйдешь»? «Выпей Новой Водки»? «Выгуливаю Нильских Выдр»?

Я фыркнула.

— Почти. «Внезапное Нападение Вдохновения».

— О-о-о… — уважительно протянул Кимш, раздумав язвить по этому поводу. Как бывший поэт-неудачник, Анатолий Сергеевич относился к чужим мукам творчества с пониманием и сочувствием.

— А По тогда где? — спросил он.

Я посмотрела на часы. Без пяти семь.

— Летает, наверное. Скоро будет.

— Кстати, я тебе кое-что привез, — видимо, решив загладить вину за экспресс-вытрезвитель, жнец снял темно-синий мундир с выпуклой вышивкой и вытащил из внутреннего кармана маленький сверток из коричневой бумаги, — но, наверное, не отдам. Ты злая. Иди, съешь персик.

Это была его отговорка на все случаи жизни.

— Ну, дядька Ки-и-имш… — заныла я, почуяв исходящий от подарочка запах эфирного масла, — Это же…

— Ага, — самодовольно ухмыльнулся Кимшинский, — Вальгаллская лаванда. Даже не спрашивай, как и у кого я ее достал.

— Ура! Ура! Ура! — забыв об усталости и мигрени, я подскочила к жнецу и смачно чмокнула в щеку, — Наконец-то закончу декокт Золотой Брони, а то Элайя мне уже месяц покоя не дает! Спасибо! Спасибо-спасибо-преспасибище!!!

— «Спасибо» не булькает, — тонко намекнул нахал и шлепнул меня пониже спины, метко направляя в сторону кухни. Через пять минут я вернулась оттуда со стаканом сиренского виски. Кимш, довольно урча, приобщился к прекрасному.

Тут предупреждающе загудела каминная решетка, торопливо втягивая металлические прутья в стену.

— Полундра! — вякнула я и отпрыгнула как можно дальше. Привычный жнец оттолкнулся ногами и отъехал назад вместе с креслом. Из трубы посыпалась сажа, послышались грохот и ржание, и, разбрасывая вокруг клочья пепла и куски обгоревших бревен, внутри камина шумно приземлилась тетя Оливия верхом на неоседланной Ники (благо, размеры данного сооружения позволяли вместить не то что лошадь — слона, еще и для ослика бы место осталось). Небрежно тряхнув длинными темно-каштановыми волосами, с которых во все стороны сыпалась сажа, абсолютно нагая и прекрасная мисс По звонко заявила, ни к кому конкретно не обращаясь:

— Кто не спрятался — я не виновата!

— С возвращением, — поприветствовала я тетушку и полезла обниматься. Забавно, не виделись всего полдня, а я уже успела соскучиться.

— Ну, что? Как экзамен? — поинтересовалась Оливия, беззлобно отталкивая наглую морду Ники. Демонической лошадке тоже хотелось ласки, и она то и дело порывалась облизать нас обеих с головы до ног. С ее крыльев и лоснящейся черной шкуры сыпался пепел, с тихим шелестом уползая обратно в камин. Через пару минут гостиная будет выглядеть так, словно в ней никогда и не приземлялась сумасшедшая ведьма на крылатой лошади.

— Отлично, — ответила я и резко приуныла, — не без проблем, но отлично. Разберусь.

— Умничка, — просто сказала тетя и поцеловала меня в висок.

Ники втянула широкими ноздрями воздух, почуяла знакомый запах серы и, радостно заржав, бросилась облизывать дядьку Кимша. Тут, наконец, его заметила и мисс По.

— Толик! — взвизгнула она и повисла у жнеца на шее. Признаюсь, черта семейная, да и Кимшинский сам по себе личность весьма… обнимабельная.

— Что, опять народ пугала? — поинтересовался Кимш, не выпуская Оливию из рук. Маленькая традиция — при каждой встрече эти двое обнимаются так, словно в любую минуту могут расстаться навсегда. Своей наготы тетушка ничуть не стеснялась, впрочем, как и обслюнявленный дядька.

— Где Рейма потерял? — спросила Оливия, наконец, выпустив разомлевшего жнеца из рук, — Плановый выкос в Мексике? Обрушение забора в селе Пупкино?

— Гравитационное притяжение кровати, — Кимш вынул из стакана дымящуюся щепку и невозмутимо продолжил трапезу, — я его распинал, когда уходил, так что скоро должен быть.

Мисс По набросила на плечи черно-красный бархатный халат и зашла в кладовую. Судя по звукам, пост-апокалиптический бардак нашего хранилища и одна из сильнейших ведьм континентальной Европы сцепились не на жизнь, а на смерть в битве характеров. Победил сильнейший, и непреклонная миссмистер гордо покинула обитель веников и склянок, сжимая в руках мешок со скребками и деревянное ведерко, покрытое мелкой вязью иврита.

— Толик, не хочешь поучаствовать в эпической картине «Купание адского Пегаса»? — с ехидной ухмылкой спросила она, — Обещаю, в этот раз копытом в лоб не получишь!

— Не любишь ты меня, — нахмурился жнец, впрочем, нисколько не расстроившись.

— Люблю, потому и предлагаю… Что ж, на нет и суда нет! Ушла в забой, вернусь нескоро! — весело объявила она, легкими шлепками по крупу загоняя Ники в четвертую дверь слева от камина. На секунду пахнуло горячим, ароматным летним ветром, послышался стрекот цикад и шелест никогда не кошеной травы.

— В какой забой?! — донесся снизу отчаянный, полный предсмертных мук вопль Нафиуса, — Хозяйка, ты ж меня сменяешь!

— Припряги мышей! — легкомысленно отмахнулась миссмистер, за пару секунд переборов муки совести.

— Ага, поди найди их! Попрятались, моль саблезубая, весь вечер ищу!

— Тааак… — недобро протянула Оливия с холодным и хищным выражением лица, — Будем возрождать трудовое рвение… МЫШИ!!!

Призыв прокатился по всем пяти этажам, от него вибрировали зеркала и подрагивало пламя свечей. С большой люстры прямо над нашими головами черными носовыми платочками свалились виновники торжества, оглушенные и ошарашенные неожиданной звуковой атакой. Кимш покрутил пальцем в ухе и укоризненно посмотрел на мисс По. В моей несчастной голове словно взорвали петарду.

Снисходительно дождавшись, пока Лютик, Веник и Мусик придут в себя и обратят на нее внимание, Оливия без обиняков спросила:

— Охренели?

Веник и Лютик дружно замотали головами, а Мусик радостно оскалился и закивал, получив за это по шее от обоих братьев.

— За работу, дорогие мои, за работу! А то на бал пойдете в качестве украшения на шляпке!

Услышав эту нешуточную угрозу, мыши синхронно вздохнули и превратились в стройных черноволосых красавцев, видимое отличие которых было только в цвете глаз — карих у Лютика, синих у Мусика и зеленых у Веника. Без остановки сетуя на горькую судьбу-судьбинушку, зубастые лодыри отправились принимать вахту за стойкой регистрации, а довольная произведенным эффектом мисс По последовала за Ники.