Скоро я стану неуязвим

Эльфина поднимает копье, неуверенно его разглядывает. Я встаю, развожу руки.

— Давай! — говорю ей. — Я готова.

У меня возник план; все обязательно получится. Если она попадет в ту же точку, то сможет вытащить меня из ловушки. Наши клетки не так уж далеко друг от друга.

Эльфина прицеливается. Копье пронзает меня насквозь, шипы застревают в теле, но мне не больно. Она втягивает меня в блокирующее поле и мои системы отключаются. На секунду я теряю сознание… Прихожу в себя — я уже не в клетке, все взгляды устремлены на меня. Я — единственный герой в этой комнате; от меня ждут спасения. Сгибаю прутья клетки Эльфины, выключаю лампы в камере Девы, разрываю оковы Волка и Радуги. Превращаюсь в защитницу для угнетенных, несчастных, заблудших в дальних далях…

Мы выбираемся на поверхность. Все кончено, и Лили исчезла. Среди обломков разрушенных машин и осколков стекла валяется ставший бесполезным Молот Ра. Бой был серьезный…

К центральной колонне привязаны Сполох и Доктор Невозможный — величайший герой и величайший злодей нашей эпохи. На этот раз обоим нечего сказать.

После битвы Лили растворилась в дожде. У нее какие-то свои способы передвижения, потому что на острове ее нет — мы с Девой проверяли. Посовещавшись, решили ее не искать, и без того голова кругом.

Сполох меня разочаровал. Услышав гром, я надеялась на большее… Он, конечно, симпатичный, и даже выше меня. Вернувшись из мертвых, он не горит желанием общаться.

Впрочем, Сполох показал мне часть секретных архивов Доктора, где обнаружилась одна очень полезная вещь — досье, заведенное на меня «Протеоном»: фотокопия моего паспорта и прочее. Подробностей немного, но есть имя и медицинская карточка с результатами психиатрических обследований. Последняя раскрытая загадка.

В бумагах рыться некогда — пора улетать. Успеваю узнать о некоторых неизвестных мне технических усовершенствованиях. Нахожу и полный список имеющихся способностей (о многих я даже не подозревала), и биометрические данные, объясняющие, почему меня сочли подходящим кандидатом.

На отсканированных копиях отпускных снимков с трудом узнаю себя. Сходство с девушкой на фотографии минимально; в лучшем случае — сводная сестра. Она стоит в пушистом свитере, беспечно улыбается неизвестному фотографу; она полна надежд. Воспоминания о рождественских вечеринках, уроки французского в школе, да мало ли что еще — все это исчезло. Наверное, тогдашняя «я» была не очень счастлива. Сгружаю к себе базу данных.

На выходе натыкаюсь на Деву и Волка — милуются под дождем, точно школьники. Лицо у меня непроизвольно вытягивается, бледнеет — знакомое чувство, амнезия тут ни при чем. Внутри что-то сжимается; осознаю тщетность своих фантазий. Парочка выглядит очень романтично, но смотреть на них неприятно. Можно, конечно, рассказать им о Лили, о Докторе Невозможном… но им не до разговоров.

Они не обращают на меня внимания; я пытаюсь беззаботно пройти мимо. Все притворяются, что не замечают моей реакции. Эльфина проводит какой-то кельтский ритуал, празднуя победу; мы с Мистиком — единственные зрители. Он предлагает мне свой плащ, укрыться от дождя, но я отказываюсь. Мистер Мистик очень учтив и немного печален.

Радуга за ворот вытаскивает Доктора Невозможного наружу. Мы не готовы к отлету, и пленника отводят в сторону. Поникший Доктор в цепях грустно взирает на развалины своего логова. Дождь застит ему глаза; на лице блуждает странная улыбка. Он не изменился. На злодея не очень похож, особенно сейчас: без шлема, с растрепанными волосами и синяком под глазом.

Становлюсь перед ним — пусть рассмотрит хорошенько. Он уставился на меня. Хочется встряхнуть его, выпытать информацию… но что в таких случаях скажешь? У настоящего героя нашлась бы парочка заранее заготовленных фраз. Я речь подготовила, но никак не могу ее вспомнить. Он, надо думать, мой заклятый враг. Мой творец, мой спаситель, мой наставник и так далее. Все устройства, усовершенствования и импланты, все, что со мной случилось — побочный эффект его дурацкого, блестящего экспромта, плана, о котором мне ничего не известно. Он — это все моя жизнь… что тут скажешь?

Ответ находит мой боевой компьютер — глухое рычание переходит в рев, материализуется в жестокий хук справа. Металл моего тела отзывается эхом на удар. Должно быть, ощутимо. Сполох бы оценил. Доктор опрокидывается навзничь, с мокрых волос брызжут капли дождя. Торжество Радуги удивленно распахивает рот; раздаются аплодисменты — Черный Волк или Сполох?

Я выдохлась. Невозможный шепчет вслед «Прости…», но я иду прочь.

Бреду через весь остров, не обращая внимания на окружающее… В небольшой бухточке — гавань: несколько погрузочных кранов, бетонные сваи. Наверное, Доктор построил ее в самом начале, но пользовался редко… Спускаюсь к воде. Дождь не прекращается.

Мы победили, разумеется. Все будет нормально. Мы станем знамениты (я этого еще не знаю): кто-то снова, а кое-кто — впервые. Корпорация Черного Волка безмерно разбогатеет, благодаря патентам на изобретения, позаимствованные на острове Доктора Невозможного. Способности Девы усилятся, напитавшись светом материнского солнца. Она обретет новые сенсорные способности, сумеет обрушить океан на здешние бастионы, уничтожив армии роботов Доктора. Кожа ее позеленела, жабры стали заметнее, она может ими пользоваться… Собирается на будущий год навестить родину матери. А еще решит по возвращении баллотироваться в Парламент. Конституция не возражает против инопланетных принцесс в законодательных органах.

Сполох решает на время исчезнуть. Синяки зажили в несколько дней, но имидж пострадал катастрофически — сначала инсценированная смерть, потом разгромное поражение в схватке с Доктором Невозможным. Он заявил, что отправляется в космос, на Луну или на Титан. Одиночества ему захотелось, видите ли. Кажется, он немного стеснялся.

Доктора Невозможного мы берем под стражу. В пути он рта не раскрывает; молчит, когда мы передаем его агентам из Департамента метачеловеческих дел, заверивших нас, что они знают, как его удержать, и «на сто процентов справятся».

Я сижу у воды. Может, мне лучше остаться ржаветь на острове Доктора Невозможного? Будущее мне пока неизвестно. Появляется Эльфина, волочит за собой Молот Ра. Кувалда весит фунтов двести, не меньше. Золотая краска облупилась, сквозь нее проглядывает камень.

При Эльфине дождь стихает — интересный фокус. Она взбирается на полуразрушенную бетонную плиту, стараясь не касаться арматуры.

— Ты желаешь нас покинуть.

— Эльфина, мне… — Удивительно, откуда в ней такая проницательность. — Я хотела попозже об этом объявить. Наймусь куда-нибудь…

— Почему? Потому что ты не такая, как Сполох? Уязвимая?

— Просто я — не такая, как вы.

Облака раздвигаются, встает огромная оранжевая луна. В лунном свете Эльфина на фоне неоготических развалин выглядит королевой фей. Свет оставляет на воде лунную дорожку ряби. Ветра нет.

— Приблизься, я покажу тебе… — Она поводит рукой в сторону утесов, где чернеют остатки бастионов Доктора. — Когда-то здесь был огромный континент, который исчез. Остался только этот остров. Тут высился наш замок — крепость Западных сидов. Дикари оставляли нам приношения задолго до наших договоренностей с людьми. А потом мы пришли в Англию.

— До… Сколько тебе лет, Эльфина?

Она отворачивается, не отвечает. Наверное, невежливый вопрос. Кое-что проясняется: под личиной потерявшегося подростка таится глубокая древность. Она — лесной дух, полубогиня и полуживотное. Эльф. Соплеменники покинули ее, но с помощью Девы она преобразилась, стала новой, сильной и загадочной.

Пахнет лесом и лугами… Ночь необычно тепла, небо усыпано звездами — неописуемая красота, особенно при двадцатикратном увеличении. Эльфина хочет что-то сказать, но, как обычно, не торопится.

— Мне нужна твоя помощь.

— Так чего мы здесь сидим? — спрашиваю я.