Повесть эльфийских лет

Киас, невесть когда вышедший из-за стойки, легонько коснулся его плеча и кивнул в сторону неприметной дверки, видневшейся неподалеку, одними губами произнеся:

– Сейчас свободна.

Музыкант пинком распахнул дверь, затолкнул мальчишку внутрь комнаты и шагнул вслед за ним. Но тут в ему плечо вонзились острые когти.

– Не трогайте Роза! Отпустите его немедленно!

Мужчина резко обернулся… Стоявшую за его спиной девушку иначе чем фурией и назвать было нельзя. Светлые волосы растрепались, а в глазах горел гнев.

– Отпустите Роза! – потребовала она, грозно подбоченившись.

– Ты кто такая? – зло прищурился менестрель. Прерывать воспитательную беседу он не собирался.

– Меня зовут Фри…

– Мастер Лингур, – выглянул из-за ее плеча невесть откуда нарисовавшийся дворянин, приведший музыканта сюда, – вы обещали…

Девушка резко обернулась.

– Айзан, какого черта ты сюда лезешь?! – гневно ткнула она пальцем в грудь юноше. – Это мое дело! И я сама разберусь, какого Скхрона этот джальдэ утащил Роза!

– Но позвольте…

– Не позволю!

– Но поймите…

– Не собираюсь!

– Но…

– Тихо! – рявкнул менестрель, которому окончательно надоел этот фарс. – Лорд, я помню о нашем деле, но давайте продолжим его… например, завтра в полдень, в этом же трактире. Леди, не знаю, кто вы, но вас это не касается…

– Меня не касается?! – взвилась девица. Найрид краем глаза заметил, как трактирщик побледнел и вжал голову в плечи. Да и трактир как-то резко начал пустеть – даже зеваки, заинтересовавшиеся разговором музыканта с Розом, куда-то пропали. Кажется, завсегдатаи очень хорошо знали эту девушку, кем бы она ни была. – Меня не касается?! Да я его невеста! И если вы хоть пальцем еще раз тронете Роза, я…

– Фриви, успокойся! – жалобно протянул вышеупомянутый Роз из-за спины Найрида.

– Не собираюсь! – взвизгнула девица. – Если ты, Розви, позволяешь…

Частички странной загадки окончательно сложились в четкую картину.

– Фриви?.. – беспомощно выдохнул менестрель, вдруг как-то очень ясно осознавший, кто стоит напротив него.

Перед глазами как наяву встали давнишние события: жесткий взгляд Элеты, цепляющаяся за руку женщины девчонка, называющая ее мамой, детский смех: «Лозви!»…

Мужчина сглотнул комок, застрявший в горле, и посторонился, тихо проронив:

– Проходи, разговор будет. – А затем, переведя взгляд на потрясенного дворянина, повторил: – Давайте продолжим беседу завтра, лорд.

Едва из комнатки все вышли и затворилась дверь, как девушку словно подменили. Убедившись, что злобный менестрель не собирается ничего делать с «несчастным Розви», его невеста мгновенно успокоилась.

– А вы правда барон? – с любопытством спросила она, изучающе оглядывая Найрида.

– Нет, – мрачно буркнул музыкант, мучительно размышляя, что делать дальше. – Но для Роза – да.

Тонкая бровка взметнулась вверх.

– Почему? Как это можно одновременно быть и не быть бароном?

– Фриви, не начинай, – страдальчески протянул Роз, потирая покрасневшее ухо. Молодой орк сейчас был расстроен, как никогда.

– Да нет, все нормально, – отмахнулся менестрель. Для него эта бессмысленная болтовня была спасением, возможностью собраться с мыслями. – Барон табора сейчас Нелан, но за пределами клана я, будучи дальним родственником, могу выполнять его обязанности.

– А, так вы не дворянин, – огорченно протянула Фрина, наматывая на палец локон золотых волос.

– К сожалению, нет, – чуть насмешливо хмыкнул музыкант, по-прежнему не зная, о чем же говорить. Он стоял и просто любовался девушкой. Сейчас она, как никогда, походила на свою мать. Те же глаза, те же губы, те же повадки, что и у Элеты…

Однако, как ни крути, а разговор стоило начинать. Менестрель мотнул головой, с трудом припоминая, о чем же он собирался побеседовать… Вспомнил и, настроившись на воспитательный лад, тихо заговорил. Благо на этот раз следовало всего лишь поведать юноше о том, что его родные очень хотели бы узнать, где его носит.

В первый момент Леорис Орнэйт оробел. Он совершенно не ожидал, что такая прекрасная возможность получить информацию о мужчине, который так похож на него, столь внезапно ускользнет. Нет, конечно, со слов менестреля получалось, что он обо всем расскажет завтра, но кто знает, что там завтра произойдет? А вдруг еще какая Ночь Алого Платка приключится? Что будет завтра, известно лишь богам.

Юноша вздохнул, отведя злой взгляд от закрывшейся двери, и… вдруг столкнулся взором с разносчицей-орчанкой. Девушка, как раз собирающая со стола грязную посуду, посмотрела ему прямо в глаза… и, покраснев до кончиков волос, поспешно отвернулась.

Молодой дворянин не придал бы этому никакого значения, тем более что отец уже встал из-за стола и сейчас о чем-то разговаривал с трактирщиком, но внезапно он вспомнил, как разносчица назвала его, когда они только вошли в заведение, и решительно шагнул к девушке:

– Простите, вы… назвали меня Айзаном?

– Ну назвала, – равнодушно отозвалась девица, старательно не поднимая взгляда. Собрав посуду и водрузив загруженный поднос на соседний стол, она вытащила из кармана передника тряпку и принялась с особым усердием протирать освободившуюся столешницу. – Теперь вижу, что ошиблась.

– Простите, а… вы не знаете, где я могу его найти? Мне бы с ним поговорить…

– Некогда мне лясы точить! – взвилась орчанка, поспешно подхватывая загруженный поднос и стараясь не встречаться с дворянином взглядом. – У меня вон еще сколько тарелок грязных! Не вы же мне их вымоете, лорд!

Леорис беспомощно оглянулся на отца. Тот поглядывал на юношу чуть насмешливо… Молодой дворянин решительно выдохнул, словно собрался шагнуть в ледяную воду:

– А может, и я! – и, уверенно подхватив из рук девушки поднос, двинулся вслед за ней на кухню.

Граф Хитанский, остановившийся подле стойки, бросил на стойку тяжелую золотую монету и ткнул пальцем в приглянувшуюся бутылку. Трактирщик понятливо кивнул и, налив в более-менее чистый стакан белого вина, принялся отсчитывать сдачу.

– Не надо, – мотнул головой мужчина. – Это за ужин.

Орк удивленно хмыкнул и, даже не попытавшись поспорить, сгреб только что рассыпанную мелочь со стойки.

…Так и не дождавшись ни менестреля, ни сына, мужчина не придумал ничего лучше, кроме как договориться с трактирщиком о том, чтобы снять комнату на двоих человек. Он поднялся на второй этаж, намереваясь лечь спать. Похоже, Леорис попросту ушел в загул. Правда, учитывая характер юноши, граф Хитанский очень в этом сомневался. И не напрасно. Стоило ему только лечь на узкую кровать и закрыть глаза, как в дверь постучали.

– Кто? – недовольно поинтересовался мужчина. Он дико устал за день и вставать не собирался.

Из коридора послышался грустный вздох:

– Я.

Пришлось подняться и отпереть замок. За порогом стоял печальный Леорис.

– Проходи, – посторонился мужчина.

– Спасибо. – Юноша вошел в комнату, опустился на одну из кроватей и принялся стаскивать сапоги.

– Я уж думал, ты явишься под утро.

– Что вы, отец! И в мыслях не было!

– Да? И чем же ты занимался все это время?

Парень пожал плечами:

– Посуду мыл.

Граф Хитанский, совершенно не ожидавший такого ответа, захлебнулся воздухом и уже хотел обвинить сына во лжи, но Леорис поднял покрасневшие от ледяной воды руки, показывая отцу:

– Никогда не подозревал, что это так сложно.

– Боги… Какого идиота я воспитал… – только и смог выдохнуть мужчина.

Разговор с «господином Лингуром» закончился относительно быстро. То ли воспитуемый не слишком сильно спорил, то ли мысли воспитателя были заняты чем-то другим, но сама беседа вышла довольно краткой. Роз послушно покивал в ответ на нравоучительные сентенции о необходимости если не вернуться в табор, так хотя бы передать с оказией сообщение, что с ним все в порядке. Фрина, убедившись, что ее другу ничего страшного не грозит, присела на край стола, стоявшего в комнате, и сейчас, беспечно качая ногой, даже не прислушивалась к разговору.