Неприкаянная душа

— Алиса, тебя хотели отравить, — клацая зубами, пробормотала подруга.

— Кто? — ужаснулся кто-то рядом со мной.

— Не знаем, — глядя друг на друга, дуэтом ответили мы.

— Я знаю, кому выгодна ваша смерть, Анастасия, — уверенно проговорил знакомый голос.

Мы обернулись. За столиком, стоящим за спинками наших кресел, сидел Жульен де Бульон.

— Вы прислали мне злополучную шляпку? — пристально вглядываясь в его бледное лицо, прошелестела я.

— За кого меня здесь принимают? — заволновался барон. — Знатные кавалеры не дарят уважаемым дамам головные уборы. А Алиса — ваше второе имя?

— Да, — с готовностью согласилась я.

— Честь имею, должен удалиться, мадам, — поклонился расстроенный Бульончик, вставая и направляясь к входной двери. — Преступник будет найден.

Никто не видел человека, доставившего в гостиницу смерть. Опросили всех, обитающих в «Трех березах», соседей из близлежащих домов, ворюг и нищих, промышляющих в Сен-Дени. Дегрэ сбился с ног, но результат розыска был резко отрицательным.

Нас переселили в комнату, расположенную в другом крыле дома. Но леденящий страх за жизнь постоянно не давал покоя двум беззащитным заложницам дьявольских интриг неизвестного врага. Сержант исчез, барон, после всяческих напутствий, испарился тоже. Мы сидели в номере, стараясь питаться только хлебом, купленном в соседней лавке. Причем Онорина тщательно выбирала его сама из общей массы аппетитных буханок, выставленных напоказ на длинных полках небольшой булочной. Воду мы брали из колодца, расположенного на территории стоящего недалеко католического храма, справедливо полагая, что преступники не посмеют совершить святотатство. Меня терзали мысли о том, что никогда больше не увижу родных и близких, так как все, без исключения, либо находились неимоверно далеко, либо забыли про Алису Смирнову. Ветреный Мадим сыскал другую претендентку на роль пропуска в Рай, Хесед слишком занят, чтобы снизойти до несчастной пленницы семнадцатого века. Только одно радовало вынужденную затворницу: я нашла верную подругу в лице милой Онорины. Приятельниц у путешественницы поневоле было много, а подруг я растеряла еще в юности, когда уезжала жить к мужу из своего родного городка. Растеряла старых, а новых не приобрела.

Но однажды утром, когда мы досматривали последние сны, в дверь тихо постучали. Словно ошпаренная, вскочила я с постели, но застыла около порога, боясь обнаружить свое присутствие.

— Княгиня, мне нужно поговорить с вами, — послышался взволнованный голос пропавшего Жюльена, — спускайтесь вниз: я принес радостную весть.

Неужели существуют еще на земле радостные вести? Впрочем, наверное, барон выиграл в лотерею и хочет, чтобы мы повеселились вместе с ним. Господи, какая дрянь лезет в мою многострадальную башку!

Мигом одевшись, по скрипучим деревянным лесенкам две обнадеженные женщины сбежали на первый этаж.

Бульон сидел за столом и пил вино, разбавленное водой.

— Анастасия-Алиса! — увидев меня, по-мужичьи заорал он. — Ее арестовали, и она во всем созналась

— Кто? — застыла в недоумении Онорина.

— Мария де Бренвилье, — замахал руками барон.

— В чем созналась? — вспоминая колючий взгляд несравненной маркизы, уточнила я.

— Она — сообщница Экзили. Эта веселая компания изготовляла яды и продавала их жаждущим избавиться от богатеньких родственников, — отставляя полный бокал в сторону, возбужденно сообщил юноша.

— Зачем? — ахнула я.

— Если ты не беден, Анастасия-Алиса, всегда найдется желающий принять от тебя наследство, — справедливо рассудил Жюльенчик.

— Французская аристократка решила отравить меня, русскую боярыню? — удивилась я.

— Да, вы являлись свидетелем ее связи с маньяком, — поддержала барона Онорина.

— Но у нее самой отправили на тот свет четверых родственников! — влез в наш разговор неизвестно откуда появившийся мсье Кокнар.

— Прекрасная маркиза умертвила их своими нежными ручками, — с осуждением покачал головой Бульон.

Известие ошеломило меня настолько, что я долго не могла прийти в себя. Неужели из-за жалких разрисованных фантиков или блестящих железных кругляшков можно убить отца, мужа, братьев? Воистину, зло правит миром.

— Ее нашли в монастыре святой Бригитты близ Льежа — продолжал свой рассказ Жюльен. — Отцеубийца прилежно ухаживала за больными, а в свободное от работы время любила посидеть в монастырском саду. Оттуда ее и выманил Дегрэ. Соскучившись по страстным поклонникам, отравительница вышла на свидание с обольстительным кавалером за пределы обители.

— Где сейчас Бренвилье? — поинтересовалась побледневшая Онорина.

— В тюрьме! — ликующе воскликнул барон. — Жители Парижа празднуют великую победу!

— Но ее вину нужно доказать, — игнорируя бескомпромиссную логику верного друга, попыталась я заступиться за несчастную.

— В лаборатории Экзили найдены письма, в которых описаны преступления злодеев, — неожиданно нахмурился юноша. — Кстати, Ее Светлость приглашается на суд в качестве свидетеля.

Этого только не хватало: Алиса Смирнова, жительница третьего тысячелетия, обличает средневековую отравительницу в покушении на ее драгоценную жизнь. Впрочем, а почему — нет? Зло должно быть наказано.

ГЛАВА 22

ВОЗМЕЗДИЕ

Судебное заседание шло в темном, мрачном здании, чем- то походившем на дом Экзили. В длинном, низком зале, конец которого скрывался во тьме, стоял большой стол, покрытый зеленым сукном, а вокруг него восседали судьи. С потолка спускалась тусклая люстра в несколько свечей, которые освещали только незначительное пространство вблизи стола. В стороне вырисовывалось возвышение, покрытое чем-то черным. Туда поставили стул и предложили злоумышленнице сесть на него. Маркиза, облаченная в траур, была спокойна и холодно внимала обвинительным речам многочисленных свидетелей, в чьих рядах были слуги самой мадам Бренвилье, а также бывшие ее друзья. Со спокойной улыбкой непостижимая женщина слушала показания самих потерпевших и тех, кто потерял близких им людей. Казалось, страх оставил ее, а демоны отвернулись от мятежной души. Равнодушно отнеслась отравительница и к выступлению адвоката, который воспевал кротость и твердость обвиняемой.

Когда мне предложили рассказать о неудавшейся попытке маркизы лишить меня жизни, я выдавила из себя только одно предложение:

— Не уверена, что это сделала она.

Мария удивленно взглянула в мое лицо и впервые опустила голову.

— Почему ты не поведала им все, что знаешь? — прошипела Онорина, терзая мою руку.

— Не могу, дорогая, — виновато призналась я, — не умею бить лежачего.

Поднявшись со своего места, я внезапно для самой себя и присутствующих на суде покинула зал заседаний.

Только потом я узнала, что величайшую преступницу семнадцатого века приговорили к казни на Гревской площади. Справедливость восторжествовала, но почему нет радости оттого, что зло наказано, оттого, что больше не надо питаться одним хлебом, боясь отравиться? Разве только Нина придет за своей жертвой ночью, чтобы увести туда, куда скоро отправят маркизу! Вспоминая спокойный взгляд приговоренной к смерти, я не находила себе места.

Не выдержав распирающих меня тревожных эмоций, я взмолилась Дегрэ, когда он пришел навестить русскую «аристократку», о свидании с преступницей.

— Зачем вам это надо? — удивился сержант.

— Хочу понять: во имя чего люди идут на грех, заведомо зная, что последует расплата, — с грустью молвила я.

— Во имя денег и власти, княгиня, — улыбнулся моей наивности собеседник.

— Но она не такая, как все, — глотая слезы, вскрикнула я.

Где-то я эту фразу уже слышала? Ах, да! Мадим говорил мне, что женщина, выбранная им в супруги, особенная.

— Хорошо, я сделаю для вас исключение, чтобы как-то компенсировать нашу неповоротливость в работе, благодаря которой вы побывали в покойницкой маньяка в качестве будущего экземпляра его веселенькой коллекции. Кстати, Экзили тоже скоро предстанет перед судом, — грациозно склоняя голову в поклоне, произнес Дегрэ и вышел из моего номера.