Флаг вам в руки!

— Да так… — Катринель спрятала медальон. — Вам будет не интересно…

— Родители?

— Н-нет.

Парень призадумался: «Бывает, девушке кто-то нагадает, напророчит жениха. Чуть ли не покажет! И вот у нее на портрете какой-то малый… А что, если этот малый — я? Жаль, не дала разглядеть получше!.. Наверняка все здесь происходящее — неспроста! Не с кондачка же я сюда попал?.. Девушка красивая. И я, кажись, не урод. Почему бы и нет?» Вошел Хайнц:

— Барон, вам привезли готовые доспехи! Солдат принялся рассматривать и примерять латы. Оружейники все сделали бесподобно: на отполированные до зеркального блеска железки нанесли по широкой красной полосе с золотым пробором. Внешний вид шлема навевал воспоминания о Терминаторе, Робокопе и прочих непробиваемых металлических киногероях. Эта ассоциация вселяла надежды на счастливый исход поединка.

«Авось не убьют», — вздохнул парень.

Он пошел в маленькую конюшенку Тилля, оседлал лошадь и поехал на урок верховой езды. Там он познакомился с точной копией турнирной площадки, покатался, тыкая жердью в соломенные чучела. Сначала получалось не ахти. Затем Коля поймал кураж и порвал три чучела. Учителя предложили прыжки через препятствия. Кобылка сигала через невысокие барьеры, неширокие ямы. Наездник ни разу не свалился, хотя однажды был чрезвычайно близок к падению. Учителя довольно улыбались. Маленькие победы приб.авили парню оптимизма.

— Скажите, могу ли я выкупить Кобылку? — спросил у педагогов Коля после занятий.

— Это очень умное животное, замечательно работающее при обучении новичков, господин Николас. В бою или погоне она вам не особо сгодится. Все же она тяжеловоз, да и возраст…

— Я не собираюсь выигрывать на ней скачки, просто мы очень друг к другу привязались. Правда, Кобылка?

Лошадь кивнула.

Учителя назвали немалую цену, солдат достал специально захваченный кошель, отсчитал положенное. Ударили по рукам.

— Спасибо за уроки, — Лавочкин поблагодарил тренеров и покинул манеж теперь уже на своей Кобылке.

Он неспешно ехал домой (солдат начал мысленно считать жилище Всезнайгеля своим домом), сочиняя новую серенаду, и вдруг услышал пение-говорение уличных артистов: «Эй, фрау! Эй, фрау! Вы сегодня по-любому не правы!..»

— Ну, ничего нельзя в этой большой деревне сделать по-тихому, — пробормотал Коля.

Вернувшись к Тиллю, парень заперся в комнате и предался разучиванию сюрприза для Знойненлибен.

Стемнело, рыцарь стал собираться. В дверь постучала принцесса.

— Ты забыл про цветы… Вот, я принесла… — вымолвила она, протягивая алый букет.

— Ой! — ударил себя по лбу Коля. — Спасибо тебе, Катринель. Так неудобно вышло. Это я тебе должен цветы дарить.

Он топтался, не зная, что бы еще сказать, и вдруг ужаснулся:

— Ты выходила из дома?!

— Нет, — рассмеялась девушка. — Хайнца попросила. Не волнуйся. И удачи тебе.

— Спасибо. И… — парень поймал Катринель за руку. — Я обязательно напишу для тебя серенаду. Самую лучшую.

Под балконом маркизы Знойненлибен царила тишина. Снова