Флаг вам в руки!

е в покои.

— Николас, вы гений, — прошептала Знойненлибен. — Так еще никто не пел! Что за стиль?

— Рэп, — внес ясность Коля, вручая букет взволнованной маркизе. — Древнее искусство далекого угнетенного народа. Те люди черны лицом, зато в душе белы и пушисты! А сейчас мне пора, Занна. Не будем торопить события!

— До свидания, Николас! Спасибо за серенаду и букет, — сказала дама. — Приезжайте завтра, в это же время. Спойте мне что-нибудь еще.

— Буду непременно! — пообещал солдат, спускаясь к лошади.

Слава серенадопевца накрыла Николаса, как сачок бабочку.

Во-первых, маркиза, ее слуги и соседи мгновенно разболтали в городе о совершенно новой трактовке серенадного искусства.

Во-вторых, а возможно, и в главных, барон Николас Могучий оказался первым рыцарем, который посчитал, что маркиза Знойненлибен торопит события.

Вот это было подлинной сенсацией. Все предыдущие соискатели добивались от маркизы спуска лестницы исключительно для выполнения полной программы.

Половину следующего дня столица болтала об очередном, теперь музыкально-амурном подвиге Николаса Могучего под балконом самой желанной женщины королевства. Безусловно, светские дамы завидовали маркизе за неизменный успех у мужчин и недолюбливали ее. Кто-то открыто демонстрировал ей свою неприязнь, кто-то тихо ненавидел, но все с ней считались, и было престижно иметь со Знойненлибен приятельские отношения.

После обеда к ней потянулись с неожиданными визитами великосветские львицы. Просьба была одна на всех: позволить тихо посидеть в комнате и послушать божественное пение Николаса.

Сначала маркиза отнекивалась, дескать, это не по правилам. Потом уступила первой, второй, третьей… К вечеру в ее комнате сидело пятнадцать слушательниц.

Сам же Николас оставался в счастливом неведении относительно нового витка своей популярности. Признаться, он вообще не представлял ее масштабов. Да, его узнавали, но он относил эту известность на счет «деревенского эффекта», то есть все друг друга знают, потому что народу не особенно много.

Утром принцесса Катринель с пристрастием допросила Колю, как все прошло. Парень рассказал. Когда он добрался до момента, где Знойненлибен сбросила лестницу, девушка помрачнела. Она становилась грустнее и грустнее, слушая о маркизе, рассыпавшейся в комплиментах, и лишь после слов солдата, — мол, букет вручил и сразу домой, — принцесса снова повеселела.

— Конечно, маркиза потрясающая женщина, — закончил своеобразный отчет Лавочкин, — но совсем не для меня. Звала сегодня еще что-нибудь спеть…

Катринель о чем-то задумалась, перебирая цепочку медальона.

— Можно посмотреть? — Коля протянул руку к украшению.

— Пожалуйста.

Принцесса расстегнула цепочку. Солдат покрутил медальон в руках и случайно раскрыл створки. Внутри были два портрета: девушка с золотыми волосами и русоволосый паренек.

Коля не успел как следует рассмотреть изображения: принцесса сразу вырвала вещь из его рук.

— Кто это? — спросил Лавочкин, возвращая вещь хозяйке.

— Да