Глаз урагана

А что подсказывала знаменитая женская интуиция? Вполне вероятно, интуиция не срабатывает, когда чувствуешь себя драной больной кошкой. И все же… Дина могла трагически ошибаться в своих знакомых, кое-что, очевидное для других, навсегда оставалось для нее тайной за семью печатями, но опасность, исходящую от мужчины, она чуяла всегда. Вероятно, эта рудиментарная способность передалась по наследству от предков. Сейчас она чувствовала себя загнанным в угол животным. Покров человеческого очень тонок и вот-вот прорвется. Животное может не знать врага, даже не видеть его, но появление опасного зверя обязательно вызывает панику…

– Хотите поесть? – прервал Цезар ее сумбурные размышления. – Ян, кажется, уже проголодался.

Заботливый красавчик! Теперь, когда он напомнил о еде, она действительно ощутила голод. В любом случае не мешало бы набраться сил. Кроме того, такая процедура, как завтрак, могла отвлечь ее от непрерывного изматывающего допроса, на котором она была и обвиняемым, и следователем.

Если бы позволяло физическое состояние, она не возражала бы и против самой тупой, однообразной работы – лишь бы не сорваться, не дать отчаянию обглодать душу, а червям сомнения превратить ее в ветхое решето, не способное удержать ничего, ни хорошее, ни плохое…

– Хочу, – сказала она, жмурясь от яркого солнца. – И неплохо было бы выпить чего-нибудь покрепче.

– Вот это дело! – обрадовался Цезар. – Сейчас организуем. Обещаю кофе с бальзамом. Или бальзам с кофе… Бабушка Нина делает такой бальзам, м-м-м-м! Не выздоравливают разве что покойники. Старые рецепты…

«О Господи, – подумала Дина, пропустив мимо ушей образчик специфического юмора. – Если он еще раз вспомнит эту чертову бабушку, я взвою».

– Дядя Цезар, а у тебя йогурты есть? – встрял в разговор Ян, обожавший йогурты, мороженое и фруктовые соки.

– А как же, дорогой?! Найдем все, что захочешь. Кстати, компьютер тоже в твоем распоряжении.

– Это здорово!.. Мама, мне здесь нравится. – Он снова схватил Дину за руку, и гримаса боли, исказившая ее лицо, напомнила ему, что далеко не все в порядке. Тогда он, не стесняясь цыгана, вдруг поцеловал ее ладонь, обмотанную бинтами, и прижался щекой к бедру.

У нее защемило сердце, и слезы снова выступили на глазах. «Ты совсем раскисла, девочка. Так не пойдет».

Она смахнула с ресниц тяжелые капли и заставила себя улыбнуться. Потом взяла сына за руку и повела к дому. По пути он потянул ее в сторону, чтобы показать стойло Гермеса и вольер Ванды. Убедившись, что коню и овчарке не грозит голодная смерть, он успокоился. Но Дину заинтересовало кое-что другое.

За домом она увидела гараж с открытыми воротами. В глубине поблескивали бампер, решетка радиатора и фары того самого черного автомобиля, на котором ее привезли сюда, – или его близнеца. Впрочем, два одинаковых катафалка – это многовато даже для трагикомического фарса, если только цыган не является владельцем целого похоронного бюро. Прежнее подозрение пополам с опаской снова шевельнулось в ней.

Ведь,