Черная Мария

Теперь, спустя четыре года, они и сами уже в это не верили. Все, в чем они теперь нуждались, — это друг в друге.

Дойдя до офиса, Лукас распахнул входную дверь и вышел на залитую солнцем станцию.

Анхел возился с маленьким пластмассовым самокатом, пытаясь починить его. Рядом с ним маленький мальчик в штанишках на бретельках подпрыгивал, сердито кричал и сжимал крохотные кулачки. Он явно был недоволен тем, что Анхел чинит самокат недостаточно быстро.

— Пусть едет! — пищал трехлетний малыш. — Пусть колесо едет!

Приблизившись к ним, Лукас грозно рявкнул:

— Парни! Семь часов утра! Люди хотят спать!

— Извини, Лукас, — сказал Анхел. — У Флако небольсая поломка.

Он вытер выступивший на лбу пот. Анхел был одет в рабочий комбинезон, на груди была надпись: «АНХЕЛ».

Достав из кармана небольшую отвертку, он продолжал возиться с задним колесом самоката.

Малыш рванулся навстречу Лукасу.

— Папа! Пусть колесо поедет!

— Осади, ковбой! — Лукас подхватил на руки побежавшего к нему малыша. У маленького Флако была густая копна черных курчавых волос, кожа цвета кофе со сливками, материнские томные глаза и отцовский широкий рот.

— Папа! Пусть едет! — не унимался малыш, дрыгая ногами.

Лукас поцеловал сына в лоб и сказал:

— Спокойнее, ты же мужчина!

— Пусть колесо едет!

Лукас осторожно поставил сына на землю, придержал его за плечи и сказал спокойным, но твердым голосом:

— Успокойся, Флако. Твой самокат будет готов, когда будет готов... — Тут Лукас взглянул на Анхела и добавил: — А к тому же никто не любит людей, которые не могут остановиться хоть на жалкие пять минут.

Анхел усмехнулся. Малыш нетерпеливо подбежал к своему сломанному самокату.

Встряхнув головой, Лукас направился к офису. На полпути он увидел, что за стеклянной дверью стоит Софи и ждет его, потягивая утренний кофе. Она уже была одета в свой рабочий комбинезон, и Лукас не мог сдержать улыбки. Никогда она не была так довольна.

Довольна тем, что может оставаться на месте.

Шагая к двери, Лукас испытывал точно такое же чувство.