Лето с чужими
Лето с чужими читать книгу онлайн
Японские романы и фильмы соблазнили весь мир — это факт. Хотя в каждом главный герой — сама Япония, они мало что открывают западному взгляду и тем завлекают в свой мир, где сверхъестественное многократно вложено в реальность, будто набор лакированных шкатулок. Но реальная жизнь в наше время достаточно похожа — что в Калифорнии, что в Токио. И книги Таити Ямады, как и его более известного коллеги и соотечественника Харуки Мураками, — прекрасные точки перехода от нынешнего жесткого реализма к потустороннему.
В первом романе Таити Ямады, выходящем на русском языке, наверное, больше всего пугает удушающий цинизм современности. Где грань между подлинно сверхъестественным и глубоко личными призраками самого человека? Ведь главный герой книги — как и автор, довольно востребованный телесценарист средних лет, — даже не знает, какая нечисть его преследует: может быть, он ест и пьет с призраками, может быть, даже занимается с ними любовью... Но в книге их гораздо больше, чем становится ясно в конце: призрачна не только его брошенная семья, не только фантомы, которых он выводит на страницах черновиков «по двести знаков на каждой», но сама его жизнь в многоквартирном доме рядом с автотрассой, где по ночам горят только три окна. Сегодняшние призраки сотворены нашими тайными страхами, намеренными заблуждениями и нечаянными маниями. Призраки Ямады — едва заметные помехи на телеэкранах современного общества, у которого непоправимо сбилась настройка.
Традиционные «сказки о призраках», как считают японцы, лучше всего рассказывать летом. Если вас от ужаса прошибает пот, в летнюю жару это не так заметно. Однако сейчас жуть модернизирована, и в дрожь нас бросает не только от скрипа дверей или всполохов молнии на башнях готического замка, но и от гула лифта и мигания лампы в пустом коридоре. Так добро пожаловать в современный кошмар многомиллионного города, где любая произвольно взятая душа по-прежнему инфернально одинока.
Максим Немцов, координатор серии
Таити Ямада (р. 1934) — японский сценарист и писатель. С 1958 года работал на киностудии «Сётики», в конце 1960-х годов начал писать для кино и телевидения независимо. Критики считают, что он «революционизировал» японскую телевизионную драматургию и стал «живой легендой» японского кинематографа. Автор сценария японских блокбастеров «Странствия людей», «Американская история», «Создание воспоминаний», молодежного телесериала «Яблоки разных размеров» и т. д.
Роман «Лето с чужими» (1987) завоевал престижную литературную премию Ямамото Сюгоро за лучший роман «для широкой аудитории». В 1988 году книга была экранизирована режиссером Обаяси Нобухико (в американском прокате фильм носил название «Невоплощенные»).
Жуткая сказка о призраках, написанная с гипнотической ясностью: динамичная, интеллигентная, с не оставляющими в покое болезненными пассажами психологического просветления, от которых книга трогает до глубины души. Ямада — один из лучших японских авторов, которых мне доводилось читать.
Брет Истон Эллис, автор «Американского психопата», «Информаторов» и «Гламорамы»
Высоко рекомендую. Умная и тревожная история о призраках, которая застала меня совершенно врасплох.
Дэвид Митчелл, автор «Сна № 9»
«Лето с чужими» написано в такой тональности, которая выдает глубокую эмоциональную проницательность... Издатели отправили Таити Ямаду тем же рейсом на Запад, которым к нам прибыли Харуки Мураками и Кэндзабуро Оэ, только Ямада пишет партитуры богаче и целеустремленнее, чем у его более знаменитых соотечественников. Однако, пока не выросло международное признание Ямады, сравнения с Мураками и такими фильмами, как «Звонок», неизбежны.
«Scotland on Sunday
Этот призрачный роман написан с той ясностью, которая традиционно считается японской.
«The Observer»
Незабываемо зловещее полотно — и мощная атмосфера, в которой мешаются жар, дождь и скорбь... История о призраках, аскетичными мазками набрасывающая портрет городского отчуждения. Мощное настроение «Лета с чужими» не пропадает еще долго после того, как наступит изящный и мрачный конец.
«The Guardian»
Превосходно написанный роман, где ненавязчиво поднимаются неоднозначные вопросы, достойные психологического триллера, однако книга не отпускает от себя, подобно старому доброму детективу. Как и классика «хоррора» — фильм Хидео Накаты «Звонок», — «Лето с чужими» предлагает заглянуть в то забытое прошлое, где «ужас» был высоким искусством, а произведения в этом жанре приводились в действие не количеством пролитой крови или выпотрошенных внутренностей, а хорошим сюжетом.
«The Asian Reporter»
«Лето с чужими» — туго скрученный и туго натянутый роман; дочитывая такие книги, подолгу не выпускаешь их из вспотевших ладоней. Ямада заводит сюжет в неожиданные углы, и у читателя остается ощущение поистине японской «сказки о призраках». В книге достаточно общего культурного фона, чтобы западный читатель себя с нею ассоциировал, однако хватает и отчуждения, чтобы поразиться ее новизне и инаковости. Тем, кому захочется раскрасить свой страх чужими оттенками иной культуры, найдется чем восхищаться в этом точном и пугающем романе.
«Vertical Inc.»
То, что могло оказаться простой сказкой о призраках, перерастает в психологически острый портрет человека, не привыкшего к тому, чтобы о нем заботились... Добавьте джаз, кота и колодец — и получится роман Харуки Мураками. Но очевидное сравнение подрывается истинным и трогательным психологизмом «Чужих». И если книге не хватает экзистенциальной грации Мураками, это компенсируется гуманизмом самой возможности — встретить своих давно покойных родителей.
Патрик Несс, писатель
Внимание! Книга может содержать контент только для совершеннолетних. Для несовершеннолетних чтение данного контента СТРОГО ЗАПРЕЩЕНО! Если в книге присутствует наличие пропаганды ЛГБТ и другого, запрещенного контента - просьба написать на почту [email protected] для удаления материала
Радиоуправляемые машинки... нет, это не она.
Глава 5
В двенадцатом часу я поймал на Международной улице такси.
Они вышли меня проводить.
— Приезжай еще.
— Нет, правда приезжай.
Как будто родители на станции провожают уезжающего в Токио деревенского парня. Расставаться было грустно.
— Давно не виделся с родными, — сказал я таксисту, но тот ничего не ответил. — Хорошо-то как!
С ними я тоже немного всплакнул. Поддался-таки настроению. Пожалуй, мужчина подумал, что я пьян. И это правда — я был пьян. За пивом пошло в ход виски. Приятные слезы.
«Как хорошо, — говорил я себе, — встретить родных после долгой разлуки».
Однако те двое — никакая не родня мне. Пока мы были вместе, я едва сдерживался, чтобы не спросить, чуть ли рукой рот не прикрывал: «Вы что, действительно мои родители? »
Супруги тридцати с небольшим не могут быть родителями сорокасемилетнего, нет — уже сорокавосьмилетнего человека. Однако с ними я ощущал себя ребенком. Правда, ребенку виски пить нельзя — развязался язык, а один раз даже сорвалось:
— Отец.
Мужчина ответил мне, как ребенку:
— Чего тебе?
— Постели вон то полотенце. Уронишь ведь.
— Какая разница, сколько я выпил? Чтобы я-то да гребешка уронил?
Женщина держала себя совсем как мать:
— Смотри, уронил! А я ведь тебе говорила — уронишь.
Я вспоминал и повторял про себя их реплики, сидя на заднем сиденье такси.
«Смотри, уронил! А я ведь говорила тебе — уронишь!» «Приезжай еще...» «Нет, правда приезжай...» «Где, говоришь, работаешь? На телевидении? Молодец. Вот это голова! »
Нет, мама, голова у меня обычная, никакой я не молодец и уныло живу совсем один.
«Приезжай еще...» «Нет, правда приезжай...»
Тут не выдержал таксист:
— Хватит уже нюни распускать. Не то высажу — надоело уже слушать.
Мне было все равно, но пешком идти не хотелось, и я замолчал, хотя их голоса еще звучали в ушах.
Сверкали ночные фонари, и даже цвета светофоров казались необыкновенными.
На следующий день с похмелья все это мне показалось невероятным. Словно я пьяным завалился на какую-то скамейку и увидел все это во сне. Однако в глубине души что-то доброе осталось.
Пора было возвращаться к реальности.
Начиналась подготовка к новому телесериалу, и мы втроем с продюсером и режиссером на четыре дня окунулись в мир бильярда и тенниса. В основу сериала легла набиравшая популярность тема бильярда, но чтобы хоть как-то разбавить сплошные сцены в интерьерах, продюсеру пришла в голову мысль вставить светлые натурные планы. Так у нас появился теннис. Мое мнение при этом никого не интересовало. Количество мыльных опер сократилось, а терять этот многосерийный заказ не хотелось.
Вечером четвертого дня я попрощался в баре городка Рюдо со съемочной группой и в начале одиннадцатого вернулся домой.
Я пообещал за два дня придумать героям имена, набросать основную сюжетную линию и мои предложения, как можно повысить рейтинг сериала.
Включил кондиционер, принял душ.
Вытираясь, прослушал автоответчик. Сообщили, что от меня ушла сценарная разработка одного двухчасового фильма. Затем раздался голос молодого актера: «Извини-ите за все, что было. Я женю-усь на Ари. Захоте-елось семейного счастья. Ари предлагает сыграть свадьбу где-то в ноя-абре на Фиджи. Сэнсэй, приезжа-айте. Отпразднуем вместе».
Я у него ничего не преподавал — просто у молодых актеров так принято обращаться к сценаристам. Начни их поправлять, будут считать, что я важничаю. «Отпразднуем вместе» — какая-то чудная учтивость. Или вся молодежь так говорит?
Затем я услышал женский голос.
«Это Фудзино с третьего этажа. Просто захотелось позвонить. Простите».
От кондиционера мне вдруг стало холодно. Я сходил в спальню за пижамой.
Звонок от человека, о котором я уже начал было забывать. А всего каких-то десять дней назад всматривался под дождем в ее окно.
Затем поехал в Асакуса.
Предположим, то, что я там... не знаю, можно ли так сказать... испытал — полупьяная иллюзия. Но тот вечер произвел на меня такое мощное впечатление, что все до него кажется жуткой древностью.
Нет, не так... Уже тот вечер в Асакуса для меня — древность. За четыре дня работы отдалилось все, что было прежде. Голова занята одной работой — вымышленной историей, которую мне предстояло написать.
Или женщина все это время ждала моего приглашения сходить куда-нибудь выпить? Или ей страшно в безлюдном здании по ночам?
Все это так — с тех пор ничего не изменилось. У меня самого в ушах звенела безмолвность этой бетонной глыбы.
Однако сейчас я напрочь забыл об этой странной тишине. Все помыслы мои устремились к первой серьезной работе после развода.
Интересно, почему?
Верно, Асакуса. Тем вечером депрессия моя куда-то испарилась. Те двое — они меня вызволили из мрака одиночества.
И спустя каких-то пять дней они кажутся мне древностью. Что я такое несу?
Мне показалось, что я забыл о родителях, и я корил себя, как ребенка, который думает только о собственной жизни.
Как я живу, если вдуматься? Реагирую на беспрерывную вереницу событий, они волнуют меня какое-то время, но не откладываются в душе, а улетают куда-то далеко-далеко. Я опять и опять каждый день встречаю новый день, но не взрослею. А когда прихожу в себя — старость уже на пороге.
Что заставило меня спустя всего несколько дней едва не забыть о тех событиях, будто они для меня ничего не значили.
Та пара, удивительно похожая на умерших родителей, приняла меня, приласкала и радовалась мне — как это могут сделать только отец или мать.
Разве нормальный человек будет пытаться выяснить, где грань иллюзии?
Я считал себя человеком практичным, и меня переполняло желание немедленно поехать в Асакуса и постучаться к ним в дверь.
Затем я взял себя в руки. То есть попытался. Безмозглый сценаристишка! Ехать в Асакуса уже поздно. Сколько, ты думаешь, сейчас времени? Конечно, забавная история, но не настолько, чтобы немедленно ехать что-то проверять.
Сейчас самое время решить, что делать со звонком этой женщины.
Сам обещал. Как-нибудь вместе выпить, поговорить. Взяв трубку, я понял, что не знаю ее номера. Поискал в справочнике фамилию Фудзино с адресом нашего дома. Вот, есть — с именем Кацура.
На третьем гудке она подняла трубку.
— Квартира Фудзино. — Голос спокойный.
— Это Харада с седьмого этажа.
— Добрый вечер.
— Извините, что так поздно.
— Что, выпьем?
— А ничего?
— Сегодня суббота. Я зайду через десять, даже нет — через пять минут. — Голос у нее богатый. Нет, она не трясется по ночам от страха.
Я собирался подать руку уставшей от одиночества женщине и был несколько разочарован. Но все-таки лучше, если бы она пришла мрачная. Так, сегодня у нас суббота. Когда не показывают мои сериалы, я начинаю путаться в днях недели.
— Кей, — сказала женщина.
Она присела на диван, открыла пластмассовую коробку, которую принесла с собой. Внутри — нож и несколько ломтиков сыра.
— По документам я Кацура. Только «фудзи», «но» да еще и «кацура» [10] — сплошная ботаника. Поэтому я — Кей. Как английская «К».
— Сколько сортов сыра у вас...
— Ем ломтиками, поэтому всего осталось понемногу.
— Можно мне вон того, с черной плесенью?
— Серьезно? — с удивлением глянула она.
— А что?
— Многие морщатся.
— Тогда мне ломтик.
— На самом деле это гадание на сыре. Вижу человека по тому, что он выберет.
— И что вам говорит ломтик с черной плесенью?
— Пока молодой.
— А что, без сыра не видно?
— Видно. И судя по лицу — моложавый. Некоторым подросткам ничего не нужно, кроме «Юкидзируси» [11].
— Выходит, они — старики.
— Выходит.
