Двадцать пять рассказов о призраках (СИ)

Может быть, и так. Во всяком случае, я усвоил урок, преподанный мне Грозой Морей Биллом, а именно, что при обыске дома следует досматривать не только низ, но и верх.

ПРИЗРАЧНЫЙ ПАЛЕЦ

short story by uncredited [as by Anonymous]

Я человек не суеверный, далекий от всякой веры в сверхъестественное, однако, несмотря на все мои усилия придерживаться этой точки зрения, обозревая комнату, в которой находился, я почему-то укреплялся в той мысли, что здесь непременно должно случиться нечто странное. В ее огромных размерах, тяжести и мраке, было нечто, заставлявшее меня расставаться с прежним скептицизмом в отношении сверхъестественных посещений. Мне казалось невозможным находиться в этой комнате, и не верить в существование призраков.

Дело в том, что, по неосторожности, за ужином я несколько переусердствовал, воздавая должное любимому блюду голландцев, квашеной капусте, и, наверное, именно это послужило причиной возникновения в моей голове странных фантазий. Как бы то ни было, знаю только, что, расставшись со своим другом и отправившись спать, я постепенно довел себя до такого беспокойного состояния, что, в конце концов, стал задаваться вопросом: уж не суждено ли стать призраком мне самому.

"А вдруг, - думалось мне, - хозяин мой кровожадный разбойник, удаливший замок из двери этой комнаты, чтобы посреди ночи ворваться сюда и завладеть моим имуществом, убив меня! Этот парень и впрямь выглядит настоящим головорезом". До сей поры у меня не возникало подобных мыслей, поскольку мой хозяин был толстым (все голландцы - толстые), недалеким парнем, который вряд ли имел понятие о том, что такое грабеж или убийство, но, так или иначе, когда вы чем-то обеспокоены (например, очень неприятно ложиться спать в незнакомом месте, не имея возможности запереть дверь), вы начинаете еще более усугублять его мириадами химер, являющихся порождениями вашего собственного мозга.

В моем настоящем случае, одолеваемый бесчисленным множеством неприятных видений, самых диких абсурдов, какие только можно себе вообразить, - я, наконец, вскочил с постели и потушил свечу (ибо полная темнота была предпочтительнее отбрасываемого ею мерцающего призрачного света, который скорее скрывал, чем прояснял находившееся в комнате), после чего снова лег и уснул, очень уставший после длительного дневного путешествия.

Не знаю, как долго я спал, пока внезапно не вырвался из объятий ужасного сна: я спасался бегством по длинным извилистым коридорам гостиницы от преследовавших меня то ли разбойников, то ли призраков. Мной овладело странное чувство, какое не доводилось испытывать никогда прежде. Мне казалось, что каждый нерв в моем теле населен сотнями духов, которые беспрестанно тревожат его; я был охвачен таким жаром, что, внутренне проклиная квашеную капусту и задаваясь вопросом, как вообще голландцы могут употреблять такой яд, сел в постели, чтобы немного остыть. Вся комната была погружена во мрак, за исключением одного места, где лунный свет, пробиваясь сквозь щель в ставнях, отбрасывал на пол прямую линию примерно в полтора дюйма - чистую, ясно видимую на фоне темноты. Представьте себе мой ужас, когда, взглянув на эту линию, я увидел там человеческий палец - ничего более.

В первый момент я подумал, что это, должно быть, какой-то эффект, вызванный лунным светом, в то время как я все еще находился в полудреме и не мог отчетливо видеть. Поэтому я два-три раза протер глаза и снова взглянул. Эта проклятая вещь осталась на своем месте - простая, отчетливо видимая, неподвижная, - словно сделанная из мрамора, но в то же время ужасно человеческая.

Меня не так-то легко испугать. Никто из путешественников не подвергался, наверное, стольким опасностям, скольким подвергался я, но в появлении этого одного-единственного пальца было нечто столь таинственное и необычное, что какое-то время я тупо смотрел на него, не шевелясь и не в состоянии сообразить, как мне надлежит поступить.

Однако, по мере того как я смотрел, а палец оставался на своем месте, мне подумалось, что тактику поведения следует изменить, что все полуночные гости, будь то воры, привидения или злые духи, совершенно не выносят шума, а потому громко спросил:

- Кто здесь?

Палец немедленно исчез в темноте.

Почти сразу же я вскочил с постели и бросился к тому месту, где видел странный палец. В следующее мгновение я почувствовал, как натолкнулся на что-то, и ощутил, как нечто сжало мое тело в железных объятиях. Что случилось далее, об этом у меня не сохранилось отчетливых воспоминаний, за исключением того, что между мной и моим невидимым противником завязалась борьба. Время от времени мы падали на пол, снова поднимались, обхватив один другого. Мы дергались, напрягались, тянули и толкали, я - судорожно сражаясь за свою жизнь, он (поскольку к тому времени я понял, что мой противник был человеком) - по причине, остававшейся мне неизвестной. Мы кружились, щека к щеке, рука в руке, в яростной схватке, пока в комнату с фонарями не ворвались по крайней мере с дюжину человек (и среди них - мой попутчик), разбуженные, я полагаю, грохотом от падения наших тел. В их свете я увидел, что борюсь с мужчиной, на котором нет ничего, кроме рубашки, чьи длинные спутанные волосы и дикий взгляд ясно свидетельствовали, что он сумасшедший. И тогда, в первый раз, я осознал, что получил во время схватки несколько ударов ножом, который мой противник все еще держал в руке.

Чтобы закончить рассказ в нескольких словах (поскольку, осмелюсь предположить, читая его, вы уже утомились), скажу, что мой полуночный посетитель действительно оказался сумасшедшим, которого везли в лечебницу в Гааге. Он и его сопровождающий были вынуждены заночевать в Делфте. Бедняга умудрился ночью удрать от своего сторожа, который забыл запереть дверь комнаты, и с неодолимым желанием кровопролития, свойственным многим безумцам, завладев карманным ножом, пробрался в мою комнату, единственную не запиравшуюся в доме, и, вероятно, размышлял о нанесении рокового удара, когда я заметил его палец, в то время как остальное тело скрывалось в темноте.

После такого ужасного поступка, за ним наблюдали с гораздо большей строгостью, но, желая хотя бы отчасти смягчить вину сторожа, должен прибавить, что этот случай явился единственным проявлением агрессии, замеченным когда-либо со стороны больного, которого ему доверили спровождать.

ПРИЗРАК ЛЕДИ ДЭЙВЕНПОРТ

by Frederick F. Schrader

Согласны ли вы с Гамлетом, уважаемые читатели? Что между небом и землей еще остались вещи, не подвластные людской философии? Кажется ли вам возможным, что Элифас Леви способен вызвать тень Аполлония Тианского, пророка и предсказателя, в лондонской гостинице, и что великий мудрец Уильям Крукс несколько дней в неделю пил чай за завтраком в обществе материализованного духа юной леди, одетой в белой платье и с тюрбаном на голове?

Не смейтесь! Думаю, при виде духа с тюрбаном на голове вас охватила бы паника, а его гротескный вид лишь увеличил бы ваш ужас. Что же касается меня, то вчера вечером я испытал трепет, всего лишь прочитав в одной из нью-йоркских газет об уголовном процессе, который, вероятно, закончится смертной казнью осужденного.

Печальный случай. Я невольно вздрагиваю, пробегая глазами протоколы судебного процесса, показания гостиничного официанта, подслушавшего разговор убийцы и жертвы у замочной скважины, и сорока достоверных свидетелей, показавших одно и то же. Что должен был я испытывать, представляя прекрасную жертву с рваной раной на груди, в которую она обмакнула палец, чтобы затем оставить кровавый знак на лбу убийцы?