Темные души (СИ)

- Тогда кто его казнил? – Девочка высвободилась из-под руки матери. – Почему?

- Видишь ли, милая, - Женщина задумчиво посмотрела в окно. – Когда подданные недовольны своим королём, они устраивают восстания. А когда они думают, что могут управлять лучше, они убивают короля.

- Как в Англии?

- Не совсем. В Англии королём был недоволен его парламент, его советники. Которые убедили остальных, что король плох. Но подданные в Англии одумались и вернули короля – его сына, на престол. А у нас… - Женщина замолчала.

- Что – у нас? – серьёзно спросила девочка.

- А у нас нет недовольного парламента, на который можно возложить вину за беспорядки. У нас все недовольны не королём, а всеми нами. Всеми, кто, по их мнению, живёт лучше них.

- А кто это – они? – спросил мальчик, ёрзая на подушке у ног молодой женщины.

- Они? Это твой дядюшка Филипп, который хочет править вместо твоего отца. Почему и проголосовал за его смертную казнь, предатель. Всё надеется, всё жаждет… Чтобы понравиться этим дикарям, он даже публично отказался от родового титула. Однако, ему это вряд ли поможет. И без него есть желающие занять место твоего отца. Они – это те рыбные торговки, которые не так давно ворвались к нам в Версаль и принудили нас возвратиться в Париж. Они – это кто-то вроде «папаши Дюшена» - горлопана и лентяя Эбера, создавшего свою мерзкую газетёнку, которые хотят хорошо жить, но ничего для этого не делать. Править, но не нести за это ответственность. Словом, все вокруг, Луи. Все.

Мальчик опустил голову.

- И ничего нельзя сделать? – требовательно спросила девочка.

- Остаётся это пережить, - Молодая женщина сложила руки на коленях. – Ваш отец сегодня умер. Пойдёмте, помолимся за его душу.

Она, взяв за руки мальчика и девочку, вышла в маленькую комнату, служившую молельней. Девушка поднялась с колен и подошла к женщине, стоявшей у окна.

- Что же это происходит, Бьянка? – спросила женщина, теребя своё шитьё.

- Не знаю, мадам. Не знаю.

- Но ты можешь что-то сделать? У тебя в городе есть друзья?

- Нет, мадам. Те, к кому я могла бы обратиться, либо уехали, либо казнены. А остальные слишком боятся даже того, чтобы признавать знакомство со мной. Боюсь, нам остаётся только ждать.

- Чего ждать? – в отчаянии воскликнула женщина.

- Конца, - мрачно произнесла девушка. – Или чуда.

- Бьянка, что ты говоришь? – потрясённо спросила женщина, глядя на девушку.

- На всё воля божья, мадам. Всё в его власти.

Женщины перекрестились.

Глава шестая

Некоторое время спустя, более или менее жилые апартаменты королевы в Тампле были заменены на две сырые комнаты в тюрьме Консъержъери. Детей королеве с собой взять не разрешили. Её сын был направлен на «перевоспитание», чтобы он позабыл свои «аристократические замашки» и стал обычным гражданином. «Воспитание» заключалось в каждодневных избиениях, скверной еде, обносках в роли одежды и постоянном принятии вина в больших количествах. Так же сыну короля полагалось быть услужливым своему воспитателю и его жене, развлекать его во время работы и работать самому. Уроки чистописания и чтения, танцев и фехтования были в первый же день выбиты из головы мальчика сильной оплеухой. Опустившийся пьяница, у которого «перевоспитывался» наследник престола, использовал мальчика как своего раба, шута и возможность выразить своё разочарование жизнью и судьбой. Не прошло и полугода, как ребёнок утратил те немногие знания, которые имел и, чтобы избежать побоев, подтвердил самые фантастические обвинения против своей матери и тёти. Родная сестра, которой повезло немногим больше, с презрением отказалась от всякого родства с ним. Если с королевой вопрос был решён: её обязательно осудят и непременно казнят, то, что делать с её сыном никто из новоявленных правителей не знал. Казнь брата короля – Филиппа Орлеанского, которого не спасла даже его новая фамилия Эгалите, не оставила взрослых претендентов на престол, если бы кто-нибудь решился на реставрацию королевской власти. Салический закон запрещал женщинам во Франции наследовать и передавать по наследству трон. Таким образом, мадемуазель Мария не интересовала уже никого. Что касается её брата… Для всех было бы удобнее, чтобы он умер. Заграничная родня имела бы тогда лишнее основание для интервенции во Францию, чтобы «восстановить порядок в стране», охваченной безумием террора и анархии. А революционные правители уничтожали, таким образом, законного наследника – единственного соперника их, как ни крути, самоназванной власти, по сути, не имеющей законных прав. И какими бы громкими словами о всеобщем благе, свободе и равенстве не прикрывались новоявленные правители, им требовалась хотя бы видимость, легитимность, законности собственного правления. Что при живом наследнике, пусть и малолетнем, было затруднительно. Все ждали развязки. И она должна была случиться так или иначе. Однако сначала должен был быть осуществлён фарс под названием «суд над вдовой Капет».

В день празднования падения Бастилии в мрачную комнату, где содержалась королева, вошла женщина. Блузка на её груди была распахнута. И, что удивительно, сторожа у двери, да и другие мужчины, сопровождавшие её, не то, чтобы ухватить за грудь или похлопать по заду, а и даже посмотреть не так и отпустить сальную шуточку не пытались. Женщина вошла, воинственно выпятив подбородок, уперев правую руку в бок, и презрительно оглядела присутствовавших в комнате дам.

- Катерина! – воскликнула светловолосая девушка, кинувшись к ней. – Ты пришла нас спасти?

- Спасти? – загрохотала вошедшая. Затем, запрокинув голову, она засмеялась грубым злым смехом. – С какой стати, Бьянка, я буду спасать королевское отродье или, хотя бы, тебя?

- Но… - Девушка в недоумении попятилась. – Ты же тоже аристократка. У тебя не может быть ничего общего с этим сбродом, - Она кивнула за спину женщине. – Твой род и ты клялись служить королю…

- Семья? Ты вспомнила про семью? А когда зимой с тобой Гильом говорил о семье – что ты ему ответила? Жареным запахло, лицемерная дрянь? За такие слова, святоша, - прошипела женщина, подавшись к девушке, – я попрошу разрешения парижского палача лично тебя казнить. Безо всяких там гильотин – что за глупость? Ты ведь больше всего боишься, что между твоих девственных ножек появится то, чему там не место? Я не буду отдавать тебя солдатам – они уже натешились с богачками и аристократками всех мастей прежде, чем отрубили им их разрисованные головёнки. Нет, я сама, лично засуну тебе между ног кулак. И, если ему там не понравится, ухвачу, какие там есть, внутренности и выдерну наружу. Ты ещё будешь меня умолять о смерти. Это надо такое сказать – я аристократка! Я клялась служить королю! – Женщина с силой ударила кулаком одной руки в ладонь другой. – Наш род, - шипела она в лицо девушки. – Ты вспомнила про наш род. А ты помнишь, как короли платили нашему роду за верность, за службу? Ты помнишь, сколько прадедушек и прабабушек, тётей и дядей сожгли, растерзали, зарубили? Я никому не клялась в верности. Тем более королям. Если бы ты знала, как долго я ждала момента, чтобы отомстить! – Женщина мечтательно прикрыла глаза, пройдясь по комнате. – Это я послала сообщение Варенну, чтобы он перестал ждать вас у креста. Это я указала дорогу тому, кто шёл за вами до границы. Это я указала дом, где вы прятались у границы.