Песнь демона

Она многозначительно глянула на меня, отвернулась и ушла назад по мокрому песку — туда, где ее ждали остальные.

Понятно. В неожиданности нет ничего хорошего. В будущем мне стоило это предвидеть при медитациях, когда я начну воображать траву и полевые цветы. Или прерию, или песчаную пустыню.

Все что угодно, кроме воды. Мне совсем не хотелось, чтобы у двери моей спальни заплескались волны только потому, что я расслабилась во время медитации. Дверь — на втором этаже. А машина стоит возле первого.

— Возможно, это намек на то, что на сегодня нам пора свернуться. Мне пора покорми… поесть, и я думаю, всем нам не помешает отдохнуть. Мы не успеем заметить, как наступит завтра.

Бруно кивнул.

— Мы с Джоном сотворим временные магические барьеры для рогов — отдельный для каждого, чтобы они не соприкоснулись… и не зазвучали.

Я сделала глубокий вдох.

— Спасибо тебе за то, что согласился работать вместе с ним. На самом деле между нами ничего такого нет. Это только кажется.

Бруно вздохнул. В его карих глазах я увидела боль, которую с радостью прогнала бы, если бы сумела.

— Есть, — проговорил Бруно. — Есть именно то, что кажется. Но он мне очень четко дал понять, что это я бросил тебя, а потому не имею права винить его в том, что он тебя поймал. — Бруно в отчаянии покачал головой. — Жаль, что он так чертовски талантлив. Было бы легче ненавидеть его, если бы я так сильно его не уважал.

Я не знала, что на это сказать. Мы растерянно смотрели друг на друга. Я взяла Бруно за руку и бережно сжала.

— Крид очень добр ко мне. Не могу отрицать: перед ним трудно устоять. Но мы с ним не зашли так далеко, как с тобой, — если это тебя хоть немного утешит.

Бруно улыбнулся и рассмеялся — но не так весело и беззаботно, как с ним бывало раньше.

— Немного. Но я не могу не замечать, как вы с ним друг на друга смотрите, и если честно, не могу сказать — может быть, тебе с ним будет лучше. Мне нужно… о многом подумать. — Он поднес мою руку к губам и нежно поцеловал. — Я люблю тебя, Сели. Ты это знаешь.

Я рассмеялась, хотя была готова расплакаться.

— Ты и тогда меня любил, когда ушел. И раньше тоже.

Бруно кивнул, взял меня под руку и повел по берегу к дому. Джон стоял около «Мустанга», скрестив руки на груди.

У меня было предчувствие, что ночь будет долгой и беспокойной для нас обоих.

А может быть, для нас троих.

Глава 20

Ночь сменилась утром, а я не сомкнула глаз. Лежала и считала секунды. Сон не шел ко мне. Я даже попыталась принять снотворное. Обратите внимание: лекарства, которые следует принимать с едой, действуют неважно, когда у вас в желудке только жидкость. И не имеет значения, насколько эта пища питательна. Лекарство упорно стремилось наружу и вырвалось-таки, а потом мне пришлось хорошенько прополоскать рот и выпить новую бутылочку коктейля.

Но даже те отвратительные звуки, которые я издавала, когда меня тошнило, не разбудили Адриану. После того как мы с ней до поздней ночи засиделись за библиотечными книжками, я предложила Адриане переночевать у меня. Она осталась, потому что не хотела вызвать гнев матери новой просьбой о том, чтобы Окалани телепортировала ее после «комендантского часа». Я встречалась с матерью девочки и прекрасно поняла свою кузину.

Я побродила по дому, громко зевая. Наконец вторая чашка кофе придала мне некое подобие бодрствования. Я обнаружила, что если подлить шоколадно-молочный коктейль в кофе, то получается похоже на кофе с сахаром и сливками, как я люблю, и вдобавок появляется шоколадный привкус. Шагая по коридору с чашкой в руке, я в третий раз постучала в дверь спальни Адрианы.

— Просыпайся, Адриана. Уже день. Нам пора.

Я до сих пор не возвратила арендованную машину. Я решила, что Адриана поедет за мной в моей машине, а потом мы вернем просмотренные нами книги и выясним, всю ли нужную литературу взяла из библиотеки Дона.

За время нашего полуночного чтения я узнала, что Адриану попросили встретиться с моим другом Баббой и подыскать для него новую яхту. Конечно, это было до появления разлома, но Адриана была человеком, для которого долг превыше всего, поэтому я не сомневалась, что она всеми силами постарается выполнить поручение.

Адриана на мой стук не отозвалась, но… из-за двери доносились звуки. То ли она кого-то впустила в комнату и теперь там происходил бурный секс, то ли случилось что-то очень нехорошее. Я попыталась повернуть ручку, но дверь была заперта.

Проклятие. Мне ненавистна была мысль о том, что придется взламывать дверь в собственном доме, но этот замок ключом не открывался.

Тяжкий вздох.

Я поставила чашку с кофе на пол, подальше от двери, чтобы чашка не перевернулась, и прижалась плечом к двери. Я надеялась, что мне удастся выломать замок, не повредив всю дверную раму. Сверхъестественная сила порой чрезвычайно полезна. Дверь была из крепкого дерева. Я давила на нее осторожно, не резко и чувствовала, как створка прогибается под давлением. Все двери в доме необычайно прочные — Вики строила гостевой дом с расчетом на ураган в три балла, — поэтому мне можно было не переживать за то, что слегка потрескается лак. Я надеялась, что, если буду давить плечом прямо по центру двери, она поддастся скорее.

Так и вышло.

Хорошо, что я догадалась упереться рукой в стену, иначе в тот момент, когда дверь открылась, я бы рухнула на пол. В комнате не оказалось ни взломщиков, ни тайных любовников, но я опрометью бросилась к Адриане, которая лежала на полу, запутавшись в простынях, и металась. Глаза у нее закатились, она издавала странные стоны и беспорядочно шевелила руками. Я не раз видела, как такое творилось с Вики. Мать Окалани говорила мне, что Адриана — пророчица. Так сирены именовали ясновидящих. Именно по этой причине ей не суждено было никогда стать королевой. Судя по всему, ее дар пророчества был очень силен.

Я поступила с ней точно так же, как всегда поступала с Вики. Я подхватила Адриану под мышки и усадила, прижав спиной к кровати около тумбочки. Вики однажды чуть было не задохнулась, подавившись собственным языком, во время такого приступа. Потом я приложила к затылку Адрианы смоченное в холодной воде полотенце. Вики всегда утверждала, что это помогает ей вернуться из видения в реальность.

Потом я села и стала ждать. Ясновидицы особенно ранимы во время видений. Их следует оберегать от опасности. Отчасти Вики именно поэтому предпочитала жить в клинике Берчвудз. Некоторые сотрудники клиники были эмпатами. По изменениям в ее эмоциях они догадывались, что у нее видения, и вызывали к ней санитара.

Только я успела взять кофе и устроиться в мягком кресле в углу, когда Адриана вдруг резко очнулась. Я не сказала ни слова до тех пор, пока она не забросила руку назад, не схватила мокрое полотенце и не уставилась на него с изумленным видом.

— Моя подруга, которая была пророчицей, всегда говорила, что это помогает ей вернуться в реальный мир.

Адриана долго смотрела на меня, словно бы меня не видя, но наконец ее взгляд стал осмысленным, и она кивнула.

— Помогло. Спасибо тебе. Никогда бы не подумала, что такая простая вещь может помочь. Ты как будто бросила мне веревочную лестницу, и я забралась по ней.

Я сделала глоток кофе.

— Пожалуйста. У тебя было видение?

За время общения с Вики я научилась не задавать вопросов, о чем было видение. Зачастую она мне ничего не рассказывала из-за того, что либо не доверяла представшим перед ней образам, либо не могла объяснить их сразу же после видения. А порой в видении перед ней могла предстать я, а она не хотела, чтобы я об этом знала. Иногда она отвечала коротко: «Да», — и все. Лишь изредка она делилась со мной подробностями. А вот Эмма, с другой стороны, любила, чтобы ее расспрашивали о деталях. Видения у нее случались не так уж часто, поэтому ей требовалась помощь в их интерпретации. Иногда подругой ясновидицы быть очень трудно, но самим ясновидящим отчаянно нужны друзья, которым плевать на их видения и которые их любят просто так и понимают, когда стоит промолчать, а когда — помочь вспомнить все.