Оазис Джудекка

с нею.

Однако наутро Парис обнаружил черного пса околевшим, а парень бесследно исчез.

Он завидовал тому псу. Он видел стариков, которым достались в спутницы красивые юные девушки; иногда попадались парочки - мужчины и женщины более или менее подходящего возраста, которые выглядели как счастливые любовники, созданные друг для друга. Эти демонстрировали полное слияние и взаимопонимание, невозможное между людьми.

Но имела ли значение степень близости, психического сродства? Кажется, нет. Смерть могла отстать на шаг или десять тысяч шагов, однако в решающий момент всегда оказывалась рядом, за левым плечом...

Старуха с черным лицом вошла в вагон на следующей станции. Она надолго избавила меня от праздных и саморазрушающих мыслей. Перед ее появлением я сделал небольшое открытие. Вообще-то за одну поездку я повидал больше, чем за годы прошлой жизни.

Вагон остановился у края темной с фиолетовыми прожилками платформы, которая напоминала карниз, выступающий на большой высоте из гряды металлических гор. (Я мог судить об этом, потому что видел пейзажи целой горной страны - и там, на неприступных скалах, виднелись прочные и угловатые человеческие логова. Его Бестелесность тоже называет их замками. Этого я не могу постичь. Замок, вид снаружи? Целые миры, вложенные друг в друга? Абсурд. Так же трудно было понять ЕБа, когда он толковал об "атомах", "частицах" и "вакууме". Выходило, что все состоит из... пустоты!)

Открылись двери, и я сразу почуял запах - он был как огромная темная волна, накрывшая меня с головой. Волнующий, насыщенный, сырой аромат. Он будоражил застоявшуюся кровь. Возможно, так пахли листья и трава - живая зелень, шумевшая в ночи под натиском ветра. И еще мокрая земля - субстанция, которая казалась мне черной плотью, ежесекундно рассыпающейся в прах, но странным образом хранящей в себе неуничтожимую жизнь.

...И была арка, громадная, как затвердевший горизонт, под которым четыре направления сжимались в одно. В тусклом свете, падавшем с платформы, можно было увидеть буквы, составлявшие надпись: "Silencio". Я не знал, что она означает, но Сирена еле слышно произнесла:

- Молчание.

О да, здесь пропадала всякая охота разговаривать. (Может, потому и ЕБ помалкивал?) Только движение воздуха порождало бессмысленные вкрадчивые звуки. Но тут были места, в которые не проникал даже ветер. Потоки воздуха огибали их стороной, образуя серые медленные смерчи.

Пелена времени становилась здесь зримой. Каждое из этих мест, накрытых незримым колпаком, хранило в себе загадку. Я вдруг понял, куда попал. Тут находились склепы Безымянных - холодные хранилища мертвых тел. Тех, которые избежали Геенны.

Оттуда и появилась старуха. Она вышла из-под арки, и за нею, пронзительно скрипя, закрылись створки решетчатых ворот. На них неподвижно сидели совы. Не знаю, были ли птицы живыми, но их огромные глаза казались пятнами светящейся влажной желтизны.

Прошаркав по вагону, старуха наклонилась над счастливчиком и запечатлела у того на