Святыня

— Вам придется проехать дальше. Здесь негде встать.

— Пресса — Фенн высунулся и показал констеблю свое удостоверение.

— Да, вам и восьми тысячам прочих. Проезжайте.

Фенн снова втиснулся в вереницу медленно ползущих автомобилей.

— Снова этот чертов карнавал! — пробормотал он себе под нос.

— Что? — спросила, не расслышав, Нэнси.

— Я удивляюсь, сколько народу приперлось на бесплатное представление.

— Думаю, у многих более веские причины, Фенн.

— Возможно.

Они доехали почти до дома священника, и Фенн увидел, что даже здесь все забито машинами — видимо, приехавшего духовенства Он выругался.

— Мне надо было договориться с Делгардом насчет места для стоянки. Я вроде как официальное лицо.

— Думаю, зря мы не приехали пораньше. — Нэнси рассматривала медленно движущуюся толпу; очередь выплеснулась на дорогу, и там и сям полиция с распорядителями силились навести хоть какой-то порядок, чтобы люди сами себе не затрудняли проход. Автобус перед взятой напрокат машиной Фенна остановился, и репортер неохотно нажал на тормоз. Нэнси высунула голову в окно со своей стороны посмотреть, чем вызвана остановка.

— Там, впереди, скорая помощь — кажется, у выхода на луг, — сообщила она — Да, выгружают. Боже, несколько носилок.

— Ничего удивительного. В следующий раз они привезут своих мертвецов.

Нэнси полезла в сумочку за сигаретами.

— Не пойму, почему в тебе по-прежнему столько цинизма, — сказала она, прикуривая. — Ведь ты должен признать, что в самом деле есть результаты.

— Знаю, но посмотри, только посмотри туда! — Он указал на другую сторону дороги, где на обочине стояли самодельные ларьки.

Сквозь просветы в окружавшей ларьки толпе виднелись статуэтки и висящие на рамах святые безделушки, а на натянутых между деревьями веревках болтались плакаты с изображениями Богоматери с младенцем Христом, Пресвятой Девы у распятия и тому подобного. Фенн и Нэнси мельком заметили изображение Папы в ковбойской шляпе; еще один размытый плакат изображал сцену покушения на него. Торговцы выглядели угрюмыми, хотя торговля вроде бы шла бойко. Самым оживленным казался фургон мистера Уиппи, и Фенн подумал, уж не продаются ли там леденцы на палочке в виде Мадонны.

— Удивляюсь, как полиция это допускает!

— Вероятно, они слишком заняты толпой, чтобы обращать внимание на торговлю без лицензий, — ответил Фенн, снова трогая машину вперед, когда автобус двинулся.

— Похоже, в саму церковь сегодня никто не собирается, — заметила Нэнси, когда они приблизились к церковным воротам.

Фенн увидел, что полисмен торопит людей, проходящих мимо ворот, терпеливо объясняя самым настойчивым, что служба сегодня состоится не в церкви, а в поле.

— Кажется, им не очень это нравится.

— Неудивительно — снаружи чертовски холодно.

— Инвалидам это не сулит ничего хорошего. — Фенн покачал головой. — Не понимаю, как врачи это позволяют.

— Нельзя изменить человеческую природу, Фенн. Если им кажется, что они смогут исцелиться, ничто их не удержит. Например, как бы ты сам себя чувствовал, если бы у тебя была неизлечимая или смертельная болезнь? Разве ты бы не воспользовался последним шансом, даже если бы это был один шанс из тысячи — или из миллиона?

Он пожал плечами.

— Кто знает?

— Ты бы от этого ничего не терял.

— Если не считать, что имел бы довольно глупый вид.

— Что глупого в попытке воспользоваться шансом выжить?

Фенн промолчал в знак согласия, а через некоторое время махнул рукой:

— Вон выход в поле. Смотри, какая там давка.

Теперь было видно, что вереницы людей стекаются к воротам с двух сторон, образуя в проходе сумятицу.

— Эх, если бы я продавал билеты! — пробурчал Фенн.

Они медленно проехали дальше. Автомобили, автобусы и фургоны вдоль дороги стояли бампер к бамперу, и только площадь непосредственно вокруг церкви и у выхода на лужайку полиция удерживала свободной.

— Выскочишь здесь, пока я найду место, где встать? — предложил Фенн.

— Хочешь увидеться с Делгардом, да?

Он кивнул.

— Тогда я от тебя не отстану.

— Смотри сама.

— Приклеюсь как липучка.

— Ладно.

Автобус впереди наполовину заехал на обочину, и водитель на повышенных тонах объяснялся с полисменом Догадавшись, чем закончится спор, Фенн свернул к заднему колесу автобуса и остановился. Этот маневр был встречен злобными гудками ехавших следом автомобилей, которым пришлось объезжать взятую напрокат «фиесту» Фенна под напором ползущих следом машин.

— Черт возьми, что ты делаешь?

— Дорога не так широка, чтобы автобус тут встал, и, высадив пассажиров, он уедет дальше.

— Что-то не похоже, что он собирается ехать.

— Уедет.

Фенн оказался прав. С последним возмущенным жестом водитель снова исчез в кабине и завел мотор. Не сигналя и не выжидая просвета в потоке машин, он влился в него, а Фенн быстро занял освободившееся место. Две машины сзади последовали его маневру.

— Выходи, — торжествуя, проговорил репортер, вытягивая ручной тормоз.

Они вылезли из машины и пошли назад к церкви Святого Иосифа, держась на другой стороне дороги от медленно движущейся очереди.

— Сегодня здесь, наверное, тысячи и тысячи, — заметила Нэнси, укутывая шею в шарф от холода.

— И на прошлой неделе были тысячи.

— Да, но не столько. Даже Папа не собрал бы такую толпу.

Вскоре им пришлось выйти на проезжую часть, чтобы обойти группы, толпящиеся у ларьков. У ближайшего лотка они остановились, чтобы рассмотреть товары поближе.

— Невероятно, — проговорил Фенн, одновременно качая головой и улыбаясь. — Смотри! Фляжки со Святой Землей с лужайки Мадонны. Иисус бы заплакал!

Нэнси взяла маленький куполообразный прозрачный флакон с водой, в котором виднелось убого изваянное изображение Девы Марии. Она взболтала сосуд, и образ почти скрыли снежинки.

Фенн снова покачал головой в изумлении и ужасе, когда увидел семидюймовую святыню, опять же пластиковую — маленькие красные свечки в подсвечниках по обеим сторонам от фотографии Алисы, очевидно наспех вставленной на место какой-то другой святой картинки. Черно-белое изображение было репродукцией газетного снимка, и от увеличения ясно виднелись зерна печати.

Нэнси указала на раскрашенный белым грот, где поочередно вспыхивали огоньки, освещая то Мадонну, то другой образ — несомненно, Бернадетту Лурдскую.

Они видели, как какой-то паломник взял куколку, имевшую отдаленное сходство с Алисой Пэджетт, и механическая пародия на детский голос проговорила: «Слава Марии всемилостивой, Господь…»

— Не верится, — сказал Фенн. — Как они смогли так быстро все это изготовить?

— Это называется предприимчивостью, — ответила Нэнси, ее не позабавила эта выставка пошлости. — Просто быстрая подгонка товаров, которые продавались годами. Держу пари, под многими табличками «Алиса-чудотворица» или «Бенфилдская Богоматерь», если поскрести, обнаружатся совсем другие надписи.

Они пошли дальше мимо медальонов всевозможной формы и размеров, простых и витиеватых распятий, фаянсовых изделий, сумок, даже зонтиков, соблазняющих тем, что и их коснулась святость. Фенн и Нэнси подошли к человеку, торгующему открытками с видами суссекских деревень, в том числе и Бенфилда. На предложение купить такую открытку Фенн только замахал руками.

Оказавшись напротив церковных ворот, они перешли дорогу, шмыгнув меж еле двигавшихся автомобилей, и нырнули в очередь. Замеченный ранее полисмен, который направлял толпу, преградил им путь.

Фенн вытащил свое удостоверение.

— Меня ждет монсеньер Делгард.

Полисмен обернулся к одному из распорядителей, который шнырял за воротами.

— Вам что-нибудь известно о мистере Джеральде Фенне?

Маленький человечек, говоривший с Фенном в прошлый раз, кивнул:

— Все в порядке, можно его пропустить.

Ворота отворились, и Нэнси двинулась вслед за Фенном.

— Простите, мисс, только мистер Фенн.