Покровитель

— Лючия, становись в круг! — позвал он. Но изумленная девушка не двигалась с места. Тогда Арсен рывком привлек ее к себе… и растворился в воздухе вместе с нею.

Когда песчаная буря улеглась, злосчастные агенты только и могли, что сыпать градом проклятий да повторять:

— Упустили! Упустили!

Потом они еще долго плутали по мрачным переходам и выбрались лишь к утру, потрепанные и изможденные.

Шибко надо было разозлить Арсена, чтобы обнаружить его скрытые силы.

Часть четвертая

Из этого молниеносного путешествия Лючия помнила только яркую вспышку света, когда ей почудилось, будто и она сама, и ее спаситель сотканы из звезд. Но то было лишь мимолетное видение, рассеявшееся, едва они ступили на твердую почву. Беглецы вывалились из ниоткуда на заиндевелый, безжизненный простор планеты Сильфора. Повсюду, насколько хватало глаз, лежал нетронутый снежный покров, блистая в лучах огромной звезды. Кое-где над поверхностью земли возвышались прямоугольные глыбы какого-то белого камня, заросли кустарника, напоминающие кораллы. Вдали серели провалы каньонов да могучие гряды гор. А над всем этим безмолвным великолепием распростерлось салатовое небо с переливающимися темно-зелеными волнами облаков, сквозь которые прорывались лучи желтой звезды, так похожей на солнце. Лючия сразу сообразила, что находится далеко не за полярным кругом матушки-Земли.

— Оторвались, — с облегчением сказал Арсен. — Теперь они нас не достанут.

— Где это мы? — настороженно спросила Лючия.

— На планете Сильфора, принадлежащей другой галактике, что за квадриллионы световых лет от Солнечной системы. Оттепель здесь длится лишь неделю, а звезда Орнамас никогда не заходит.

— А дышать как?

— Как-как? Носом! — рассмеялся Арсен. Он был весел и беззаботен и, уж конечно, не замечал, что за ним наблюдают из коралловых кустов, а Лючию всё что-то тяготило.

— Эх, кабы не Фотохрон, не имел бы я возможности так ловко перескакивать с планеты на планету! — воскликнул Арсен.

— Если бы не Фотохрон, ты бы не был сейчас призраком, — с укором сказала девушка.

— А я и так уже не призрак. Посмотри: совершенно не просвечиваю.

Наблюдательница с раскосыми глазами и в меховой шапке недобро улыбнулась и стала подкрадываться к месту приземления чужестранцев. Она тихо передвигалась по снегу вдоль стены кустарника, хотя вполне могла отбросить осторожности — никто всё равно не обратил бы на нее внимания.

— Так значит, я тебе больше не нужна? Ты превратился в человека, не утратив притом преимуществ фантома… — начала было Лючия, но Арсен ее перебил:

— Не совсем. Я уже не могу перемещаться во времени.

— Я тебе больше не нужна, — продолжила она, пропустив мимо ушей его высказывание. — Ты ведь хотел от меня избавиться там, в лабиринте.

— Что ты такое говоришь?!

— Ведь ты отрекся от меня, заявив, что мы не знакомы!

— Я лишь хотел отвести от тебя опасность… Ничто так не отрезвляет шантажистов, как тот факт, что их план несостоятелен.

— Не верю, не верю! — вскричала Лючия и стала вырываться, но Арсен крепко держал ее за запястье.

— Не глупи! Без меня ты замерзнешь на этой планете, не успев и глазом моргнуть!

— Отпусти, отпусти! — не унималась она. — Вот и сейчас ты притащил меня на планету вечной мерзлоты явно не затем, чтобы показать достопримечательности. Но не волнуйся, я не буду тебя больше обременять! — она сильно ударила Арсена по руке и, высвободившись наконец, пустилась бежать по насту.

— Тогда зачем, по-твоему, мне было тебя спасать?! — крикнул он, раздраженный ее непониманием. — Santo cielo! [4] Почему женщины так нелогичны?! — он возвел глаза к небу.

Надо непременно ее догнать, иначе обморожение ей обеспечено. Но едва он сделал рывок, как что-то укололо его в шею. Азиатка в меховой шапке ввела ему под кожу какую-то дрянь, отчего у него тотчас закружилась голова. Вынув иглу, женщина обхватила его за плечи и развернула к себе.

— Сифо! — слабея, воскликнул Арсен. — Ты пришла, чтобы отомстить?

— Не-ет, не сейчас, — с презрительной ухмылкой проговорила азиатка. — Сейчас ты заснешь, а когда проснешься, отправляйся на планету Занго. Там ты встретишь меня и свою ненаглядную.

— Не смей… не смей трогать Лючию! — с трудом выговорил он, падая на колени. Перед глазами встала пелена, и мороз вдруг набросился на него со всей яростью — теплового кокона как не бывало! Надежного теплового кокона, существовавшего благодаря его внутренней энергии. Теперь эта энергия иссякала.

Сифо оттащила Арсена к кустам, где находился тайный вход в подземную пещеру. В пещере она с неожиданной заботливостью укрыла своего недруга одеялом из какого-то полимера и, не без удовлетворения оглядев спящего, выбралась на поверхность.

Лючия бежала, не разбирая дороги, в одном легком платьице. Ее душили слезы гордости, слезы отчаяния и гнева. Они замерзали, не успев прочертить дорожки на щеках, но девушка этого не замечала, как не замечала и мороза, способного охладить чей угодно пыл. Поначалу он робко подступал да легонько жалил, однако с того момента, как беглянка замедлила шаг, осмелел и стал люто кусать. Лючия еще пыталась растирать себя какое-то время, но вскоре пальцы рук и ног онемели, и надежда выжить в этом ледяном аду растаяла безвозвратно. Как бы сейчас пригодился согревающий кокон Арсена! Глупо было убегать, глупо и погибельно. В уме проносились отрывочные мысли; глаза, точно стеклянные, почти ничего не различали — всё ведь белым бело. Даже небо вдруг побелело — с неба посыпался град. Можно путь прокладывать наугад, можно вовсе остановиться.

— Страх как хочется спать… Я устала, — простонала Лючия. Она притулилась к белому гладкому камню, потому что тело переставало слушаться. Сползла на жгучий снег. — Вот так, хорошо, спать… — это были последние ее слова, произнесенные на планете Сильфора.

Очнулась она в звездолете, на жестком полу, позади кресла пилота. Пилотировала незнакомка с прямыми черными волосами, выбивающимися из-под круглой мохнатой шапки. Лючия попыталась встать на ноги, но при попытке сдвинуться с места ее пронзила такая нестерпимая боль, что она вскрикнула. Как будто тысяча иголок одновременно впилась в плоть!

— Еще немного, и пришлось бы ампутировать конечности, — на безупречном итальянском сказала Сифо, глянув на нее своими глазами-щелками. В ее голосе не слышалось и доли сочувствия.

— А где Арсен? — прошептала Лючия, потому что говорить громче она была не в состоянии. — Мы здесь одни?

— Ну вот, никакой благодарности за спасение! — проворчала азиатка. — Нет его здесь! Он остался на Сильфоре.

Тут Лючия не выдержала, и всё, что так долго кипело в ней, прорвалось наружу неиссякаемым потоком слез и глухих рыданий.

— Прекращай истерику! Того и гляди, днище корабля проржавеет! — хладнокровно сказала Сифо, не сводя глаз с панели управления. — Ну, воспользовался он тобой, как и мною в свое время. Ничего не попишешь. Есть такой сорт людей — потребители. Их ничуть не заботят чужие судьбы.

— Вы встречались раньше? — всхлипывая, спросила страдалица.

— Было дело… — уклончиво ответила Сифо. — Пренеприятнейшая история. Но не стоит об этом. Сейчас я везу тебя на реабилитацию. Есть такая замечательная планетка в часе лету от Сильфоры, называется Занго. Там, почитай, что рай в галактике. Чистые источники, зеленые джунгли, море-кристалл. В общем, сама оценишь. А про Арсена забудь, слышишь, забудь! Он уже в прошлом.

— Как вы добры! — прошептала Лючия, и краешки ее губ чуть дрогнули, не позволив улыбке осветить измученное лицо.

Хитрой Сифо было что скрывать. «Пренеприятнейшая история», о которой она умолчала, явилась рычагом, запустившим процесс медленного разложения ее организма — разложения жаждой мести.

Арсен, будучи призраком, испытывал острую потребность в человеческом внимании, в заботе и всем том, без чего бестелесной субстанции приходится туго. И вот однажды эта нужда забросила его на «Холодную планету», где суровость климата вынуждала людей собираться в общины. Ни один из отважных путешественников — сильфорианцев, ни один из предателей, отвергнутых общиной, не сумел выжить в снегах белой пустыни. И если для первых смерть означала крах их грандиозных замыслов, то для вторых гибель в когтистых лапах мороза была заслуженной карой за отступничество. Каким-то нелепым образом Сифо оказалась в числе вторых.