Покровитель

Арсен посерьезнел и сосредоточился, что с ним редко случалось.

— Хм, понимаешь ли, той первой ведь предшествовала другая просьба — «не отпускать», что я исполнил неукоснительно. Находиться же с тобой в доме, куда приглашены гости (а судя по числу блюд на кухонном столе, следовало ожидать прибытия несметной толпы), стало бы для меня настоящей пыткой. Видишь ли, я не выношу толп.

«Ах, какие мы нежные! Мы не выносим толп!» — раздраженно подумала Лючия, однако сдержалась, чтобы не вспылить. Она приготавливала разные вопросы с намерением слово за слово вытянуть из Арсена всю правду о его прошлом.

— У тебя аллергия на толпы, так что ли? — ненавязчиво поинтересовалась она, поставив локти на стол и опустив подбородок на сплетенные пальцы рук.

— Не совсем, — призрак прокашлялся, ну прямо как самый заурядный человек! — Просто я боюсь встретить профессора… Того профессора…

— Это становится любопытным. Расскажи!

Арсен вздохнул, поудобнее уселся против Лючии и начал:

— Синьор Бьянки в ту пору был великим ученым, а я — несмышленым юнцом и всё мечтал о баснословных богатствах. Мечтал плавать на собственном корабле, подобно графу Монте-Кристо; бороздить пустыни, рассекать небесные просторы и заниматься исследованиями флоры и фауны, не привлекая средств извне. А где можно заработать, как не на бирже? Вот и стал я играть, но неудачи преследовали меня одна за другой. Я уже стал подумывать о том, чтобы бросить это невыгодное занятие, когда под руку мне случайно подвернулась статейка, где синьор Бьянки сообщал о своем изобретении, некоем аппарате, способном придать любому телу, в том числе и одушевленному, способность перемещаться в пространстве и времени. Профессор искал добровольца, дабы испробовать на нем действие своего изобретения. Ну, я, конечно, тут же и смекнул, что, зная будущее, можно возвратиться в прошлое и сделать на бирже выгодную ставку. Тогда и дела пойдут в гору.

— Ох! — только и сказала Лючия.

— Ну, и, разумеется, я тотчас отправился к профессору, — продолжал человек-призрак, — в надежде, что до меня он никого принять не успеет. В тот день я думал, глупый, что мне несказанно повезло! Нет нужды объяснять, сколь богато была обустроена его лаборатория — она была просто сказочна! Могу лишь сказать, что подобное оснащение я видел впервые. Я представился, пробормотал что-то несвязное о моем стремлении быть полезным науке, и синьор Бьянки без околичностей проводил меня в какую-то мрачную каморку, сверху донизу уставленную всяческими приборами, коробками без этикеток, — совершенно неубранную комнату. Помню, как струхнул при виде всего этого безобразия. Но потом моим вниманием завладел один миниатюрный аппарат, об устройстве которого стал рассказывать профессор. Он утверждал, что никаких побочных эффектов облучение Фотохроном не вызывает… Ах, если бы я знал, к чему приведет моя затея, в жизни бы не притронулся к Фотохрону! Вижу, ты недоумеваешь? Да, следует рассказать об особенностях этого прибора. Включался он нажатием на кнопку — точь-в-точь как современная фотокамера. И работал практически так же. Объектив направлялся на предмет или живое существо, и производилось облучение — мгновенная вспышка придавала объекту необычайные свойства. Не могу сказать в точности, какие использовались длины волн, но после секундного облучения я чувствовал себя так, будто меня долго и усердно подбрасывали на солдатском плаще, точно как какую-нибудь незадачливую римлянку во времена Нерона. Три вспышки подряд отправляли человека в будущее — на три года вперед. В Фотохроне имелся еще и обратный отсчет времени — некое «затемнение», как выразился профессор — черные вспышки. Слыхала ли ты когда-нибудь о подобном? Ну, так вот, три черные вспышки возвратили бы меня ровно в то время и в ту каморку, где я пребывал в данный момент. Ничего сверхъестественного, учитывая наш век невиданных открытий. Этот компактный прибор содержал множество кнопок, о функциях которых, думается мне, нарочно умолчали. Однако же я догадывался, что с его помощью можно путешествовать на далекие расстояния, не переносясь во времени, равно как и наоборот.

Для начала синьор Бьянки отправил меня в будущее, наказав беречь Фотохрон, как зеницу ока. «Неодушевленный предмет не сможет поделиться результатами путешествия, крыса или кролик для этого тоже не сгодятся. А вы — в самый раз», — сказал он мне, покручивая ус. Тогда я намекнул ему, что он бы и сам мог слетать туда и обратно, воспользовавшись своим чудом техники, на что он отрицательно покачал головой. «Мне, — сказал он, — рисковать нельзя. Я координатор. Если я пропаду, представляете, какого открытия лишится человечество?!»

О, я представлял, я хорошо себе это представлял, и потому решил обхитрить ученого. Исчезнуть-то я исчез, а вот возвращаться не спешил. Я бы действовал куда более смело, если бы кто-нибудь растолковал мне назначение других кнопок Фотохрона! Преодолев временной промежуток в три года, твой покорный слуга очутился отнюдь не в темной каморке, заваленной ящиками и механизмами, а в чисто убранном офисе. «Что же должно было случиться за эти три года, чтобы комнатушка претерпела такую метаморфозу?» — подумал я и стал бродить по коридорам, всё больше изумляясь перемене декораций. «Либо профессор приобрел всемирную славу и отстроил свою лабораторию заново, либо что-то в его деле пошло не так, и в этом здании заправляет теперь не профессор…» — Следовало быть настороже.

Не успел я завернуть за угол, как меня грубо окликнули:

— Эй, кто здесь? Стоять, именем закона!

Голос был резкий, звучащий точно медная труба, и душа моя ушла в пятки. На воре, как известно, шапка горит, а то, что я замыслил, ничем, кроме воровства, не назовешь. Во мне за версту можно было вычислить похитителя Фотохрона, так я считал, и потому улепетывал от преследователя со всех ног. Тяжелые шаги слышались всё ближе и ближе, а коридор всё не кончался. Но вот я с разбегу вскочил в лифт, и двери его сомкнулись прямо перед носом гнавшегося за мной мужчины. Это был не синьор Бьянки. А учреждение, в котором он работал, оказалось секретной организацией, занимавшейся технологическими разработками. Наверняка этот тип поднял шум…

Я очертя голову бежал по улицам, сжимая в руке бесценный аппарат, и вдогонку мне сыпались проклятия прохожих, которых я посбивал с ног. Разум настаивал на немедленном возвращении в прошлое, пока еще не поздно и меня не сцапала полиция, но как протестовало всё внутри! «Координатор» непременно отберет у меня аппарат, и прощайте мечты. Если бы только природа одарила меня способностью телепортироваться и вояжировать во времени!

Заскочив в какую-то заброшенную халупу на окраине трущоб, я остановился, чтобы перевести дух — и тут мне в голову пришла сумасбродная идея (совсем как соломина для утопающего!): что если взять да и понажимать на «запрещенные» кнопки? Кто знает, к чему приведет сей эксперимент над собой? Вдруг таким образом я приобрету умение проноситься сквозь годы и часовые пояса по своему желанию, не прибегая к помощи Фотохрона? Идея была заманчивой — как тут за нее не ухватиться?! Не знаю, сколько времени прошло с тех пор, как я начал себя облучать, но, кажется, солнце дважды закатилось за горизонт и луна из полной превратилась в чуть надкушенную. Не евши и не пивши двое суток подряд, я ощущал себя пушинкой, а потому ничуть не удивился, заметив, что руки и ноги мои просвечивают.

«Если так пойдет и дальше, — мелькнула мысль, — то я, чего доброго, сделаюсь невидимым». В сущности, ненадолго обратиться в невидимку не так уж плохо: можно без опаски воровать еду из магазинов, подшучивать над прохожими. И то, и другое положительно сказывается на состоянии организма.

Скоро мне наскучило слоняться вдоль прилавков и витрин. Насытившись вдоволь, я решил отдохнуть в парке. Вот тогда-то во мне и открылась новая способность — превращаться в самых разных чудовищ. Поначалу наводить ужас на гуляющих казалось мне детской забавой, но когда на следующий день, склонившись над прудом, я не смог вернуть себе прежний облик, тогда я по-настоящему запаниковал. И тут же вспомнил о Фотохроне, вспомнил, что обронил его в одном из бесчисленных кварталов, пока гонялся за обезумевшими от страха прохожими. Самые худшие опасения мои подтвердились, когда я обнаружил его «останки» на мостовой недалеко от мясной лавки. Прибор пострадал от колес автомобиля, и теперь ничто не могло вернуть его к жизни. Да и меня к жизни вернуть смогло бы только чудо… Безнадежная ситуация. Друзей у меня не было, а нажить врагов — это же проще простого! Десять лет я провел в поисках друзей и исцеленья — мотался по странам и с легкостью преодолевал временные рамки. Десять лет! За это время я даже пожаловал с визитом к профессору, надеясь спросить у него совета. Но своим появлением я лишь накликал беду… Он-таки сменил род деятельности и забросил лабораторию, вероятно, разочаровавшись в людях и сообразив, что с их помощью информации из прошлого и будущего не достать. Как он перепугался, завидев меня в своей гардеробной! Просто утратил дар речи! А ведь я предстал перед ним в человеческом образе, предварительно заскочив к двум-трем его соседям и напугав их до дрожи в коленках своим чудовищным видом. Как выяснилось, людские мысли материализуются, и в тот момент, когда они о чем-нибудь думают, это что-то начинает принимать свое истинное обличье, будь то страхи или предвкушения… или призраки. Кроме того, оказалось, что излечивающей силой обладают только добрые мысли, а уж никак не страх и ненависть.