Безумие (ЛП)

— Как ты, Алиса? — моя мама протягивает руку, чтобы коснуться моей руки. Я позволяю ей это сделать, хотя не уверена, что она моя мать. У нее тусклые спутанные коричневые волосы. На глазах слезы. Думаю, она меня любит.

— Больна, — выдавливаю слабую улыбку.

Лорина и Эдит, мои сестры, широко лыбятся прикрывая руками рот. Их глаза светятся. Они больше походят на сводных сестер. Не думаю, что они вообще меня любят.

— Не говори так, дорогая, — серьезность моей матери должна на меня подействовать. Но этого не происходит. Может быть, потому что я ненормальная. Я даже имени ее не помню и я не спрашиваю. Интересно, почему я помню имена своих сестер. Может, потому что они ко мне плохо относятся. Вообще мне все равно, я повстречала их всех всего неделю назад. До того я могла быть совершенно другим человеком. По крайней мере, это можно предположить по тату, что у меня на предплечье. — У тебя сейчас просто трудные времена. — Моя мама все еще достаточно небезразлична, чтобы заставить поверить меня, что она моя мать.

— Ты можешь меня отсюда вытащить? — пресекаю я драму.

— Ну вот, началось, — говорит Эдит. Лорина закатывает глаза и смотрит в сторону. Мне кажется, она смотрит на хорошенького парня, который навещает свою мать рядом с нами.

Тем не менее, я игнорирую их обеих. Вряд ли они мне помогут.

— Как давно я здесь? — спрашиваю я свою мать.

— Два года, — снова вступает в разговор Лорина. Такое ощущение, что она вот-вот высунет мне язык. — Ты здесь с семнадцати лет.

— И почему я здесь? — А настоящий вопрос: «Кто я такая?». Но нельзя спросить об этом кого-то, если вы хотите, чтобы они думали, что вы нормальны.

— Ты убила своих одноклассников, каждого, до единого, — слова Эдит бьют по мне, словно камнями. Думаю, она старшая. Она чертовски серьезная. Лорина более игривая, озабоченная своими наманикюренными ноготками.

— Как я это сделала? — мой разум отказывается верить, что я способна убить кого-то. Я пытаюсь что-нибудь об этом вспомнить, но не могу.

— Видишь этот взгляд? — говорит Лорина Эдит, будто меня здесь нет. — Она в гнезде кукушки.

— Прекратите это, девочки, — требует мама. Хотя ей и не все равно, она выглядит слабой. Она ничего не может контролировать. Поэтому мне становится интересно, где мой отец. Может, он умер, но я не спрашиваю. — Могу я тебя спросить, Алиса?

Я киваю.

— Ты все еще веришь, что существует Страна Чудес?

— Нет, — я киваю головой.

— Это значит, что терапия помогает, — моя мама выглядит довольной. Интересно, как бы она себя чувствовала после двух секунд шоковой терапии.

— Из-за чего весь этот разговор про Страну Чудес? — интересуюсь я.

— Когда тебе было семь, — серьезность Эдит раздражает, — ты пропала посреди бела дня и, когда вернулась, говорила, что была в том страшном месте.

— В тот день Эдит наказали, потому что она присматривала за тобой, и ты от нее сбежала. — Лорина все не могла перестать ухмыляться. Теперь я понимаю, почему Эдит такая серьезная. Ее гложет вина. Она скрывает это под маской стервы.

— Заткнись, — Эдит одаривает свою сестру резким взглядом. Интересно, как я смогла от нее сбежать, когда была маленькой.

— Девочки, пожалуйста. Прекратите, — умоляет моя слабая мать.

— Почему прекратить? — спрашивает Эдит. — Я не верю в то, что она не помнит.

— Да, — поддакивает Лорина своей старшей сестре. — Она должна сознаться в тех ужасных вещах, что она делала, после того как вернулась в тот день.

— Ужасных вещах, — я склоняю голову на бок. — Помимо убийства моих одноклассников?

— Помнишь своего парня? — спрашивает Лорина.

— У меня есть парень?

— Был парень, — возражает Лорина. Такое чувство, что она была влюблена в моего парня. — До того, как ты убила его вместе со всеми в школьном автобусе два года назад.

— Зачем мне это было делать? — это действительно тяжело, спрашивать кого-то о вещах, что ты сделал, но я, правда, ничего не помню.

— Кто знает, — Лорина опять закатывает глаза, усмехаясь в сторону Эдит.

— Я помню, как она сказала что-то про монстров из Страны Чудес, — засмеялась в ответ Эдит. Смех у нее какой-то вялый. Будто она такая ленивая, что едва разжимает свои губы.

— Монстры из Страны Чудес? — я прищуриваю глаза. Не уверена, шутят ли они, или это из-за того, что я сказала. Так или иначе, мне становится плевать на все это. Мне плевать на смиренное молчание своей матери, плевать на своих посмеивающихся сестер, даже на монстров из Страны Чудес. Единственный, кто меня волнует, так это мой парень, которого я убила. Для меня это как удар. Даже имея частичную память, я не думаю, что могла навредить кому-то, кого я могла любить.

— Как его звали? — спрашиваю я.

— Кого звали? — Эдит и Лорин все еще смеются.

— Моего парня, которого я убила.

— Адам, — наконец, говорит моя мать. — Адам Дж. Диксон.

Я не знаю как или почему, но от имени Адам Дж. Диксон у меня на глазах наворачиваются слезы.

ГЛАВА 10

Камера Алисы, психиатрическая больница Рэдклиффа, Оксфорд

Заснуть становится все тяжелее и тяжелее с тех пор, как я узнала про своего парня, Адама. Дело не в том, что я помню его или инцидент с убийством моих одноклассников в школьном автобусе. Но Адам для меня — это как Страна Чудес. И не могу их вспомнить, но что-то мне подсказывает, что они реальны.

Что меня волнует в отношении Адама, так это то, что я странным образом скорблю по его смерти. Не знаю, можно ли объяснить мои чувства с научной точки зрения, но я не могу от них избавиться. Чувствую, что хочу его оплакать, сходить к нему на могилу, помолиться и оставить розы на его надгробье. Для меня это подлинное чувство. Не думаю, что я испытываю что-то подобное в отношении моей семьи.

Интересно, можно ли забыть кого-то, но все еще испытывать чувства к нему. Будто я написала его имя на внутренних стенках своего сердца. Будто я пропитана его душой. Чтобы между нами ни было — оно зарыто где-то в недрах моего разума. Я просто не знаю, как нырнуть поглубже и вытащить это на поверхность.

Поток моих мыслей прерывает стук Уолтруд в дверь. Иногда мне кажется, что я единственный пациент в лечебнице.

— Я правда устала, — говорю я. — Я не хочу есть, идти в ванну и с кем-либо встречаться. Оставьте меня в покое.

— Это доктор Том Тракл, — говорит он и входит в мою камеру. До этого он никогда сюда не входил. Когда он шагает внутрь, свои руки он держит за спиной.

— Как ты, Алиса?

Никогда он не разговаривал со мной так вежливо.

— Ненормально.

Мой любимый ответ. Думаю надо оформить над ним авторское право.

— Буду краток, — доктор Тракл не обращает внимания на мою жалобу. Видно, что моя камера вызывает у него отвращение. — Это может показаться невероятно глупым, но мне действительно нужно у тебя кое-что спросить, — пожимает он плечами. Никогда не видела, как он это делает. Видно, что он чувствует себя неудобно в присутствии Уолтруд. — Сколько будет четырежды семь? — быстро спрашивает он, будто ему неловко такое говорить. Уолтруд и Огир изо всех сил пытаются не засмеяться за его спиной.

— Двадцать восемь, — пожимаю я плечами. Потом у меня случается всплеск эмоций. Это напоминает мне о моих похороненных чувствах к Адаму. В моей голове словно лампочка вспыхивает. Вдруг я понимаю, что знаю правильный ответ на глупый вопрос. Кто бы ни попросил Тома Тракла задать мне этот вопрос, он посылал мне код. Не знаю как, но я это знаю.

— Подождите, — останавливаю я доктора Тома. — Это четырнадцать, — отвечаю я с легкой улыбкой на губах.

ГЛАВА 11

Камера Пиллара, психиатрическая больница Рэдклиффа, Оксфорд

— Четырнадцать, правильно! — прочирикал Пиллар, кашляя от дыма, что он выпускал в воздух.

— Это правильный ответ? — из-за дыма Тракл не мог как следует разглядеть Пиллара.