И исходит дьявол

Появился дворецкий и поставил поднос с водой и пирожными рядом с Мокатой, но тот оставил это без внимания. В этот момент он снова посмотрел на Мэри Лу и сказал:

— Я думаю, вы простите мне мой вопрос, но недавно не были ли вы больны? Вы выглядите так, как будто ужасно себя чувствовали и очень, очень устали.

— Нет, — медленно ответила Мэри Лу. — Я не была больна. Но в этот момент ее руки и ноги, казалось, совсем ослабели, а веки стали очень тяжелыми. По какой-то непонятной причине она почувствовала непреодолимое желание закрыть их и заснуть.

Моката наблюдал за ней со слабой улыбкой. Сейчас она была под его влиянием, и он знал это. Через несколько мгновений она уснет. Не составит большого труда перенести ее в другую комнату и оставить там, затем позвать слугу, попросить его найти хозяина и, когда Ричард придет, сказать ему, что она вышла в сад поискать его. Затем еще одна непродолжительная спокойная беседа, и хозяин дома также впадет в спокойный безмятежный сон. Затем он просто вызовет Саймона и они вместе уйдут отсюда.

Глаза Мэри Лу затуманились и закрылись. Встряхнув головой, она с усилием открыла их снова.

— Извините, — сонно произнесла она, — но я устала, ужасно устала. Так о чем вы говорили?

Глаза Мокаты казались теперь просто огромными. Они смотрели в ее глаза спокойно и задумчиво:

— Мы не будем больше разговаривать, — сказал он. — Вы будете спать, а четыре часа пополудни 7 мая вы зайдете ко мне в дом Саймона на Сент-Джонс-Вуд.

Тяжелые веки Мэри Лу опять опустились, но уже в следующую секунду ее глаза были широко распахнуты. Дверь гостиной распахнулась, и в комнату ворвалась Флер.

— Милая, что случилось? — Мэри Лу огромным усилием отбросила от себя сонливость, И Моката разочарованно щелкнул пальцами. Внезапное появление ребенка прервало течение тонких колебаний.

— Мамочка, мамочка, — запыхавшись выпалила Флер. — Папа послал меня найти тебя. Мы играли в лошадки там, в саду, а дядя Саймон говорит, что он вовсе не лошадка, а дракон. Папа сказал, что тебе надо прийти и переколдовать его.

— О, это и есть ваша дочурка? Какое прелестное дитя, — расплылся в дружелюбии Моката, протягивая руку к Флер. — Подойди ко мне, моя…

— Не дотрагивайтесь до нее! — вскрикнула Мэри Лу, схватив ребенка и воинственно сверкнув глазами. — Не смейте!

— Но, миссис Итон, — он в протестующем недоумении поднял брови. — Вы ведь не думаете, надеюсь, что я могу как-то повредить ребенку. К тому же мне кажется, что мы начали так хорошо понимать друг друга.

— Да, вы — чудовище, — в ярости закричала Мэри Лу, буквально вонзив свой палец в кнопку звонка. — Вы пытались загипнотизировать меня.

— Что за чепуха! — и все его лицо изобразило добродушную усмешку. — Вы просто слегка устали, но, видимо, и я был слишком скучен со своими пространными рассказами о вещах, которые вряд ли интересуют такую молодую и очаровательную женщину, как вы. Конечно, это было глупо с моей стороны. Я не подумал, что это повергнет вас в сон.

Как только дворецкий появился, она втолкнула девочку в руки изумленного старого слуги и выдохнула ему в лицо:

— Срочно господина Итона — он где-то в саду — быстро, сию же минуту!

Дворецкий поспешно вышел, уводя с собой Флер, а Моката повернулся к хозяйке. Глаза его стали холодными и жестокими:

— Это дело жизни и смерти. Я должен по крайней мере увидеть Саймона перед тем, как покинуть этот дом.

— Нет, не должны! — Ее уже трудно было остановить в гневе. — Вам лучше уйти, прежде чем придет мой муж. Вы слышите?!

Но тут она поймала себя на том, что снова смотрит на него, и, быстро повернув голову, чтобы не видеть его глаз, она заметила жест, которым он хотел взять стакан с водой со стола.

Теперь она была уже в совершенной ярости от того, что ему-таки удалось ее одурачить. Свой промах необходимо было срочно исправлять. Именно с этим намерением рванувшись вперед прежде чем он успел остановить ее, она резким движением повалила столик на пол. Во время падения поднос с грохотом накрыл графин и превратил его в кучку мелких осколков, пирожные рассыпались, а вода растеклась темным озерком по ковру. Моката отвернулся с сердитым ворчанием. Это маленькое чувствительное, похожее на кошку, создание выскользнуло от него в самый последний момент, и простецкое добродушное выражение на его лице сменилось на другое — затаенной демонической ярости. И когда она вновь встретилась с его глазами, они уже сверкали всей грязью его истинной натуры, обнажая ее все больше и больше и изрыгая тысячи немых проклятий.

Внезапно новый приступ ужаса охватил ее. В страхе она отпрянула назад, вскинув руки и закрываясь ими от этих немигающих глазищ. В этот момент из дверей раздалась скороговорка:

— Привет! В чем тут дело?

— Ричард, — выдохнула она. — Ричард, это Моката! Я встретила его, потому что тебе надо было быть с Саймоном, но он пытался загипнотизировать меня. Вышвырни его. Пожалуйста, вышвырни его.

Мускулы напряглись на гладком лице Ричарда, когда он увидел искаженные ужасом глаза жены и, отстранив ее, шагнул в сторону Мокаты.

— Если бы вы не были вдвое старше меня и не находились в моем доме, я бы превратил вашу физиономию в лепешку, — не заботясь о приличиях, сказал он. — Но меня это не остановит, если вы сейчас же не уберетесь отсюда.

С почти невероятной быстротой Моката взял под контроль свою злость. Его лицо снова обмякло и расплылось в улыбке.

— Боюсь, что вашу жену что-то расстроило, — мягко сказал он. — Наверное, это от весенней погоды и от того, что во время нашего разговора ее стало клонить ко сну. Наслушавшись обо мне самых невероятных вещей от ваших друзей, она вообразила, что я пытался загипнотизировать ее. Я нижайше прошу прощения, что вызвал это минутное раздражение.

— Я не верю ни одному слову из всего этого, — ответил Ричард. — Лучше уходите по-доброму.

Моката снова пожал плечами.

— Но у вас нет серьезной причины, мистер Итон. Я пришел сюда, чтобы забрать Саймона назад в Лондон.

— Понятно, но ничего не выйдет!

— Пожалуйста, — Моката протестующе поднял руку, — послушайте меня одну минуту. Вся ситуация была представлена вам совсем не верно, как я и объяснил вашей жене, и, если бы она вдруг не начала что-то такое воображать себе, мы бы могли сейчас обсудить это вполне разумно. Ведь я даже просил ее послать за вами, что она может подтвердить сама.

— Это был самый настоящий трюк, — сердито выкрикнула Мэри Лу. — Не смотри ему в глаза и, ради бога, выставь его!

— Вы слышите, — лицо Ричарда побелело, а в голосе послышались угрожающие нотки. — Вам лучше убраться — пока я не вышел из себя.

— Очень жаль, что вы оказались столь упрямы, мой молодой друг, — холодно и резко сказал Моката. — Оставляя Саймона здесь, вы подвергаете большой опасности и его и себя. Но поскольку вы отказываетесь от разумного и не позволяете мне его забрать, то разрешите хотя бы поговорить с ним самим минут пять.

— Ни пяти секунд! — Ричард отступил от двери и недвусмысленным жестом указал Мокате на выход.

— Ну, хорошо! Если это и есть ваше последнее слово!

Моката весь распрямился. Казалось, что он при этом увеличивается в размерах. Какая-то ужасная сила и энергия начала вдруг сотрясать его жирное тело. Они чувствовали, как она исходит от него, а слова стекали с его губ, как капли ледяной воды стекают с сосульки над замерзшим озером — так же медленно и четко.

— В таком случае этой же ночью я пошлю в ваш дом Посланника, и он заберет от вас Саймона живым или мертвым!

— Вон! — процедил Ричард сквозь зубы. — Будь ты проклят — вон!

Не говоря более ни слова, Моката вышел. Мэри Лу перекрестилась. Ричард обнял ее за плечи, и они вышли вслед за ним в незакрытую дверь.

Ни разу не оглянувшись, он тяжело побрел по длинной, освещенной солнцем дорожке и казался теперь обычным прохожим. Но вдруг Ричард почувствовал, как Мэри Лу уткнулась головой в его плечо и затряслась в глухих рыданиях.