И исходит дьявол

— Извините, — Мэри Лу парировала не моргнув и глазом, — но эта коробка пуста. Продолжайте. Так, что вы говорили о Саймоне?

Но Моката уже протянул руку в сторону коробки, намереваясь приоткрыть ее и заглянуть внутрь. И Мэри Лу невольно пришлось подавить улыбку, появившуюся при виде комично-кислой гримасы жадненького школяра, которому не достался кусок торта.

— Да неужели?!! — деланно удивился он. — Какая жалость! В таком случае, можно, я выброшу ее в корзину, чтобы не затруднять этим вас? Оставлять ее здесь — это непереносимое испытание для таких сладкоежек, как я.

И прежде чем Мэри Лу успела остановить его, Моката снова потянулся к коробке, поднял ее и моментально понял по весу, что хозяйка солгала.

— Нет, нет, пожалуйста! — Она рванулась, но ей уже пришлось почти вырвать коробку из коротеньких и толстых пальцев гостя. — Не нужно ее выбрасывать, я разрешила своей маленькой дочери складывать туда камешки — Коробочка издала легкий шорох, когда Мэри Лу клала ее рядом, и ей пришлось добавить: — Она заворачивает каждый камешек в конфетную обертку. Девочка очень расстроится, если они исчезнут.

Моката, конечно же, не поверил такой не очень талантливой лжи. Он сразу догадался, в чем была основная причина отказа, и быстро понял, что в лице этой хорошенькой женщины, которая и ростом-то не выше подростка, он встретился с куда более серьезным противником, чем предполагал вначале. Тем не менее он был вполне удовлетворен успехом, которого уже удалось достичь, чувствуя, что неприятие его в первые минуты сменяется на настороженный, но интерес. Он должен поговорить с ней немного, а его глаза и голос сделают остальное. Некоторое время оба молча смотрели друг на друга. Затем сатанист возобновил атаку, но уже в новом направлении.

— Миссис Итон, для меня вполне очевидно, что вы не доверяете мне после того, что ваши друзья рассказали вам обо мне, — и я этому не удивляюсь. Но вы умны, и это заставляет меня думать, что я лучше добьюсь своей цели, если выложу свои карты на стол.

— А для меня совершенно безразлично, что вы сделаете, — спокойно ответила Мэри Лу.

Он никак не отреагировал на ее слова и низким, слегка пришептывающим голосом, продолжал:

— Я не предлагаю начать обсуждение, хорошо это или плохо — заниматься Искусством Магии. Я лучше остановлюсь на том, что у меня есть практика и определенный опыт в этой области, и Саймон, который сам интересуется этими вещами в течение последних месяцев, оказался настолько многообещающим учеником, что недалек тот день, когда он достигнет большой власти. Мсье де Ришло, возможно, и заставил вас поверить, что я сущий дьявол. Однако, будучи честным по отношению к себе, я должен сказать, что такое мнение обо мне совершенно несправедливо. Сама по себе магия и не добро и не зло. Это лишь наука по вызову изменений, которые должны произойти посредством воли. Довольно распространенное отношение к ней легко объясняется тем фактом, что она практикуется тайно в течение многих веков из-за запретов, наложенных на нее церковью. Все, что делается в секрете, естественно, приобретает репутацию мистерии и, поскольку делается не при свете дня, то уж, конечно, это что-то нехорошее. Только очень немногие люди хорошо разбираются в этих мистериях, и я вряд ли ошибусь, если скажу, что ваши познания почерпнуты из случайно прочитанного. Но по крайней мере вам еще придется услышать, что далеко продвинутые в тайном Искусстве адепты обладают способностью вызывать к существованию такие вещи, которые совершенно недоступны пониманию непосвященных. А ведь они совершенно безвредны, если находятся под контролем практика. В точности как если бы квалифицированный электрик обращался с мощной электробатареей, от которой бездумно играющий с ней ребенок может получить сильный шок или даже смерть. Эта аналогия впрямую относится к работе, которой сейчас заняты Саймон и я. Мы вызвали к действию определенную сущность, как, по аналогии с другой сферой, некто создал бы мощную электрическую машину. И нам обоим требуется большое искусство и осторожность при обращении с ней, но, если я останусь один управлять ею, то определенные силы, которые мы ввели в действие, несомненно вырвутся из-под нашего контроля и нанесут непоправимый удар нам обоим: и Саймону, и мне. Я понятно изложил ситуацию?

— Да, — пробормотала Мэри Лу.

Во время этого длительного объяснения он намеренно держал ее в постоянном внимании, и в то время как она слушала его спокойный, красивый голос, которым он рассказывал, казалось бы, совершенно очевидную правду, она чувствовала, как ее отношение меняется. И ей вдруг показалось абсурдным, что этот привлекательный, располагающий к себе человек в безупречном сером костюме может быть для кого-то опасен. Его лицо потеряло теперь всякую напыщенность, и ее глаза видели перед собой только лысого чистенького господина, больше похожего на пожилого проповедника.

— Вот и прекрасно, — продолжал он. Голос его при этом обрел даже какой-то шелковистый оттенок. — Я был почти уверен, что, если вы подарите мне несколько минут, я смогу прояснить это недоразумение, которое произошло только в силу чрезмерного желания вашего старого друга герцога и этого очаровательного молодого американца оградить Саймона от чисто воображаемой опасности. Если бы только у меня была возможность объяснить им это лично, я уверен, что уберег бы их от целого ряда ненужных беспокойств, но я видел их только в течение нескольких быстротечных минут в тот вечер у Саймона. Это очаровательное местечко. С исключительным радушием* Саймон разрешает мне останавливаться в его доме, когда я бываю в Англии. Если вам придется быть в Лондоне в недалеком будущем, я очень надеюсь, что вы зайдете и навестите нас в нем. Мы ведь оба с вами знаем, что Саймон будет восхищен, а мне доставит огромное удовольствие показать вам мою коллекцию духов, которую я всегда вожу с собой. Между прочим, я неплохой специалист по части приготовления индивидуальных духов, и многие из моих знакомых женщин позволяли мне готовить для них специальный аромат. Это тонкое искусство и интересное, поскольку каждая женщина должна иметь в этом смысле что-то свое, отражающее ее ауру и индивидуальность. Вы обладаете исключительной индивидуальностью, миссис Итон, и мне было бы очень приятно, если бы однажды вы позволили мне составить для вас что-то специальное.

— Это звучит очень интересно, — тихо произнесла Мэри Лу, в то время как Моката все еще неотрывно смотрел ей в глаза. И в самом деле, несмотря на неловкость, она находила его все более и более привлекательным человеком, и, конечно же, глупо, что она слегка испугалась, когда он только вошел в комнату. Майское солнце медленно двигалось через зелень деревьев за окном, и свет пятнами играл на его лице, и, видимо, от этого ей казалось, что немигающие глаза его теперь шире, чем она увидела их впервые.

— А когда вернется герцог? — мягко спросил он. — К сожалению, мой визит сегодня должен быть коротким, а мне так бы хотелось обсудить с ним спокойно это дело, прежде чем я уйду.

— Я не знаю, — ответила Мэри Лу, что самой ей показалось странным. — Но я боюсь, его не будет до шести.

— А ваш американский друг — этот гигант? — продолжал выяснять Моката.

— Не имею понятия. Он ушел в деревню.

— Понятно. Как жаль, но зато ваш муж наверняка здесь и развлекает Саймона?

— Да, они оба наверху.

— Вот и прекрасно. Мне бы хотелось объяснить вашему мужу, так же, как объяснил это вам, насколько важно, чтобы Саймон возвратился сегодня со мной, но прежде я бы хотел спросить: не найдется ли у вас стакана воды? Пока я шел от деревни, я изрядно захотел пить.

— Конечно, конечно, — Мэри Лу автоматически встала и нажала кнопку звонка. — Может быть, вы предпочтете чашку чая или фужер вина и пирожное? — добавила она, находясь теперь уже полностью под исходящим от него странным влиянием.

— О, вы так любезны, но стакан воды и пирожное будет достаточно, если можно.

Малин уже стоял в дверях, и Мэри Лу распорядилась о легком полднике. Затем она снова села, и Моката продолжал говорить легко и непринужденно, убаюкивая ее все сильнее.