Горящий Эдем

Дух Элинор Перри стоял отдельно, вглядываясь вдаль, как будто отыскивал выход.

– Нелл, – прошептала Корди и шагнула вперед. Меньше чем через минуту дух Элинор всосался в бутылку.

– Дотроньтесь до других, – шепотом велела Корди, – и они пойдут за вами. Того, кого хотите вывести, посадите вот сюда. – Она протянула ему бутылку.

Трамбо заколебался. Бриггс и Фредриксон служили ему на совесть. Диллона не убили, только похитили у него душу. Жаль было и астронома, и других. Но возвращение Санни Такахаси сулило ему деньги.

Взяв бутылку, Трамбо запихнул в нее дух Санни. Это оказалось не так трудно, но в последнюю секунду туда же юркнул бородатый дух Диллона.

– Смотри. – Трамбо пожал плечами. – Если там есть место, я буду рад.

Место нашлось. Трамбо заткнул бутылку пробкой.

– Пора уматывать, – сказал он. Корди кивнула. Они повернулись и замерли – дорогу им преграждал сам Камапуа.

– Байрон, – сказал кабан, – как мило, что ты зашел! А это что, дар мне? – Он посмотрел на Корди.

Трамбо поглядел на Корди, потом опять на кабана.

– Конечно.

– Я займусь ею потом. Сначала поговорим о нашем деле. Трамбо молчал.

– Тебе нужна душа Санни? Миллиардер пожал плечами:

– Мне показалось, у вас тут самообслуживание.

– Ты прав. И все же я хочу кое-чего в обмен.

– Мою душу?

– Зачем она мне? Я говорю о бизнесе. Брови Трамбо поднялись, но он ничего не сказал.

– Когда я одолею эту стерву Пеле и завладею островом, – продолжал Камапуа, – я планирую на пару десятков лет принять человеческий облик. Я слишком долго сидел под землей и смотрел, как здесь все менялось. Пора самому вступить в игру. Я мог бы опять стать вождем здесь, на Гавайях, но у меня другие планы.

– Бизнес?

– Именно, – подтвердил кабан. Он подошел поближе, и Корди почувствовала жар его дыхания и увидела стекающую с пасти слюну. – Мы можем заключить выгодную сделку.

– Но почему я должен это делать? – спросил Трамбо.

Кабан сделал еще шаг, обдавая его вонючим дыханием.

– Потому что иначе я сжую твои кишки и отправлю душу в самый дальний угол этой пещеры, где она будет мучиться вечно.

– Ладно. Я слушаю.

– Ты заберешь душонку Санни, вернешься к японцам и получишь свои триста миллионов. А потом вернешься сюда, и мы заключим сделку.

– Тебе нужны деньги? Кабан усмехнулся:

– Болваны кахуны вызвали нас, чтобы мы уничтожили тебя. Но у нас другие планы. Пеле – вот кого я хочу уничтожить. А с тобой, Байрон, мы похожи. Мы рождены властвовать. Подчинять себе женщин, земли, обстоятельства. Я хорошо понимаю твою страсть к разрушению. Мне не нужны твои деньги.

– А что тогда?

Камапуа опять усмехнулся. Его восемь глаз ярко заблестели.

– Мы на время поменяемся местами, Байрон. Я стану тобой, а ты мной.

Лицо Трамбо оставалось спокойным.

– Погоди-ка…, дай сообразить. Значит, тебе нужно мое тело?

Кабан кивнул.

– Значит, ты станешь магнатом с домами и женщинами на трех континентах, а я должен двадцать лет провести в вонючем свином логове под землей?

– Таковы условия, Байрон.

– И на кой черт мне такая сделка?

– Во-первых, – сказал кабан низким утробным голосом, – я не сожру тебя. Ты останешься жить. Во-вторых, я гарантирую, что за эти двадцать лет увеличу твою империю до невиданных размеров. Ты из кожи вон лезешь, чтобы продать дурацкий курорт за жалкие триста миллионов. Когда ты вернешься в свое тело, ты будешь владеть миром. Я не преувеличиваю.

– Я могу добиться этого, оставаясь в своем теле, – возразил Трамбо.

– В-третьих, – продолжил кабан, не слушая его, – ты станешь королем Царства мертвых и получишь неограниченную власть над всеми духами и демонами. Ты сможешь повелевать дождем, громом и волнами. Ты вкусишь власти, о которой не мог мечтать ни один из смертных.

– То есть ты отдашь мне всю свою власть? Камапуа покачал щетинистой головой:

– Я не дурак, Байрон. Если бы я отдал тебе всю власть, ты очень скоро захватил бы и верхний мир. Нет, большую часть власти я оставлю себе, чтобы сделать тебя богатым и могущественным сверх всяких пределов. Но и того, что достанется на твою долю, тебе хватит. Ты еще будешь жалеть о должности властелина подземного царства.

– А если ты решишь навсегда остаться человеком?

– Что ты! Конечно, у людей есть свои преимущества, но они смертны. Я не хочу умирать. Я же бог.

– И еще одно. Через двадцать лет мне будет почти шестьдесят.

Человеческие зубы кабана сверкнули в тусклом свете.

– Я буду беречь твое тело, Байрон. Надеюсь в обмен на ту же любезность. А богатство, которое я завоюю для тебя, с избытком заменит тебе молодость.

– Значит, таковы условия сделки?

– Да. Если ты откажешься, твои тело и душа сгниют здесь. Если согласишься – получишь богатство, власть и сможешь почувствовать себя богом. Ну как, Байрон Трамбо, по рукам?

Трамбо, казалось, задумался. Когда он поднял голову, в его глазах была решимость:

– Слушай мой ответ, Камапуа. Иди-ка ты в жопу.

Корди увидела, что морда кабана тоже может выражать изумление.

– Иди в жопу вместе со своей свинячьей матерью, – уточнил Трамбо.

Камапуа, теперь по-настоящему разъяренный, взревел:

– Как ты смеешь отказывать мне, смертный?!

Трамбо пожал плечами:

– Что делать? Я никогда не любил свинину. Кабан оскалил зубы.

– С удовольствием сожру вас, – прорычал он. – А потом проглочу ваши души.

– Смотри! – крикнула Корди, указывая за его спину.

В двадцати шагах от них стояла молодая гавайка с цветком в волосах. Она казалась очень юной, но ее темные глаза прожигали насквозь.

– Убирайся отсюда! – взревел Камапуа. – Это мои владения, а эти смертные – мой обед. Женщина не шелохнулась.

– Сейчас они умрут. – Кабанье рыло повернулось к людям. Корди выхватила из сумки револьвер, но чудовище отбросило его прочь одним движением щетинистой морды.

Тут земля содрогнулась. Корди и Трамбо упали как подкошенные, и даже гигантский кабан пошатнулся.

– Убирайся! – снова прорычал он. – Говорю, это мои владения. С тобой я разберусь потом.

Трамбо и Корди Стампф услышали грохот еще до того, как почувствовали жар. Что-то неслось по пещере со скоростью курьерского поезда. Стены осветились оранжевым блеском.

– Лава! – Трамбо повернулся, чтобы бежать, но времени у него не оставалось. Кабан расхохотался:

– Так вот чего ты хотела, идиотка? Нет, они умрут от моих клыков, прежде чем их поглотит твой проклятый огонь!

Он разинул пасть, и тут Корди выдернула пробку из бутылки. Дух Элинор Перри вылетел наружу и замер перед мордой кабана туманным облаком. Другие духи беспокойно метались по пещере, почуяв приближение лавы.

– Уйди с дороги! – рявкнул кабан, но Элинор продолжала неподвижно висеть перед ним, отделяя его оскаленные клыки от лица Корди.

– Ты не можешь коснуться ее, – слабым голосом сказала Корди. – Так велела Пеле.

Кабан повернулся к Трамбо, но дух Элинор тут же передвинулся к нему. Камапуа отпрянул, не в силах нарушить капу, наложенное богиней более ста лет назад. От потолка начали отваливаться куски. Свет приближающейся лавы становился все ярче.

– Быстрее ко мне! – крикнула женщина Корди.

Кабан еще раз попытался схватить ее, но опять натолкнулся на призрак Элинор. Смертные были проворнее, и не успел он повернуться на своих тонких ногах, как они уже преодолели расстояние, отделявшее их от Пеле.

– НЕТ! – Рев кабана заполнил пещеру грохотом. Он оттолкнулся от пола и прыгнул вперед, как бык на арене. Трамбо и Корди зажмурились, но в трех шагах от них невидимая преграда отбросила кабана назад.

Женщина подняла руки. Голос ее был таким же красивым, как и ее внешность: