Горящий Эдем

Это оказался Пол Кукали. Рубашка и брюки куратора были изодраны в клочья. Левая сторона лица превратилась в сплошной синяк, левая рука была сломана, а на правой отсутствовал палец. Правая лодыжка была странно вывернута в сторону. «О Господи, – прошептала Корди, – вот бедняга». Ей не очень нравился этот мужчина, но еще меньше нравилось видеть его в таком состоянии.

Куратор снова застонал. Прижав руку к его груди, Корди обнаружила, что он дышит и сердце у него бьется нормально.

– Пол, где Элинор?

Он не реагировал. Корди встала. Она понимала, что ему лучше дождаться помощи здесь – у него могла быть сломана спина или отбиты внутренности. Но она понимала также, что в такую ночь ее могут схватить по дороге к Большому Хале, и тогда помощь так и не придет.

– Я сейчас, – сказала она и принялась водить фонариком вокруг. Смятые цветы, множество следов – человеческих и других, – но никаких признаков Нелл. Потом шагах в двадцати, возле упавшего дерева, луч фонарика нащупал что-то светлое. Корди пошла туда. Дождь усилился; капли его стучали по листьям со звуком, который в других обстоятельствах мог бы быть успокаивающим.

Это была Элинор. Видимых следов повреждений на ней Корди не заметила и, сунув пистолет за пояс, попыталась нащупать пульс. Пульс отсутствовал, как и дыхание. Кожа Элинор была холодной на ощупь.

– Черт, – сказала Корди. Зажав фонарик в зубах, она вытащила Элинор на дорогу. Ушибленная голова отчаянно болела, и ей пришлось присесть на камень, чтобы унять головокружение. После этого она осторожно подняла тело Элинор и уложила его на сиденье джипа.

Пол Кукали перестал стонать, но еще дышал. Корди перевязала платком его кровоточащую правую руку с оторванным пальцем и втащила его в джип. Пол громко стонал, особенно когда его сломанная нога цеплялась за борт, но в себя так и не пришел.

Усадив куратора на переднее сиденье, Корди завела джип испытанным способом – с помощью проволоки – и несколько минут сидела за рулем, думая, что ей делать. Дорогу загораживали упавшие деревья, но переднее было достаточно тонким. К тому же можно было объехать завал по цветочным клумбам.

Решившись, она повела машину через клумбы и дальше, сквозь густой кустарник. В треске веток она каждую секунду ожидала услышать рычание, но все обошлось. Вскоре она выехала на асфальтированную дорожку, ведущую к Большому Хале, и смогла прибавить скорость.

Гавайский оркестр из пяти человек сначала отказался ехать в Мауна-Пеле, но Трамбо предложил музыкантам тысячу сверху, и теперь они усердно играли на укулеле и дудели в саксофоны в банкетном зале, освещенном мигающими лампами. Трамбо был рад музыке – она заглушала звуки шторма и напряженную тишину в здании и позволяла ему спокойно думать.

Думать было над чем. Хироси Сато упрямо отказывался подписывать бумаги, пока не найдется Санни Такахаси. Но Санни был если и не мертв, то взят в заложники гигантским говорящим кабаном, который требовал, чтобы он, Байрон Трамбо, спустился в пещеру и поговорил с ним.

Трамбо не был суеверен и не интересовался сверхъестественными явлениями, но вполне признавал их существование. К тому же ему не раз приходилось совершать чудеса в сфере бизнеса. Теперь ему предстояло совершить самое трудное чудо – продать Мауна-Пеле, – а для этого необходимо было учитывать и говорящего кабана, и другую говорящую свинью по имени Кэтлин Соммерсби Трамбо.

Майкле, временно исполняющий обязанности начальника охраны, уже сообщил ему, что миссис Трамбо и две другие леди вместе с адвокатом Кестлером находятся в безопасности на седьмом этаже. Трамбо было жаль, что все так вышло, хотя роман с Майей уже исчерпал себя. Но вот Бики…, может, удастся с ней помириться? Отогнав эту мысль, он обратился к более насущным делам.

Они заключались в том, что Сато необходимо было вынудить поставить подпись. Трамбо подозревал, что события на курорте не остались незамеченными для людей Сато, и исчезновение Санни оказалось только последним штрихом. Несмотря на свою воинственную историю, современные японцы боятся насилия и имеют на него нюх.

К тому же Трамбо знал, что покупка Мауна-Пеле была первым самостоятельным шагом молодого Хироси, жившего до этого в тени своего отца. От удачи этой сделки зависела деловая репутация не только его самого, но и всей корпорации, и это вынуждало его быть особенно осторожным.

В зале было довольно мрачно. Трамбо мог приказать включить аварийный генератор, но он берег электричество для лифтов и для освещения конференц-зала в момент подписания соглашения…, если оно будет подписано.

Музыканты уже вспотели. Уилл Брайент подошел к столу, но благоразумно держался подальше от шефа. Трамбо говорил о какой-то ерунде с Сато и старым Мацукавой, когда в зал вошел Майкле. Извинившись, Трамбо поспешил ему навстречу – Две вещи, сэр, – сказал охранник. – Во-первых, Фредриксон не выходит на связь.

– Хочешь сказать, его нет на месте?

– Нет, сэр. Мы оставили ему открытую линию, и ему надо было только спустить воду.

– Спустить воду? – Трамбо ненавидел все эти профессиональные термины.

– Ну да. Это со времен Вьетнама…, сэр. Означает что он мог связаться с нами, просто нажав на кнопку. Так мы связывались с разведчиками, когда не хотели, чтобы вьетконговцы…

– Ну хватит. Сейчас не время для военных историй. Значит, он не нажимает на кнопку?

– Да, сэр. Похоже, кто-то разбил радиотелефон.

– Или проглотил, – задумчиво сказал Трамбо.

– Простите, сэр?

– Ничего.

– Может, послать туда еще человека?

– Не надо. Если Фредриксон жив, он сделает свое дело, а если нет…, зачем терять людей? Что еще случилось?

– Вас хочет видеть дама.

– Которая? Кэтлин, что ли?

– Нет, сэр. Одна из гостей, миссис Стампф.

– А разве не все сбежали?

– Нет, сэр. Она победительница конкурса…

– Знаю. Что ж, скажи, что я приму ее после завтрака.

Майкле замялся:

– Сэр, она говорит, что это очень важно. Что это касается пса, акулы и кабана. Она сказала, что вы поймете, что она имеет в виду.

Трамбо оглядел зал. Официанты разносили десерт – мороженое с местными фруктами, шоколадные пирожные и кофе. Он решил, что сможет на несколько минут покинуть гостей.

– Ладно. Где она?

Она сидела в вестибюле. Трамбо уже встречал эту женщину – это она приходила к нему сообщить насчет собаки вместе со своей подругой и этим ублюдком-куратором, – но теперь она выглядела куда хуже. Волосы ее слиплись от дождя, платье было разорвано.

– Миссис Стампф! – воскликнул он, взмахивая руками, словно собираясь ее обнять. – Мы так рады, что вы решили перебраться на более удобный седьмой этаж! Что мы можем сделать для вас?

– Отошлите охранника, – сказала Корди. Майкле кашлянул.

– О, не волнуйтесь, миссис Стампф, ему можно доверять. Все, что вы скажете, останется между…

– Я сказала: пусть убирается, – повторила маленькая круглолицая женщина. Улыбка сошла с лица Трамбо.

– Убирайся, – бросил он охраннику. Майкле снова кашлянул, но послушно скрылся за дверью вестибюля, где его ждал коллега.

– Ну, – сказал Трамбо, – так что там насчет кабанов?

– Байрон, у вас две проблемы. Во-первых, ваш курорт кишит мифическими чудовищами. Когда я поднималась, я видела в нижнем саду диких свиней, а на втором этаже – пса с человеческими зубами.

– Не беспокойтесь, миссис Стампф. Я понимаю, все эти вещи кажутся…, необычными, но поверьте моему слову – завтра все войдет в норму. Я попрошу охранника проводить вас в безопасное место. – Он взял ее за руку, почувствовав под мокрой тканью солидные мускулы.

– Я сказала, что у вас две проблемы.

– Ну?

Корди Стампф вздохнула, вытащила из своей сумки пистолет 38-го калибра и ткнула его под ребра Трамбо.

– Это вторая, – сказала она.

– Вы понимаете, что вы не в своем уме?

– Понимаю. Посмотрите на меня.