Список Семи

Дойл и Барри удивленно переглянулись. Для Барри это было тоже в новинку.

— Где вы слезли с поезда, Боджер? — спросил он.

— Где-то на севере. Вроде как в Йоркшире.

— Когда это было?

— Так уж вышло, что Боджер помнит точнехонько, потому как это был его собственный день рождения: четвертого марта.

— Четвертого марта прошлого года? — в полном замешательстве воззрился на беднягу Боджера Дойл.

— Эй, да вы, выходит, дурак? Или как?

— Боджер, простите мою глупость, — сказал Дойл. — Но следует ли вас понимать так, что вы и Дилкс сели на поезд до Йоркшира четвертого марта прошлого года, то есть месяц спустя после того, как Дилкса повесили? И за много лет до окончания вашего срока?

— Правильно. Лэнсдоун и я, и еще те, кто подписался на это.

— В каком смысле «подписался»?

— Ну, с этим типом, который заявился в тюрягу.

— В тюрьму Ньюгейт?

— А вы, похоже, не улавливаете, а?

— Пожалуйста, Боджер, мне необходимо понять. Что это был за человек?

Боджер поднял глаза к потолку.

— Бородища. В очках. Короче, сутенер.

— Ну хорошо, Боджер. И к чему этот джентльмен клонил? Что он вам обещал?

— Я вам вот что скажу: про эту чертову фабрику он ничего толком не объяснил. Да, сэр. Потому я и дал деру, как я вам рассказал. И думаю, что они все равно меня ищут…

В этот самый момент воздух прорезали резкие полицейские свистки.

— Копы!

Тревога мгновенно охватила всех в зале. Те здоровяки, что играли в кости, кинулись врассыпную. Боджер развернулся и, прежде чем Дойл успел сообразить, помчался в раздевалку. Дверь с грохотом распахнулась, и в зал ввалился целый эскадрон полицейских с дубинками. Еще одна группа полицейских ворвалась с черного хода, и справиться с игравшими в кости было делом считанных минут. Боджер ловко уворачивался от ударов, и полицейским пришлось с ним повозиться. Схватив Дойла за руку, Барри предлагал оставаться на месте.

— Нам же будет лучше, сэр, если мы не побежим, — сказал он, пытаясь перекричать гвалт.

— Но ведь Боджер как раз собирался сообщить нам…

— Не беспокойтесь, сэр, очень похоже, что мы окажемся с ним в одной камере.

— Но мы ведь не играли в кости!

— Попробуйте докажите это копам. Как ни крути, мы попались.

К ним направлялись двое полицейских. Барри положил обе руки за голову, посоветовав Дойлу сделать то же самое. Вместо этого Дойл ринулся навстречу полицейскому.

— Послушайте, — закричал он. — Я врач!

— А я королева Виктория, — проговорил полицейский, свалив Дойла с ног мощным ударом.

Первое, что увидел Дойл, придя в себя, было озабоченное лицо Барри.

— Хреново себя чувствуете, сэр? — жалостливо спросил Барри.

— Где мы?

— В тюряге. Думается, нас засунули в Пентонвилл.

Дойл попытался сесть, но голова кружилась, как на карусели.

— Осторожно, сэр, — сказал Барри. — Тут у вас шишак здоровенный.

Дойл нащупал у себя на лбу огромную шишку размером с гусиное яйцо. Дотрагиваться до нее было больно.

— Что произошло, Барри?

— Вы малость поскользнулись, сэр, в полицейском фургоне. А потом вас разок кинули на пол, ничего особенного, сэр. Ну, пока я вас не усадил на эту скамейку, вы были чуток не в себе.

Когда в глазах перестало двоиться, Дойл огляделся. Они находились в общей камере, которую вместе с ними занимало сборище головорезов, и среди них он узнал многих игроков в кости. Камера была жутко грязной и больше напоминала общественный туалет, чем что-либо другое. Тараканы величиной с палец бесстрашно шныряли повсюду, залезая в ботинки и одежду арестантов; те, похоже, вполне свыклись с такой компанией.

— Случалось бывать за решеткой, сэр? — спросил Барри.

— Никогда.

Барри с сочувствием посмотрел на Дойла:

— Местечко, конечно, не особо приятное. Дойл огляделся.

— А где Боджер?

— Боджера Наггинса здесь нету, сэр, — ответил Барри.

— А в фургоне он был?

— Я бы сказал, что нет, сэр.

— Вы думаете, он сбежал из спортивного зала? Вы видели?

— Нет, сэр, не видел.

Дойл снова дотронулся до шишки на голове.

— Какое нам предъявили обвинение?

— Обвинение? Никакого, сэр.

— Но они не могут так просто держать нас здесь, не предъявляя никакого обвинения.

— Вы и взаправду в первый раз тут, да, сэр? — едва заметно улыбнувшись, спросил Барри.

— Произошла какая-то чудовищная ошибка. Скажите им, что мы требуем адвоката, — не совсем уверенным голосом проговорил Дойл. — У нас есть на это право.

— Оно, конечно, сэр. Только лучше будет, если все как будто впервой, сэр, — произнес Барри, что-то обдумывая.

Дойл с удивлением посмотрел на Барри. Его ироничный тон ясно давал понять, что привычные нормы общения в стенах этого заведения перестали существовать. Порывшись в кармане, Дойл вытащил помятый бланк рецепта. Знакомые буквы «RX» показались ему какой-то абракадаброй.

— Барри, у вас есть что-нибудь, чем можно писать? — спросил он.

Понимающе кивнув, Барри двинулся по камере и через минуту принес огрызок карандаша. Дойл торопливо написал несколько слов на бланке.

— Нам также понадобятся деньги, — сказал Дойл.

— Сколько?

— А сколько у вас есть?

Барри тяжело вздохнул.

— Встаньте вот сюда, сэр.

Привстав со скамьи, Дойл загородил Барри. Повернувшись к стене, Барри вытащил из-под подкладки пальто небольшой сверток. К изумлению Дойла, это была толстая пачка пятифунтовых банкнот.

— Пойдет, сэр? — Барри протянул ему банкноту.

— Более чем достаточно, Барри, — пробормотал Дойл, пытаясь скрыть изумление.

Барри спрятал деньги обратно. Дойл аккуратно разорвал банкноту пополам.

— Э-э-э… вы что это? — ошеломленно выдохнул Барри.

— Вы знаете здесь какого-нибудь полицейского, которому можно доверять?

— Я вас что-то не понимаю, сэр…

— Хорошо. Скажем иначе: у вас есть тут кто-нибудь, кто за деньги возьмется помочь нам?

Барри выглянул из-за решетки.

— Вроде есть, сэр.

Дойл свернул записку, вложил в нее половину банкноты и вручил ее Барри.

— Вторую половину, когда получим ответ.

— Понял, сэр, — проговорил Барри, двинувшись к двери. Он не мог удержаться, чтобы не прочесть, кому адресована записка.

Она предназначалась инспектору Клоду Лебу.

Через два часа Дойла вызвали из камеры и отвели в комнату для допросов. Через минуту в комнату вошел Лебу. Он закрыл за собой дверь и, сердито подергивая усы, повернулся к Дойлу.

— Здравствуйте, Клод, — приветствовал его Дойл.

— Ну что, доктор, застукали за игрой в кости? Я что-то не припомню, чтобы вы увлекались азартными играми, Артур.

— Я не играл в кости, Клод. Типичный случай, когда человек оказывается не в том месте и не в то время.

Лебу уселся, сложив руки на животе. Он приготовился задать ряд вопросов, уже крутившихся у него в голове. Дойл, помня совет Спаркса как можно меньше доверять полицейским, обдумывал, что ему следует сказать Лебу, чтобы не привлечь пристального внимания его начальства.

— Что-то вы внешне на слугу смахиваете, Дойл, — заметил Лебу.

— За последние дни было совершено несколько попыток покушения на мою жизнь, — объяснил Дойл. — И я решил изменить внешность.

— Почему вы не пришли ко мне?

— Потому что меня не было в городе с того дня, когда мы виделись в последний раз, — ответил Дойл, довольный тем, что в этом есть доля правды. — Я считал, что безопаснее всего покинуть Лондон.

— И как?

— Оказалось, что нет. Мои враги преследовали меня повсюду.

— Когда вы вернулись, Артур?

— Вчера вечером.

— Вы дома были?

Петрович, подумал Дойл, ему известно о Петрович.

— Нет, не был. Я не был уверен, что буду там в безопасности, — как можно спокойнее произнес Дойл, вспомнив вдруг своих пациентов, которым ему приходилось иногда говорить неправду.

— Ваша квартира сгорела, — сказал наконец Лебу.