Как убить чудовище

Мы же с Кларком маялись скукой. Отчаянно маялись.

— Можно мы, э-э, посмотрим телик? — спросил наконец Кларк.

— Ой, прости, дорогой, — виновато сказала бабушка. — Телевизора-то у нас нету.

Кларк свирепо воззрился на меня — будто это была моя вина.

— Почему бы тебе не позвонить Арнольду? — предложила я. Арнольд — первейший зануда во всей округе. И лучший друг Кларка. — Напомни, чтобы он взял для тебя новый комикс.

— Ладно, — буркнул Кларк. — Э-э, где здесь телефон?

— В городе, — слабо улыбнулась бабушка. — Мы мало кого знаем… из ныне живущих. Нет резону за телефон платить. Мистер Доннер… он из универмага… принимает для нас сообщения.

— Впрочем, я не видел Доннера уж неделю, — добавил дедушка. — Колымага наша сломалась. Скоро починим. Со дня на день.

Телевизора нет.

Телефона нет.

Машины нет.

И посреди болот.

Тут уж настал мой черед воззриться свирепо — на маму и папу.

Я состроила самую негодующую мину. Я была уверена, что уж теперь-то они возьмут нас с собою в Атланту. Абсолютно уверена.

Папа посмотрел на маму. Открыл рот, чтобы что-то сказать. Потом повернулся ко мне. И виновато пожал плечами.

— Кажись, пора на боковую! — взглянул на часы дедушка. — Вам обоим завтра вставать спозаранку, — сказал он маме и папе.

— Завтра вы так славно проведете день! — заверила бабушка нас с Кларком.

— Да, верно, — согласился дедушка. — Для исследований этот большой старый дом — самое то, что надо. У вас будет настоящее приключение!

— А я спеку свой знаменитый пирог с ревенем! — воскликнула бабушка. — Вы, деточки, мне поможете. Вам понравится. Он такой сладкий — язык проглотишь!

Я услышала, как Кларк шумно сглотнул.

Я застонала — причем громко.

Мама с папой не обратили на нас внимания. Они пожелали всем спокойной ночи. И откланялись. Завтра им предстояло уехать ни свет ни заря. Возможно, даже раньше, чем мы встанем.

Мы последовали за бабушкой вверх по темной, скрипучей старой лестнице, а потом вниз по длинному, извилистому коридору к нашей комнате на втором этаже.

Комната Кларка находилась рядом с моей. Мне не представилось возможности посмотреть, как она выглядит. Как только Кларк вошел, бабушка тут же препроводила меня в мою комнату.

Мою комнату. Мою унылую комнату.

Я поставила чемодан возле кровати и огляделась. Комната была размером со спортзал! И при этом — ни одного окна.

Единственный свет давала тусклая желтая лампочка в небольшом ночнике возле кровати.

Пол устилал ручной работы ковер. Истершийся, в пятнах, узор его выцвел от времени.

У стены напротив кровати стоял покосившийся старый комод. Он кренился на один бок. Ящики торчали наружу.

Кровать. Ночник. Комод.

Вот и вся обстановка этой огромной комнаты без окон.

Даже стены были голые. Ни одного изображения не было на их унылой поверхности, выкрашенной серой краской.

Я села на кровать. Привалилась к прутьям железного изголовья.

Пробежалась пальцами по одеялу. Колючая шерсть. Колючая шерсть, пропахшая нафталином.

— Ни за что не укроюсь этим одеялом, — произнесла я вслух. — Ни за что на свете. — Но я знала, что придется. В комнате было довольно промозгло, и я уже начала дрожать.

Я поспешно переоделась в пижаму и натянула на себя вонючее одеяло.

Я ворочалась и извивалась. Пыталась устроиться поудобнее на комковатом матрасе.

Я уставилась в потолок и прислушалась. Вслушивалась в ночные звуки жуткого старого дома. Таинственные скрипы эхом разносились в ветхих стенах.

А потом я услышала завывания.

Страшные, звериные завывания по другую сторону стены.

Тоскливые завывания, которые раньше слышала на болотах.

Я села.

Неужели они доносятся из комнаты Кларка?

6

Я изо всех сил прислушивалась, боясь шелохнуться.

Еще один протяжный, тоскливый вой. Снаружи. Не из комнаты Кларка.

— Прекрати! — упрекнула я себя. — Это у Кларка буйное воображение. Не у тебя!

Но я ничем не могла заглушить жуткие завывания с болот.

Было ли это животное? Был ли это болотный монстр?

Я прижала к лицу подушку. Мне понадобился не один час, чтобы уснуть.

Проснувшись, я не могла взять в толк — утро уже или еще середина ночи. Без окон определить было невозможно.

Посмотрела на часы: половина девятого. Утро.

Я перерыла весь чемодан в поисках своей новой розовой футболки. Мне нужно было чем-то себя подбодрить, а розовый — мой любимый цвет. Я натянула джинсы. Всунула ноги в перепачканные кроссовки.

Одевалась я второпях. Комната напоминала темницу. Мне не терпелось ее покинуть.

Я открыла дверь и выглянула в коридор.

Никого.

Но здесь, напротив моей спальни, я обнаружила маленькое окошко. Вчера ночью я его не заметила.

Яркий солнечный луч пробивался через запыленное стекло. Я выглянула наружу — на болота.

Густой туман стелился над красными кипарисами, озаряя сырую землю нежным розовым светом. Мерцающая дымка придавала болоту вид загадочный и нереальный.

Что-то фиолетовое затрепетало на ветке дерева. Фиолетовая птичка. Фиолетовая птичка с ярко-оранжевым клювом. Таких я еще не видела.

А потом снова послышались эти звуки.

Ужасающие завывания. Пронзительные вопли.

Их издавали животные, таившиеся в глубине болот — всеразличные твари, каких я, наверное, никогда не видела раньше.

Болотные твари.

Болотные монстры.

Я вздрогнула. Отвернулась от окна и направилась к комнате Кларка.

Постучала в дверь:

— Кларк!

Нет ответа.

— Кларк?

Тишина.

Я ворвалась в комнату и издала крик.

Простыни на кровати Кларка были смяты и перекручены — словно после отчаянной борьбы.

А от самого Кларка ничего не осталось — ничего, кроме скомканной пижамной рубашки на кровати!

7

— Не-е-е-е-ет! — в ужасе завизжала я.

— Гретхен, ты чего?

Кларк вышел из кладовки.

На нем были футболка, бейсболка, кроссовки и пижамные штаны.

— Э… д-да н-ничего, — с все еще колотящимся сердцем выдавила я.

— Тогда чего ты так орала? — допытывался Кларк. — И почему ты так странно выглядишь?

— Это я-тостранно выгляжу? На себя посмотри, — огрызнулась я. И показала на его пижамные штаны. — Где твои брюки?

— Не знаю. — Он покачал головой. — Подозреваю, мама сунула их к тебе в чемодан по ошибке.

«Нельзя позволять этому огромному, старому дому меня пугать. Это у Кларка буйное воображение — не у меня», — снова напомнила я себе.

— Пошли, — сказала я брату. — Давай зайдем ко мне и поищем твои джинсы.

По дороге вниз, на кухню, Кларк остановился посмотреть в окошко. Туман рассеялся. Умытые утренней росою растения блестели в лучах солнца.

— Выглядит здорово, правда? — пробормотала я.

— Угу, — отозвался Кларк. — Здорово. Здорово жутко.

Кухня тоже выглядела «здорово жутко». В ней было темно — почти так же темно, как вчера ночью, даром что наступило утро. Но дверь черного хода была приоткрыта, и немного солнечных лучей все же просачивалось внутрь, освещая стены и пол.

Через открытую дверь до нас доносились звуки болот. Но я старалась не обращать на них внимания.

Бабушка хлопотала у плиты: в одной руке — лопатка, в другой — огромная тарелка черничных блинов. Отложив лопатку и тарелку, она вытерла руки о выцветший фартук в цветочек. Затем она, в качестве утреннего приветствия, по очереди крепко обняла каждого из нас, перемазав Кларка блинным тестом.

Я показала пальцем на его футболку в пятнах и захихикала. Потом взглянула на собственную футболку. Новехонькую розовую футболку. Заляпанную пятнами от черники.

Я оглядела кухню в поисках чего-нибудь, чем можно было бы очистить футболку. Однако кухня являла собой одну сплошную катастрофу.

Сгустки блинного теста стекали с плиты. Тесто покрывало кухонную стойку и липло к полу.