G.O.G.R. (СИ)

- Но, я же сам тебя застрелил… – промямлил Сидоров, и его пальцы разжались сами собой, упустив фотографию на пол.

- Это невозможно, – отпарировал Генрих Артерран. – Из-за образца. Если я сейчас возьму пистолет и выстрелю в тебя – всё равно, куда я попаду – через полчаса ты будешь совершенно здоров. Я могу взять автомат и разрядить в тебя всю обойму, но и это не поможет. Представь себе: ты – неуловим, неуязвим и практически бессмертен. Ты – супергерой, не так ли?

- Пустите меня… – проканючил Сидоров. – Я не расскажу про вас ни Серёгину, ни Недобежкину. И вообще, что я вам сделал, что вы напали именно на меня?

- Пустите его, – бесстрастно приказал Генрих Артерран своим молчаливым громилам, и Сидоров почувствовал, что его перестали держать на стуле.

- Спасибо! – буркнул сержант, растирая руки.

- Так вот, ты – супергерой, – продолжал Генрих Артерран. – Ты считаешь, что тебе всё дозволено, открыты все двери, ты можешь всё? Нет, ты ничего не можешь, потому что медленно, но верно становишься таким же, как прототип. Вопросы есть?

- Наво́дите «звериную порчу»? – уныло поинтересовался Сидоров. – Тогда лучше пристрели́те меня…

Генрих Артерран проигнорировал выпад Сидорова, а только лишь выплюнул своё любимое:

- Вопросов нет! – и продолжал, вынув из-за пазухи какой-то флакон, плотно закрученный пробкой:

- Последний шанс для тебя остаться человеком, и остаться живым – это выпить антидот, – Генрих Артерран поставил флакон на кухонный стол Сидорова, хлопнув им о деревянную столешницу. – Ты, Сидоров – завершающий этап проекта «Густые облака»! – Артерран недобро хохотнул и придвинул флакон к опешившему Сидорову. – Я не буду тебя заставлять, гипнотизировать и так далее. Если ты хочешь спастись – ты выпьешь сам.

Сидоров не знал, что делать – а вдруг в этом флаконе – какой-нибудь яд? Вдруг он выпьет и потеряет личность, как несчастный капитан Зубов?? Он переводил испуганный взгляд с бесстрастного и бледного Артеррана на флакон и назад, не в силах протянуть руку и взять его, этот флакон.

- Ты боишься Горящих Глаз, – напомнил Генрих Артерран, разогнав тяжёлую тишину. – Ты видишь их в пещерах, в коридорах, просто в тёмной комнате? А теперь – посмотри на себя.

Генрих Артерран поднял правую руку и щёлкнул пальцами. Тот час же громиле, что высился справа от Сидорова, другой громила передал зеркало, которое висело у сержанта в ванной. Громила повернул зеркало, и Сидоров увидел своё отражение. Отражение как отражение. Да, заспанные глаза, да лицо осунулось. Недосып оставил отпечаток… Ну и что?

- Ты думаешь: «Ну и что»? – зловеще заявил Генрих Артерран и поднялся со стула во весь свой высокий рост, заставив Сидорова невольно содрогнуться. – Смотри внимательно и вспоминай неприятности из своей короткой жизни.

Мурашки на спине у Сидорова гарцевали табунами, стадами, толпами и тоннами. Сержант вжался в стул, и пытался убедить себя в том, что ничего этого нет, он просто спит и видит очень, очень плохой сон… Ещё немного, и он проснётся, а все эти зловещие образы исчезнут… Сидоров глянул в зеркало, которое ему подсунули и увидел там… Горящие Глаза… В тот же миг его с головы до пят пронзил ужас, дыхание спёрло, Сидоров зашатался и едва не упал. Однако Генрих Артерран каким-то неуловимым образом оказался за его спиной и поддержал сержанта тогда, когда тот готов был уже бухнуться на пол. Рука у Артеррана была холодная и твёрдая, словно неживая. Он без усилий толкнул Сидорова обратно на стул, к зеркалу.

- Это твои глаза, – сказал он так, словно бы в одиночку поверг в нокаут обоих братьев Кличко и Майка Тайсона сверху.

- Но, зачем ты всё это сделал?? – воскликнул Сидоров, проглотив тот колоссальный комок, который скопился в его пересохшем горле. Некий порыв – не то справедливости, не то жажды спасти собственную жизнь от чудища – вдруг подхватил его со стула и заставил сделать прыжок вперёд и бросить кулак, целясь в самодовольную физиономию этого «верхнелягушинского чёрта», который безо всякого приглашения возвышается тут у него на кухне.

- Не хочу, чтобы мои великие открытия попали в руки того, кто обратит их против человечества, – не теряя спокойствия мумии, Генрих Артерран коротким чётким движением изловил направленный ему в лоб кулак и без труда отправил Сидорова всё на тот же стул. – Я не хочу чтобы ТЫ попал в нехорошие руки, и собираюсь вернуть тебе человеческий облик, – продолжал он, прохаживаясь по кухне из стороны в сторону. – Препарат, который я должен был сделать в рамках проекта «Густые облака» готов, он действует и дал результат – ТЕБЯ! – Генрих Артерран указал своим бледным пальцем на Сидорова, а потом – надвинул на свои жуткие глазницы тёмные очки и снова заложил руки за спину. – Но я считаю, что мой эксперимент завершён лишь на половину, потому что к любому препарату должен быть антидот. Именно антидот я и собираюсь испытать на тебе.

Сидоров довольно неудачно шлёпнулся на стул, стукнувшись спиной о его твёрдую спинку. Он не спускал глаз с Генриха Артеррана и удивлялся, что он может видеть на кухне в тёмных очках и без света. Прохаживаясь, Артерран повернулся к Сидорову правым боком, и сержант даже в тусклом свете луны, что сочился из окна, различил на его виске тёмный след от пули, которая должна была его убить. Сидоров сжался на стуле, потому что страх снова сковал его по рукам и ногам. Нет, человек не может жить с простреленной головой, а значит – этот Тень, или Генрих Артерран, или кто он там ещё – не человек, а… верхнелягушинский чёрт, демон, дьявол, монстр! А кем он может ещё быть???

- Я не буду пить вашу жижу! – дрожащим голосом пискнул сержант, стараясь показать себя храбрецом. – Можете задушить меня, застрелить, попортить – чего хотите, то и сделайте, но я не буду. Я вам не подопытный кролик, вы не имеете права ставить опыты на мне.

Генрих Артерран прервал движение и снова водворил свою нечеловечью персону на стул напротив Сидорова.

- Как хочешь, – заявил он, сплетя в замок свои длинные белесые пальцы. – Можешь жить с образцом в организме. Ты видел фотографию прототипа. Очень скоро ты станешь от него неотличим. Год-два ты ещё проживёшь в облике человека – но не дольше. А потом – тебе не будет места среди людей. Самое страшное то, что прототип не дышал кислородом, и ты – подобно ему – тоже скоро не сможешь! У тебя выбор небольшой: либо принять антидот, который я предлагаю тебе бесплатно, либо потерять человеческий вид и умереть в страшных муках. Вопросы есть?

На этот раз Генрих Артерран не говорил поговоркой, а действительно желал выяснить, будут ли у Сидорова к нему вопросы по поводу принятия антидота.

Сидоров устрашился. Да, действительно, бравый сержант устрашился. Он, как и всякий человек, дорожил жизнью и боялся смерти. Он хотел жить человеком, и не хотел умирать… Генрих Артерран убедил его в том, что эта вот жидкость, «тася с васей» в прозрачном флакончике – его последняя надежда на жизнь, и Сидоров поверил.

- Хорошо, – согласился он и протянул руку к флакончику, что гостеприимно поджидал его с отвинченной пробкой.

Генрих Артерран со спокойной улыбкой победителя наблюдал за тем, как Сидоров пьёт антидот – жидкость, по вкусу похожую на чересчур переслащённый яблочный сок. Когда же флакончик опустел – сержант внезапно почувствовал свинцовую слабость и страшную сонливость, какая бывает в том случае если, работая, не поспал две-три ночи. Глаза сами собой закрылись и сержант, заснув, повалился под кухонный стол.

- Вопросов нет! – добродушно заметил Генрих Артерран, спрятал в карман пустой флакончик и поднялся из-за стола.

Серой бесшумной тенью прошествовал он по квартире Сидорова и вышел в подъезд, чтобы навсегда покинуть этот дом, уведя за собою всех своих помощников.

====== 4. Антидот. ======

Отпущенный Недобежкиным на свободу, Никанор Семёнов уехал из города Донецка. Уехал очень далеко, покинул Украину, покинул Европу и Америку. Ему, вечноживущему, нечего больше было делать ни в одном из этих мест, какими бы красивыми и удобными они ни были. Никанор Семёнов не являлся человеком, ведь в его организме засел проклятый образец, который сделал из него чудовище. Для всех он умер – и для своей семьи, и для своих друзей, и для всех, кто знал его когда-то в той жизни, которая для него закончилась фиктивными похоронами. Никанор Семёнов продолжал жить лишь для себя, в виде получеловека-полумонстра, но изменить свою судьбу не мог. Он не являлся ни химиком, ни биологом, и поэтому – не мог себе помочь, синтезировать для себя антидот. И поэтому – в один прекрасный день он пришёл к своему заклятому врагу – фашисту Генриху Артеррану и попросил его о помощи…