G.O.G.R. (СИ)

- Стойте! – крикнул он и осторожно, двумя пальцами, поднял находку за вымазанный землёю козырёк.

Все остановились, а Сидоров, который пялился по сторонам в поисках Горящих Глаз, с размаху налетел на спину Ежонкова.

- Э, старлей, поосторожнее! – прохныкал Ежонков, которого нечаянный удар Сидорова едва не сбил с ног.

- Прости, – буркнул сержант и подошёл к Серёгину, чтобы посмотреть, что он там такое отыскал.

Пётр Иванович освещал кепку своим фонариком, и Лучков её узнал:

- Это же Зурабджана шапка! – сказал он. – Зурабджан её всегда козырьком назад поворачивал, когда работал.

- Ага, – кивнул Недобежкин, протолкавшись к Серёгину. – Так, где мы её нашли? Наверное, мы около полусотни метров прошли от дыры. Серёгин, бери эту шапку, возьмём с неё пальчики. Да, и пробу земли тоже не мешало бы.

- Есть, – ответил Пётр Иванович, осторожно завернул кепку пропавшего таджика в носовой платок и положил к себе в карман.

Они искали следы. Любые: башмаков, колёс, крови, волочения… Следов не было. Дыра в подвале Чуйко осталась уже далеко позади, понятно, что пора поворачивать назад, ведь этот ход, как и многие другие, мог тянуться на километры. Недаром же эти «гогристые» ездят тут на вездеходах, а не ходят пешком! Но Недобежкин всё не хотел сдаваться и шёл вперёд, надеясь, что ещё немного, буквально два шага – и они что-нибудь найдут. Лучков и Кротов начинали ёжиться, потому что под землёй было холодно, Сидоров тоже чувствовал, как зябнет его спина… Не мёрз, наверное, один Ежонков: во-первых, он всё время ест, а во-вторых, у него жировая прослойка уже, как у моржа. К тому же, он идёт и, не замолкая, травит свои устрашающие байки про фашистских агентов. Лучков и Кротов, наверное, от страха дрожат, а не от холода!

Следующая находка, которая случайно попалась под ноги Недобежкина, была такая: лохматый клок плотной ткани, испещрённый камуфляжными разводами, с каким-то бурым пятном с краю. Недобежкин так обрадовался этому обрывку – словно бы обнаружил целый «панцер-хетцер». Милицейский начальник проворно подхватил тряпку и решил, что и она тоже должна отправиться на экспертизу. Всё, находки кончились, а следы так и не начались. Недобежкину надоело блуждать в потёмках, и он приказал поворачивать назад.

- Я же говорю, что они унесли таджика для опытов! – весело заявил Ежонков, а Лучков и Кротов вздрогнули, потому как подумали, что и их тоже могли так же «унести».

Кротов испугался больше Лучкова, потому что он был бригадир, а значит – ответственный за бригаду. Ему ещё повезло, что исчез таджик, который работал без трудовой книжки и без регистрации, а не кто-нибудь из его бригады, кого обязательно бы искали…

====== Глава 131. Геннадий Вениаминович Калугин. ======

Чуйко уже раз десять жалобно попросился, чтобы Смирнянский выпустил его из подвала.

- Мне на работу надо, я отпросился… и я опаздываю, – мямлил он, пытаясь разжалобить своего стража, и не знал, что напал абсолютно не на того, кого можно было бы разжалобить просьбами.

Смирнянский только зыркал не него и бросал отрывистые, а порой и односложные ответы:

- Нельзя, пока Недобежкин не вернётся.

- Нет.

- Не ной, а то уши вянут.

- Сиди уже.

- Как будто бы вы не работаете! – обиделся Чуйко, кочуя из одного пустого угла в другой.

- Я не работаю, – согласился Смирнянский и хохотнул. – Я служу, – и прибавил для пущей уверенности:

- Вопросы есть?

- Ы-ы? – удивился Чуйко.

- Вопросов нет! – отрезал Смирнянский, чтобы казаться крутым и неумолимым.

- Постойте! – вдруг оживился Чуйко. – А вы что, от Калугина, что ли?

- Это почему ещё от Калугина? – не понял Смирнянский.

- Вы просто говорите точно так же, как Калугин, – пояснил Чуйко и в который раз перекочевал из угла в угол.

- Да не ползайте вы туда-сюда! – рассердился Смирнянский. – Стойте на месте… Э, так что там про Калугина-то?

- Я худею! – пискнул Чуйко и потрогал левой рукой складку на животе. – Поэтому двигаюсь, как можно больше! А про Калугина – Калугин тоже говорил мне: «Вопросы есть? – Вопросов нет», и я ещё удивился, почему он так говорит. Он не спрашивал, а говорил это, как какую-то поговорку, что ли? Ему всё равно, что я ему отвечу… Вот например, он сказал: «Крыша не течёт, вопросы есть?». Я хотел спросить, залита ли она битумом, или сразу покрыта черепицей, а он мне и рта раскрыть не дал, а сразу: «Вопросов нет!».

- Телефон Калугина у вас сохранился? – осведомился Смирнянский, заинтересовавшись бывшим хозяином дома ещё больше. – И, кстати, его не Геннадием, случайно, звали?

- Геннадий Вениаминович Калугин, – согласился Чуйко. – А телефон у меня есть, в мобильном записан остался.

- Звоните! – потребовал Смирнянский.

- Но, что я ему скажу? – вопросил Чуйко.

Да, Чуйко не обладал фантазией, мыслил прямолинейно и конкретно, поэтому не мог выдумать подложный повод.

- Скажите, что протекла его крыша, и вызовите его сюда! – настоял Смирнянский. – И ещё – включите громкую связь, чтобы я слышал, что он вам отвечает!

- Хо-хорошо, – пробормотал Чуйко и полез за телефоном.

Смирнянский не особо надеялся, что этот «Калугин», который, скорей всего, никакой и не Калугин, ответит. Он даже приготовился услышать слащавый голосок оператора, который возвестит о том, что «аппарат абонента выключен…», «находится вне зоны…», «набранного вами номера не существует…» и т.д. и т.п. Однако Чуйко до кого-то всё-таки дозвонился, и его телефонная трубка заговорила мужским голосом:

- Ало? Ало?

- Ну, говорите! – полушёпотом проворчал Смирнянский и замахал руками, как бы, подпихивая Чуйко вперёд.

- Э, Геннадий Вениаминович? – робко начал Чуйко, потому что боялся Смирнянского и милиции.

- Ну? – нетерпеливо буркнули на том конце радиоволны. – Бухти!

- Эй, это не его голос! – прошептал Чуйко, закрыв микрофон телефона ладонью.

- Что? – Смирнянский не разобрал слов, потому что Чуйко очень шепеляво прошептал.

- Это не Калугин говорит! – пояснил Чуйко. – У того Калугина был совсем другой голос!

- Говорите дальше! – подогнал Смирнянский. – Давайте, не молчите!

- Геннадий Вениаминович, крыша протекла! – выпалил Чуйко, а Калугин, который ему ответил, заметно рассердился.

- Кто это говорит, чёрт подери??? Какая к чёрту, крыша?! В ментуру захотел, кабанячья морда?? Ща, устрою, собачье рыло! – изрыгал Калугин, который по голосу, похоже, был здорово навеселе.

- И что мне ему говорить? – растерялся Чуйко. – Вы видите, он ругается…

Смирнянский сделал широкий шаг к Чуйко, отобрал у него телефон и строго сказал не на шутку разошедшемуся Калугину:

- Гражданин Калугин, милиция, подполковник Смирнянский!

Калугин притих: он не ожидал, что милиция приедет так скоро. Чуйко топтался на месте и вертел пальцами пуговку на своей дорогой рубашке.

- Вы продавали дом гражданину Чуйко Виктору Прохоровичу?? – напёр на Калугина Смирнянский.

А Калугин молчал, потому что никогда никому не продавал никакой дом.

- Не слышу ответа! – рыкнул Смирнянский.

- Ннн-не-ет… – заикаясь, сбиваясь и икая, пролепетал Калугин, в один момент, растеряв весь пыл.

- Не понял? – удивился Смирнянский и сжал телефон в кулаке.

- Я никогда не продавал дома… – заныл Калугин, превратившись из грозного витязя в серую мышку. – Я н-незнаю… В-вы не туды попали, товарищ подполковник…

- Калугин?? – вопросил Смирнянский.

- Калугин, – согласился Калугин.

- Геннадий Вениаминович?? – вопросил Смирнянский.

- Геннадий Вениаминович, – согласился Геннадий Вениаминович.

- Так в чём же дело? – Смирнянский начал свирепеть: он считал, что этот Геннадий Вениаминович просто издевается над ним.

- Я никогда никому не продавал дома… – повторил Калугин, едва ли не плача.

Смирнянский скрепил сердце, стиснул зубы, сжал волю, чтобы не разораться, и потребовал у Калугина его адрес. Оказалось, что Калугин проживает в том же посёлке Калинкино, и к тому же, недалеко от Чуйко.