Хозяин Леса. История большой любви и маленькой лжи (СИ)

-Марина, чем я могу помочь? Не плачь, пожалуйста, и не три глаза - красные станут. Может, ему позвонить, Палычу?

-Лукашин, ну чем ты можешь помочь? - подняла я, может быть и красные, но абсолютно сухие глаза. - Здесь связи нет, никогда не было и никогда не будет. И, потом, я не плачу. Я просто... Не знаю. Макс обещал ждать нас здесь, но его нет. Доволен? В конце концов, всё это из-за тебя!

-Марина, - ответил и не думавший разделить моё бешенство на двоих Женя. - Послушай... Только не кричи! Это точно та дорога? Ты уверена...

-Я уже ни в чём не уверена, - прошипела я, терзая неподдающиеся узлы на шнурках клапана рюкзака.

-А с Палычем вы как договаривались? Можно, я помогу? - Лукашин потянулся к моему рюкзаку, но я повернулась к нему спиной. Когда у меня бешенство, ногти должны быть заняты. Это отвлекает от желания запустить их в лицо кому-то рыжему и надоедливому.

-Мы договаривались... - Я сделала глубокий вдох. - Что они будут нас ждать в этом месте, потому, что здесь всегда бывает днёвка. Мы здесь, а их нет. И что теперь делать?

Женя присев на корточки, поковырялся подобранным прутиком в серой проплешине погасшего ещё в прошлом году костра.

-А на днёвке костры жгут? Ну, чтоб обед сварить?

-Да, - сказала я, не понимая, куда он клонит.

-Смотри сюда, - Женя торжественно обвёл поляну прутиком, словно какой-то персонаж из "Гарри Поттера". - Тут никто не жёг костра как минимум с осени. Посмотри, вокруг ни следов нет, ни окурков, ни-че-го.

-Хочешь сказать, что мы их обогнали? - подняв голову, спросила я. Робкая надежда на спасение пошла в мощный рост от одного вида сияющего лица Жени. Причудливая всё-таки штука - человеческая душа.

-Лукашин, если ты прав, я... Я возьму назад все слова, что про тебя говорила. Нет, не все, но половину точно.

-Оставь себе, - щедро махнул рукой Женя, присаживаясь на сидушку. - Но взамен с тебя та страшная история о Хозяине Леса.

-Ты уже не отвяжешься, да?

Он многозначительно улыбнулся и принялся расшнуровывать свой клапан. Откусить бы говорливый язык, да поздно уже. Думай теперь, Марина, как будешь огибать подводные камни, которых в этой истории хватает. Как рассказать её так, чтобы этот долговязый ничего не понял.

-Хорошо, - сказала я, закуривая, и, между делом, поглядывая на вершину холма. - Только учти: это не совсем моя история. И тебе я её расскажу только для того, чтобы ты понял: не надо связываться с Палычем.

-Да я и не собирался, - поджал губы Женя.

-Я тебя предупредила...

Табачный дымок принёс покой раздёрганным нервам и неожиданно меня начало клонить в сон. Свежий воздух, он такой.

-В общем, у тех, кто ходит с Палычем, есть традиция. Тебе ли не знать, что такое традиция, Женя Лукашин.

-Ну да, - хмыкнул Женя, передавая мне собственноручно изготовленный бутерброд. Разобрался всё-таки, как открывать конвертики с сыром, а сколько пессимизма по этому поводу было в магазине. - Каждый год тридцать первого декабря мы ходим в баню, всё так. А у вас что?

-А у нас - американский футбол, - ответила я. Брошенный на траву окурок продолжал дымить, чем ужасно раздражал. Пришлось, проткнув прутиком, вдавить его в землю.

-Американский футбол?

-Ну да. Берётся чехол от палатки, набивается всякой ерундой... Спальниками, свитерами, другими чехлами. Получается мяч.

-А где вы играете? - Лукашин откусил кусок "Краковской" и замер, прислушиваясь к своим ощущениям.

-Прямо в лесу, а где же ещё? Если по пути встречается большая поляна, встаём на ней лагерем. А ночью - играем.

-Ночью? - Лукашин выпучил глаза.

-Осторожно, не подавись... Ночью, да. Ты не представляешь себе, как это круто... Ночной лес - это очень серьёзная штука. Кажется, на тебя кто-то смотрит из темноты... Что ты на меня так уставился?

-Как? - улыбнулся Лукашин, чем разозлил ещё больше.

-Я тебе сейчас вообще ничего не буду рассказывать.

-Нет, нет. - Его улыбка стала растерянной. - Не обижайся, пожалуйста, я над тобой не смеюсь... Это другое, совсем... Знаешь, мне кажется, я всю жизнь могу сидеть на этой полянке и слушать тебя.

-Хм. - Остаётся только смахнуть с коленей несуществующие крошки и полезть в карман за новой сигаретой. Честная девушка отвечать на такие слова, в принципе, не обязана. Вот нечестной - раздолье: можно нахамить, можно высмеять в ответ. В этом нет хитрости, но нет и... чести. Перегорела моя тёмная половинка, высосал из неё всю энергию и силу злой колдун Максим Юрьев. Я словно стою голая, одна, в незнакомом месте.

"Помни лису. Что бы ни случилось. Помни - ты всё можешь сама. Не проси ни о чём Хозяина Леса - он слишком дорого берёт".

Я закашлялась, царапая горло, где встали каменным комом хлеб с сыром. Чёрная жижа стояла перед глазами так же отчётливо, как и во сне.

-Что? - Лукашин вскочил на ноги и приготовился подхватить моё обмякшее тело на руки. - Тебе плохо?

-Нет... Просто кто-то прошёлся по моей могилке. - Сигарета сломалась у основания. Надо же, а я и не заметила, пытаюсь раскурить, и не получается. - Забей, Лукашин. Кстати, ты не знаешь, к чему снится лиса?

-Нет. А причём тут лиса?

-Детские страхи, - честно ответила я. - Дальше будешь слушать?

Он кивнул и уселся удобнее, убрав под себя длиннющие ноги. Я помолчала, пытаясь вдохнуть жизнь в поблёкшие слайды воспоминаний, и они стали оживать, словно старые фильмы, раскрашенные на компьютере.

-Новеньких было двое - ну, просто оторвяшки. Что бы Палыч им не сказал, они назло ему сделают наоборот. В первую ночёвку велел им спать ложиться пораньше. Так они дождались, когда все уснут, стянули в хозпалатке полмешка картошки, и всю ночь сидели у костра, пекли. Почти всю испортили. А на следующий день обнылись: устали, спать хотим, Палыч! Даёшь привал... Потом яму под мусор их послали выкопать, а они всё в кусты свалили. Потом с сигаретами в овражке попались...

-Вот черти, - усмехнулся Женя, рисуя веточкой на мокром песке. - Я бы на места Палыча их выпорол...

-Непедагогично это... Палыч им раз вкатил моральных люлей, другой - не понимают. Он уже злиться начал, а когда он злится, это хорошо заметно. Он как будто щёки кусает изнутри.

Я попыталась изобразить знакомую мимику. Уж не знаю, похоже, ли получилось, но Женя понимающе кивнул.

-Ну, в общем, на третье утро эти два отморозка проснулись, оттого, что на них палатка упала. Малолетки взбесились, конечно. Палыч их послушал, покивал, а потом и говорит - это на вас Хозяин Леса разозлился, за мусор в кустах. Они не поверили, а зря. Потому, что когда вечером они присели в овражке покурить, Хозяин вышел к ним лично.

-Кажется, я понял, кого у вас там снимали с сосны. И кто же так блестяще сыграл роль?

-Серёга Горбунов - ты его видел на собрании. У Палыча есть старая плащ-палатка, специально для таких случаев. Лицо Серёже разукрасили похлеще, чем чёрту в сказке: и тенями, и помадой, и грязью даже. Самое трудное было - это дождаться, пока малолетки курить пойдут. Потому, что ржали все, как кони - в спальники, в кулаки... В общем, дотянули до самых сумерек, но это того стоило. Когда Серёжа в образе сверху на них посмотрел - это была просто бомба! Отморозки до конца похода из палатки не вылезали. Палыч даже беспокоиться стал. Но ничего, отошли потом: детская психика гибкая.

Я в очередной раз бросила взгляд на гребень холма, но там всё так же гулял ветер, и только ветер. Второй час уже - что же задержало Макса?

-А футбол был на предпоследней ночёвке. Ну, декорации ты себе представляешь: полная луна, снег лежит, отсвечивает. Целый день падал. И вот мы бегаем, месим грязь, как вдруг кто-то говорит: смотрите, а кто там, на мыске стоит? Я пригляделась - и правда, стоит. Наблюдает за нами. Здоровый, лица не видно: далеко и высоко. По фигуре - вылитый Серёга в плащ-палатке. И ещё луна, туман такой, прозрачный, еле заметный...

-Стрёмно...

-Не то слово. Но у меня сначала и мысли не было, что это не наш. Да и исчезло это нечто так же быстро, как и появилось - развернулось, и ушло в сосны. Даже не ушло, а... Не знаю, как назвать. Движения неестественные такие, изломанные. Начала считать ребят - вроде бы все здесь.