Хозяин Леса. История большой любви и маленькой лжи (СИ)

Женя смотрел затравленным зверем, будто пойманный охотниками волчонок с толстой рукавицей в маленькой пасти.

-А чего ж ты тогда, мразота, нам лечишь? - сказал Фрол и слегка ослабил пальцы, разрешая Лукашину дышать.

-Да он напугался, наверное, - ответила я за Женю. - Вы, извините, конечно, но вас вполне можно напугаться.

-Пугливый, что ли? - Витюша потянулся к Жениному лицу, а я подавила желание вцепиться в его дряблую серую кожу зубами. Кто знает, какая дрянь в крови у этого субъекта?

-Вы, молодые люди, до какой остановки едете? - поинтересовалась я, сумев совладать с собой. - Просто нам на следующей выходить.

-Ну, значит, и нам на следующей, - переглянувшись с Фролом, сказал Витюша. - Ты, коза, по-любому с нами выходишь. А этот пускай дальше едет - мне такие на зоне ещё надоели.

-То есть вы тоже в Липовке выходите? - Никогда не думала, что мои ноги могут так дрожать. Кажется, что коленки бьются друг об друга с глухим костяным стуком.

-В какой Липовке? - хитро прищурился Фрол. Пассажиры потихоньку потянулись к дальнему тамбуру. Мужичок лет сорока в майке с Терминатором подхватил под мышку старенький рюкзак и засеменил к выходу, даже не поглядев в нашу сторону. Айл би бэк, детка.

-А сейчас, что разве не Липовка? - наигранно удивилась я. - По-моему, мы сто девятый километр уже проехали.

-Сто девятый проехали, - согласился Фрол, почёсывая подбородок. - Значит, следующий - сто первый.

Витюша загоготал, в восторге хлопая ладонью по коленке. При этом щедро орошал слюной всё вокруг, уже без извинений. Я достала из кармана телефон и кокетливо чиркнула ногтём по тёмному дисплею.

-О!!! - восторженно заорал он. - Дай мобилу с камерой позвонить, а?

-Подожди, - пересилив себя, я улыбнулась, и он нехотя разжал пальцы. - Мне надо звонок сделать.

-Кому? - разминая затекшие мышцы шеи, спросил Фрол.

-Маме. Хочу предупредить, что сегодня не приеду. - Тут мне пришлось подмигнуть Витюше.

-Ну, позвони, - настороженно позволил он, не ожидавший от меня такой уступчивости. - Быстро только! И мобилу потом мне отдашь!

Я, закусив губу, ткнула в нужный номер дрожащим пальцем, молясь, чтобы он не оказался занят. Женя заворочался, сжав кулаки - судя по всему, приготовился к какой-то самоубийственной глупости.

-Привет! - решительно сказала я, дождавшись, когда трубку возьмут. - Это Марина Рябинина, дочь твоя. Что? К Липовке подъезжаю. Да, скоро буду, минуты через три.

-Э, слышь, - Фрол нахмурился, но я состроила умильную рожицу, показывая пальцем в динамик, а потом прижала этот палец к губам, призывая к тишине. Не знаю, поверил ли он - проверять было некогда.

-Что ты говоришь, мама? Прямо на перроне стоишь? С дядей Колей? Это хорошо! Потому, что срочно нужна твоя помощь! Тут к нам в электричке два урода пристали...

У Витюши, судя по всему, вместо крови по венам бежала тормозная жидкость. Зато Фрол слушал внимательно. Не теряя времени на раздумья, он шагнул вперёд и попытался вырвать телефон из моей руки. Хорошая попытка, но ваши сегодня не пляшут, друзья - уголовнички. Мне удалось увернуться, и рука загребла только воздух и пару десятков моих волос. Зашипев от острой боли, я выплюнула в трубку:

-Шестой вагон, шестой вагон, помогите!!! - После этих слов короткие толстые пальцы выбили телефон из руки и он, ударившись о верх сиденья, развалился на несколько частей. Как куски "Самсунга" упали вниз, я уже не услышала: где-то в районе уха надулся и взорвался красным ядовитым огнём пузырь, до краёв наполненный болью. Всё, конец. Не успею даже завизжать, как следует - сейчас он меня добьёт.

Но этого не случилось. Во-первых, всё испортил Витюша. Его поза "ноги на чужую лавку" оказалась ценной с точки зрения понтов, но бесполезной в драке. В этом случае Лукашин сделал всё грамотно: дёрнул наркошу за ноги, пока тот сучил руками в попытке ухватиться за что-нибудь. И Витюша провалился между сиденьями с печальным криком раненой чайки, только ноги в грязных ботинках взмыли вверх.

Во-вторых, на этом победы и кончились. Озверевший, сбросивший маску увальня, Фрол сбил Лукашина с ног одним сочным ударом - примерно такой звук раздаётся, когда на колоде рубят мясо. Тот рухнул, как бревно, но удачно: прямо в проход, поперёк Витюши. Который, в свою очередь, истошно завопил - непонятно, от физической или душевной боли:

-Слезь с меня, петушара!

Вот так между мной и злобно сопящим Фролом оказалась куча переплетённых между собой конечностей и две головы, одна из которых изрыгала матерные проклятья, а вторая просто мычала. Фрол, конечно, попытался достать меня, перегнувшись через скамейку, да не тут-то было.

-Ну? - спросила я у него, когда восстановилось дыхание. Отчаянно кружилась голова, и бешено колотилось сердце: давно не было такого стресса. - Что дальше-то? Выходим в Липовке? Там опорка, и я вас обоих туда сдам, граждане бандиты.

-Ну, ты сука, - восхищённо сказал Фрол, и в этот момент я поняла какого цвета глаза у моей смерти. Голубого. В его руке был нож - небольшая раскладная китайская игрушка. Починить карандаш, поковыряться в зубах, покромсать закусь, или лицо одной упрямой девочки.

-С ума не сходи, - попросила я, не сводя глаз с узкой серебристой полоски. - Пошутили, и хватит. Дай пройти, и мы расстанемся друзьями.

Где там. Окинув оценивающим взглядом кучу рук и ног, он принял единственно верное решение, не оставляющее мне шансов: обойти её по пустым скамейкам и выйти мне в тыл. Вагоны катились удручающе медленно, как во сне. Когда убегаешь от чудовища, а тяжёлые ноги путаются в одеяле.

В отчаянии я ударила по стеклу ладонями, и с подоконника поднялось облако пыли. Среди ползущих посадок, там, где к полотну выходила узкая грунтовка, вдруг мелькнуло что-то рыжее. Я пригляделась - вдоль путей в сторону перрона неторопливо шла одетая в оранжевую куртку женщина. А за ней по пятам следовали два мужика приличных размеров, которые несли большую сумку, каждый за свою ручку.

-Мама! Мама!!! Дядя Коля!!! - закричала я, колотя в стекло изо всех сил. Слава Богу, что форточка была открыта: женщина услышала и с недоумением подняла на меня глаза. Я помахала ей рукой.

-Привет! Я здесь!!!

Не знаю, о чём она подумала, увидев в окне бледную растрёпанную девочку с огромными от страха глазами. О том, что я выглядела именно так, мне подсказало моё отражение, колыхающееся в стекле. Мужики замедлили шаг, и в этот момент электричка начала тормозить.

-Что такое? - крикнул один из них. - Ты чего?

Фрол, всё-таки добравшийся до соседней скамейки, замер, всматриваясь в окно, а потом немного отступил назад. Я, поднявшись на цыпочки, замахала руками, словно взбесившийся сурдопереводчик.

-Я здесь!!! Помогите, пожалуйста! Мама! Дядя Коля!

Наш вагон остановился прямо напротив здания станции - приземистого одноэтажного сооружения, выкрашенного оранжевым и зелёным. Первое, что я увидела в окно, было рябое лицо полицейского, с ленивой брезгливостью наблюдающего за торговлей щавелем. Прямо вот взяла бы за торчащие из-под фуражки конопатые уши и расцеловала, не задумываясь.

Фрол стоял в проходе, задумчиво поставив ногу на лавочку, и глядел куда-то в сторону выхода, потеряв ко мне всякий интерес. Нож куда-то делся, да и не было никакого ножа, гражданин начальник, не докажете. Лукашин, с трудом поднявшись на ноги, разглядывал распластанного Витюшу, словно раздумывая: не стоит ли пнуть его ещё разок? Передумав, он прислонился к сиденью, растирая подбородок и сплёвывая на пол красным.

Когда мы выходили из вагона, нам опять повезло: конопатый коп смотрел в сторону. Ну и хорошо. Не хватало ещё отвечать на дурацкие вопросы по поводу растерзанного вида.

-Стой, - сказала я, опёршись на плечо Лукашина. Мимо нас проходили, сновали, шлёпали голосящие, пыхтящие, галдящие люди. - Сделай вид, что подтягиваешь ремешки на рюкзаке. Я хочу посмотреть - где эти двое...

Женя занялся ремешками, а я, прикрыв пылающую щёку волосами, внимательно осмотрела электричку и перрон. Ни в окнах, ни рядом с вагонами гопников не было. Я схватила Лукашина за рукав.