Врезано в плоть (ЛП)

– Вспыхнет, как солома, – закончил Дин.

– Будем надеяться. Теперь только осталось придумать, как его найти.

Дин покачал головой:

– Ну что за фамилия, а? Диппель. Не так круто и страшно, как Франкенштейн. Дурацкая, если честно. Каковы шансы, что за триста лет мужик ее сменил?

– Ты же видел фильмы про Франкенштейна, – сказал Сэм. – Неважно, какой актер играет доктора. Что никогда не меняется?

Дин ответил мгновенно:

– Эго. Франкенштейн всегда думает, что может изображать из себя Господа Бога.

Сэм кивнул:

– Бьюсь об заклад, такой парень никогда не сменит фамилию. Слишком высоко задирает нос.

– Звучит разумно. Так насчет поисков – у меня есть идея. Каждому доктору Франкенштейну нужен Игорь, правильно? Ассистент, который помогает ему с его ужасными экспериментами. Думаю, Игоря нашего Диппеля мы уже встретили.

– Доктор Мартинес, – догадался Сэм.

– Мистер НюФлеш собственной персоной. Кажется, Диппель решил смешать немного ноу-хау из двадцать первого века с алхимией шестнадцатого.

– Два замечательных вкуса, которые вместе замечательны на вкус, – сказал Сэм.

Дин вскинул брови:

– Неплохо, Сэмми. Я почти улыбнулся.

Сэм прикончил холодный кофе и снова почувствовал усталость. Подавил зевок:

– Дай мне быстренько сбегать в ванную, и можем отправляться…

Мотельный номер сделал резкий вираж. В следующий момент Сэм понял, что лежит на спине и смотрит в потолок. Дин хлопал его по щеке и отнюдь не нежно. Сэм оттолкнул его руку:

– Сколько на этот раз?

– Слишком, бля, долго, – прорычал Дин. – Я взглянул на твою ногу, пока ты был в отключке. Укус выглядит неважно – и это еще мягко сказано.

Сэм приподнял голову и увидел, что Дин закатал его штанину до колена. Кожа вокруг укуса почернела, десятки черных нитей разбегались от укуса, покрывая ногу от колена до лодыжки.

– Ты должен был это увидеть, когда ходил вечером в душ, – в голосе брата слышался укор. – Если ты, конечно, не ханжа, который моется с закрытыми глазами, чтобы не видеть себя голышом.

Сэм попытался сесть и чуть было не завалился обратно, но Дин его поддержал.

– Я видел. Но сегодня хуже.

– Какого хрена ты ничего не сказал? Я знаю, что у тебя сейчас вместо мозгов омлет, но отказываюсь верить, что ты настолько поглупел.

Сэм не сдержал улыбки:

– Ты прямо как Бобби.

– Не увиливай от темы. Надо что-то делать с этой заразой, или что там это такое, до того, как она…

– Убьет меня? – закончил Сэм.

– Или превратит во что-нибудь вроде Диппеля.

– И что же мы можем сделать? Меня укусила монструозная собака, созданная не-мертвым алхимиком. В аптеке от этого таблетки не купишь. Чем бы это заражение ни было, оно по меньшей мере наполовину магическое по своей природе, так что одной наукой его не вылечишь. Если б тут был Кас, он бы махнул рукой, и мне бы живо полегчало, но его тут нет, так что надо просто двигаться вперед и смотреть, что будет.

– Что будет? Ты на ногу свою взгляни. Я тебе сейчас скажу, что будет! Эта черная дрянь будет расползаться по твоей проклятой ноге, пока не покроет ее целиком. А после этого… ну, что бы после этого ни случилось, могу гарантировать, что нам это не понравится.

– Повезло, что Двухголовый использовал руки, чтобы тянуть из тебя энергию, – сказал Сэм. – Если б он тебя укусил, неприятности возникли бы у нас обоих.

– Слушай, забудь пока Диппеля. Позаботимся о нем после того, как вылечим тебя. Должно же быть где-то написано, как с этим справиться. Надо только отыскать.

– Есть только один человек, который понимает, что со мной творится, и это Диппель. Найдем его, может, он расскажет, как противостоять инфекции. Если не захочет сотрудничать, возможно, у него есть записи или дневники, которые можно просмотреть. Может, он уже даже до компьютера дорос.

– Он будет сотрудничать, как миленький, – пообещал Дин. – Я уж об этом позабочусь.

Лицо у него было каменное, а тон ледяной, и Сэм знал, что брат вспоминает время, которое он провел в Аду, постигая секреты пыток проклятых. Дин редко заговаривал о том времени, а когда заговаривал, никогда не упоминал детали, но Сэм понимал, что брат вспоминает каждый ужасный момент, проведенный в Аду, включая то, чему он там научился.

Сэму стало почти жаль Диппеля.

Он решил, что сейчас не лучший момент рассказывать Дину о другом влиянии, которое инфекция смерти (назовем ее так за неимением лучшего термина) на него оказывает. Во время сражения с Двухголовым Сэм видел тени, клубящиеся вокруг рук Двухголового в то время, пока он пытался вытянуть из Дина жизненную силу. Дин, однако, ничего такого не упоминал. Дин не видел и ту размытую фигуру, хотя заметил наблюдающего за ними Диппеля. Сэм поначалу думал, что это галлюцинации, но потом пришел к другому выводу. Яд Франкенпса внутри изменил его восприятие, подарил ему своеобразную возможность видеть смерть, позволив разглядеть темную энергию, собранную Двухголовым. Теперь Сэм решил, что размытый силуэт реален, просто Дин не способен увидеть его. Мог только Сэм. Он не знал, что это такое. Может, просто местное привидение, привлеченное излучаемой творениями Диппеля энергией, как мотыльки пламенем. Наверное, это тоже предстояло выяснить.

Он боялся, что Дин спишет его видения на очередной симптом «взбитых мозгов» или того хуже, углядит в этом признак того, что заражение распространяется быстрее, чем кажется. Лучше придержать новости при себе, хотя Дин, конечно, разозлится, когда правда все же выплывет наружу. Он всегда злится.

Дин взял его за руку и помог подняться:

– Опираться на нее больно?

Сэм мотнул головой:

– На самом деле она по большей части просто онемела.

– Звучит не так утешительно, как ты полагаешь. Ладно, наведайся к белому другу, а потом посмотрим, что можно вытряхнуть из нашего Призрака Торгового Центра.

Сэм хотел одернуть брата, чтобы не высмеивал внешность доктора Мартинеса, но тут его обоняние, приглушенное последние пару дней, неожиданно вернулось в норму. Он потянул носом воздух и нахмурился:

– Ты чувствуешь запах дыма?

***

Конрад стоял на парковке перед «Уиклайн-Инн», всего в нескольких метрах от двери охотников. Благодаря подарку госпожи, с поиском их не возникло никаких проблем. На таком расстоянии руна, вырезанная у него на ладони, жгла холодом почти невыносимо. Но Конрад терпел, потому что это было благо, дарованное темной госпожой, а потому и мучения тоже есть не обуза, но оказанная ему честь.

Он мог явиться за охотниками в любой момент, но долгие годы научили его не только ценить терпение, но и планировать. Поэтому после того, как эти двое расправились с двухголовой тварью Гаррисона, Конрад вернулся на велосипедную фабрику, которая была так не похожа на замок, в котором он родился, но все же годилась в качестве временного прибежища, и погрузился в раздумья.

Он провел большую часть ночи, разрабатывая и отвергая один план за другим касательно того, как избавиться от охотников. Некоторые были слишком сложные и с большой вероятностью грозили провалиться, другие слишком полагались на случайность, а третьи привлекали слишком много внимания, чего Конрад желал всеми средствами избежать. Он приблизился к цели ближе, чем за все прошедшие триста лет, он не хотел покидать город и Кэтрин, пока не останется иного выбора. В конце концов, когда горизонт порозовел от первых лучей восходящего солнца, Конрад принял решение. План был прост – наверное, именно из-за этого над ним пришлось размышлять так долго – но элегантен, и с капелькой иронии, которую он находил восхитительной и не мог перед ней устоять.

В алхимии все сводилось к четырем основным элементам, из которых возникли все создания: Земля, Воздух, Вода…

И Огонь.

Он достал из кармана стеклянный пузырек и сломал восковую печать. В сосуде лежало мумифицированное тельце крохотного, похожего на ящерицу существа. Он приберег эту кроху на особый случай, который, кажется, как раз пришел.