Три сказки о Городе Теней, и одна – о прекрасной принцессе (СИ)

Всё же решили, что просто поедут на восход солнца – вчера, как ни увлеклись погоней, а заметили, что солнце всё время в глаза било – на запад, стало быть, скакали…

Вот едут час, вот два – ни следа от коней, ни приметы какой, ни даже саксаула. (Это такое пустынное растение, не боящееся даже Духов пустыни да солнца, уж очень солнцеустойчивое потому что, да и воду может корнями хоть из подземелий Мардука доставать, такие они длинные – а вовсе не то, что обычно понимают под этим словом невежды разные!) А ведь вчера, когда погоню вели – вокруг много его, саксаула, то есть, было. Да и верблюжьей колючки.

Ясно дело – заблудились.

Да только у кого в пустыне дорогу-то спросишь!..

Однако нашлось вдруг у кого.

На кромке небольшого бархана сидит черепаха. Большая такая, важная: гордо обводит вокруг взором – словно всё тут принадлежит ей, а гостей незваных она не привечает, а просто ждёт: когда наконец уберутся, и перестанут нарушать её гордое уединение!

Подъехал к ней тогда шахзоде Анвар, и говорит, вроде, как в шутку: поприкалываться захотел, поддержать упавших духом спутников-то своих:

– Здравствуйте, ваше Высочество, черепаха пустынная! А не подскажете ли нам, заблудшим путникам, как нам в город Бадаркент попасть, столицу Горезмского ханства?

И вот отвечает им черепаха пустынная, да ещё приятным таким женским голосом:

– Здравствуй и ты, шахзоде Анвар! (И свите твоей тоже – привет.) Вот только дорогу я тебе не скажу, пока на поклянёшься ты словом шахзоде взять меня в жёны!

Принялись тут орать, да ругаться, возмущаясь, молодцы из свиты Анвара! Пока шахзоде, сам молчавший, да только на черепаху пристально смотревший, не поднял руку, велев им заткнуться. И ответил он тогда черепахе:

– Предложение твоё, уважаемая, по меньшей мере, странное. Да и не подобает оно мне, падишахскому сыну. Не могу я, наследник Трона и Престола, вот так, запросто, пообещать простой – не девушке даже, а черепахе! – взять её в жёны.

– Да чего с ней церемониться! – заорали опять спутники его, даже на песок многие пососкакивали. – Убить её, да и поджарить! Проучим нахалку! Заодно и пообедаем!

Шахзоде даже рот открыть, чтобы остановить их, не успел, как вдруг повела этак легонько головкой граненно-чешуйчатой черепаха, да и молвит:

– В камни!

И точно! Не успел отзвук эха пустынного смолкнуть, как вместо придворных молодцев-красавцев, да и их коней – камни пустынные лежат на песке: какой побольше, а какой – и совсем уж маленький… Опешил шахзоде, на секунду даже дар речи потерял. Затем взял себя в руки:

– Уважаемая госпожа черепаха! Приношу вам мои самые искренние извинения. От себя, да и от имени спутников своих порывистых, да плохо соображающих… Не могли бы вы, в знак прощения, вернуть им их человеческий облик?

– Отчего бы не вернуть, – говорит тогда черепаха, – Я вполне понимаю их горячность, и презрение ко мне, низкородной пустынной твари. Однако если ты, и правда, хочешь принести извинения, у нас, в пустыне, они не так делаются. Ты сидишь верхом, а я – вот она, внизу. И ты, словно бы свысока, просишь у меня прощения…

Не выглядит это извинение правдивым. А так – словно у вас во дворце: чванливо-высокородное лицемерие!

Вот если и правда хочешь извиниться, слезь с коня, да стань передо мной на колени – чтоб моя голова была выше твоей! И я поняла серьёзность твоих намерений, и искренность твоих извинений!

Призадумался Анвар.

Сроду он – отпрыск царских кровей! – ни перед кем на коленях не стоял!

Однако вспомнил – вспомнил, что это его идея была. Поохотиться в песках. Догнать джейраниху. И сам спутников не остановил, когда захотели балбесы эти порывистые убить черепаху. Значит, это именно он, как старший в их Команде, несёт полную ответственность за то, что натворили. И жизнь своих сотоварищей.

И если они не вернутся домой, к отцам и матерям, он просто не сможет смотреть тем в глаза. (Обычный шахзоде, такой, как их изображают в старых сказках, то есть – самовлюблённый и чванливый, конечно, гордо отказался бы. А, может, и послал бы наглую черепаху. Куда подальше. Но Анвар – шахзоде не совсем обычный. И, может, как раз поэтому про него и сказка – не совсем обычная.)

Засунул тогда Анвар подальше, (туда, где солнце не светило – объясняем для непонятливых) свои амбиции и гордость, бессмысленную в такой ситуации. Слез с коня. Подошёл к бархану, где черепаха с царственным видом сидела. Встал и правда – на колени: так, чтоб его голова оказалась пониже черепашьей:

– Госпожа черепаха! Я, как виновный в невоздержанности своих спутников, приношу вам от себя, и от их имени, покаянные извинения. И заверения в нашем нижайшем почтении. Обещаю: больше никому в голову не придёт убить и съесть вас.

– Ага. Смотри-ка. – в тоне черепахи прорезалось будто бы удивление, – А ты молодец. Чувствуешь свою ответственность. За своих людей. Да и вину перед их отцами, если полягут их чада здесь, в песках. Похоже, из тебя получится неплохой… Правитель… Со временем. Особенно, если остепенишься. Я имею в виду – женишься и заведёшь наследников. (Вот уж перед кем нужно нести ответственность!..) Ну да ладно.

А, кстати, почему это ты никого не выбрал в жёны до сих пор?

Подумал-подумал тут шахзоде, да и говорит (Ну, понял он, что видит его насквозь волшебная черепаха. Мысли его – словно в открытой книге читает):

– Не выбрал я, уважаемая госпожа черепаха потому, что не понравилась мне ни одна из тех достойных, безусловно, всяческого уважения и восхищения, кандидаток, что предлагал мне отец. Вот – не пришлись по сердцу, и всё тут!

– За честный ответ похвалю тебя ещё раз, отважный шахзоде.

А теперь хочу предложить тебе последнее испытание.

Взгляни на меня. Это ведь я, в облике джейранихи, завела вас сюда. А завела, чтобы проверить: может ли оказаться простой смертный достоин – меня! Смотри же!

Превратилась тут старая грязная черепаха в девушку.

Чуть не ослеп от удивления и её красы неописуемой, поражённый шахзоде!

О, Аллах милостивый и милосердный! Глаза – словно у серны, чёрные, глубокие, такие, что и утонуть в них можно! Стан – м-м-м!.. Стройней кипариса! А налитые выпуклости – ну, того, чему полагается быть налитым и выпуклым! – выше всяких мечтаний! А уж кожа… Белей благороднейшего белого мрамора каррарского.

Резануло Анвара прямо по сердцу. Да, видать, глубоко резануло: пришлось даже за него схватиться! А уж удивился он – дар речи потерял. Потому что нижняя челюсть отвалилась почти до пупка… (Шутка! На самом деле – только до воротника рубахи.)

Однако, когда пришёл немного в себя, (Ну так – шахзоде же! Не чета простым смертным!) спросил:

– Как же звать-величать тебя, о Пэри моей мечты? Прелестнейшая из дев?

– А зовут меня Камилла. Я – дочь повелителя Пустыни Борбасса. И если по нраву я тебе, – шахзоде сразу закивал: ему опять перехватило дыхание! – поезжай прямо на запад, пока не доберёшься до Города Теней. Если сможешь спуститься в его подземелья, да преодолеть все преграды и ловушки, что поставил на пути таких, как ты, мой отец, тогда встретишься и с ним самим. И сможешь попросить моей руки.

А сейчас – прощай! Вышло время, которое он отпустил мне на прогулку.

Камилла исчезла. А шахзоде только и успел подумать, что, оказывается, не только сыновей отпускают отцы порезвиться на охоте, а и… – как вдруг вокруг зачихали, зафыркали, зашикали… Это стали превращаться обратно в людей и коней камни, в которые обратила их дочь повелителя пустыни. Вернулись в первоначальный облик все – никого не перепутала милая шутница. А ведь – могла бы, как понимал сейчас Анвар.

– Отряд! Стройся! За мной, шагом марш… – Анвар теперь понял, где они находятся, и посчитал себя обязанным возвратить всех домой лично. И убедиться, что все остались живы и здоровы. Маршрут ясен: раз Пэри его мечты приказала ехать за ней на запад, им сейчас нужно – в противоположную сторону. В город.