Презумпция виновности

и глазниц - вот все, что осталось от моей головы.

Я не жалел ее. Я хотел разбить ее. И потерял сознание.

Я пришел в себя, но долго боялся пошевелиться, чтобы не разбудить боль. Она была уставшим палачом, отдыхавшим где-то поблизости. Прошло довольно много времени, прежде чем я понял, что больше НЕЧЕМУ болеть.

Мозг превратился в осиное гнездо. Осы вылетали из него и возвращались обратно, ничего не принося с собой. Внешний мир исчез для меня. Я был вывернут наизнанку. Остались лишь куклы-тени, оживляемые неискоренимой памятью. Проклятие, почему вы не сожгли мою память вместе с моим лицом?!

- По-моему, неплохо получилось, - послышался голос Мозгляка.

- Чудные голубые глазки, - пошло просюсюкала Груша.

- Лучше бы вы убили его! - глухо произнесла Жасмин.

Молодец, девочка. Она одна сказала правду. Лучше бы они убили меня!

Но что еще придумали эти изобретательные свиньи? Что они сделали такого, чего я еще не видел под этим подлым солнцем и под этой подлой луной?

Однако как раз видеть-то я и не мог. Меня окружало безвидное нечто, и даже воображение не могло разделить его на мрак и свет.

Ужас перед слепотой был таким всеобъемлющим, что я и не пытался преодолеть охватившее меня оцепенение. Нестерпимые минуты! Даже воздух превратился в вязкую жижу, в толще которой я был обречен ползать. Я стал червем - слепым, беспомощным, безликим...

Но и в этом состоянии никчемного инвалида я пробуду недолго. Теперь я опустился в иерархии банды ниже Тоша и вполне годился для переделки в идеальную "собаку" - оставалось только прикрепить на месте сгоревшего носа специальный анализатор запахов (тоже трофейная штуковина, между прочим) и соединить его с мозгом.

Еще недавно подобное не могло почудиться мне и в ночном кошмаре - в своих зловещих снах я все-таки был самим собой, прежним Гансом, не утратившим способности к сопротивлению,

Удушливая паника. Спазмы желудка. Я выблевал все, что там оставалось.

"Ну и урод, прости, Господи!" - проговорил кто-то рядом со мной.

Потом я внезапно почувствовал на своем затылке ладонь - ледяную, твердую, точную. Прикосновение Ангела было кратковременным и безболезненным. И сразу же после того, как он отнял руку, я начал видеть серую пелену, по которой пробегали черно-белые полосы.

Я не знал, что и думать. Желчь обжигала глотку. В башке возник омерзительный зуд... Я не мог отделаться от странного, неотвязного ощущения. И чем сильнее пытался избавиться от него, тем оно становилось все более убедительным. Судейский включил мое зрение. Новое зрение.

Я запретил себе надеяться. С кандидатами в "собаки" так не шутят - слишком жестокая шутка даже для Зоны...

Постепенно мелькающие полосы приобретали различные цвета, сливались в пятна с рваными контурами, формируя неустойчивое, дрожащее изображение. Но я ведь не был контужен, и моя голова не тряслась! В памяти невольно всплыло слово "настройка". Откуда оно взялось? Точно не из прошлой жизни. Тогда почему я снова едва не захлебнулся от