Одержимые (СИ)

– Что ты там увидел? – спросил радиотехник, приблизившись.

– Черт возьми, вы не поверите, – проговорил биолог изумленно, но тут же взял себя в руки, увидев рядом радиотехника. – Ложись! Всем лечь, живо!

Радиотехник без промедления упал на землю, остальные последовали его примеру, и лишь потом начали задавать вопросы.

– В чем дело? – спросил социолог, подползая по-пластунски.

– Я видел что-то.

– Видел что-то? – переспросил радиотехник.

– Кого-то! – почти вскрикнул биолог. – Оно могло заметить нас.

– Есть ли угроза? – деловито спросил один из военных, приставленных для охраны экспедиции и хорошо вооруженных.

– Пока что нет, – откликнулся биолог. – Но я видел нечто живое в долине, совсем неподалеку.

– Оно ушло? Как оно выглядело?

– Если ты все это выдумываешь только ради того, чтобы мы двигались дальше, как тебе того хочется… – не договорил социолог.

– Клянусь, я видел, видел!

Как ни странно, чужое недоверие не заставило биолога взбеситься, даже напротив. Он был очень взволнован и растерян, эти чувства нельзя было изобразить так убедительно, будь они наиграны, и социолог понял, что коллега говорит правду.

Радиотехник, лежа на животе рядом с биологом, тоже поднял свой бинокль, выискивая цель. Точно так же поступил и социолог. Они не переставали переговариваться.

– Как оно выглядело?

– Довольно большое, как мне показалось, сине-серое.

– На что похоже?

– На облако, – смутился биолог. – Бесформенная биомасса. Мне показалось, что она плыла. Но плыла очень быстро.

– Какой-то бред, – сказал радиотехник, человек крайне рациональный и прагматичный, но редкий авантюрист.

– Это могло быть неизвестное нам атмосферное явление или нечто в том же духе, – спокойно сказал социолог, не отрываясь от бинокля. – С чего ты решил, что оно живое?

– Не знаю, не знаю! Оно двигалось так… оно выглядело так… как живое, понимаете? Вы должны увидеть сами. Вы сразу поймете.

– Я ничего не вижу. Мне кажется, ты выдаешь желаемое за действительное.

– Подумать так легче всего, если знать мое фанатичное отношение к мифической фауне Эгиды. Но я действительно что-то видел. И я хочу проверить это.

– Только не говори, что собираешься спуститься в долину и потянуть всех за собой, – сказал социолог.

– Почему нет? Мы вооружены до зубов! А эти существа никогда не видели людей. Если это белковая форма жизни, то все неизвестное должно отпугивать их. Они не станут нападать первыми, – уверял биолог.

– Не думаю, что там кто-то есть.

– Тогда мы тем более должны спуститься! Если там никого нет, нет и опасности.

– Ты не так меня понял. Тебе могло показаться. В таком случае спускаться в долину не имеет смысла, – откликнулся социолог.

Его уравновешенная речь шла вразрез с восторженными скороговорками биолога.

– Ты просто не видел его, – настойчиво повторил биолог. – Если бы ты увидел, ты бы сам побежал туда, прыгнул прямо с обрыва.

– Даже если там есть кто-то, даже если оно разумно, в нынешних условиях, я имею в виду отсутствие связи, мы не имеем права вступать с этим в контакт, пока не сообщим обо всем и не получим дальнейших распоряжений.

Биолог убрал бинокль от лица и посмотрел на социолога поверх спины радиотехника, который лежал между ними.

– Что за черт, Гарри? Ты когда-нибудь делал хоть что-нибудь, не руководствуясь инструкцией? Ты надоел. С тобой разговаривать, словно конституцию читать. Скучно, непонятно, много лишних слов. Мы должны действовать!

Социолог убрал бинокль и тоже посмотрел на биолога поверх спины радиотехника. Радиотехник продолжал следить за долиной, усыпанной скоплениями небольших деревьев, кустарников и оврагов. Это было бы похоже на скучный земной пейзаж, если бы не специфические краски окружающего пейзажа, впрочем, уже привычные для глаз, ведь экспедиция высадилась на Эгиду-3 сутки назад. Скудная растительность имела цвет, более похожий на черный, чем на все остальные. Вся земля была песочного цвета, небо – временами пастельно-сиреневое, временами коралловое, временами мятное (это зависело от положения Эгиды-3 относительно ее солнца), и небольшая зеленая точка над горизонтом – естественный спутник планеты, который являлся притянутой на орбиту ледяной глыбой, отколовшейся, вероятно, от астероида, и прежде бесцельно блуждающей по космосу.

– Ты хоть когда-нибудь делал что-нибудь против правил? – прищурился биолог, глядя в бесцветные глаза социолога.

– Так много, что тебе и не снилось, Эндрю, – ответил Гарри. – И я жалею об этих поступках. Именно они научили меня осторожности, которой я стараюсь придерживаться.

– Никто не научится ездить на велосипеде, пока не упадет с него хоть раз.

– Это не тот случай. Ты занимаешься софизмом и подменой понятий. Прекрати этот цирк. Мы должны вернуться к маяку или хотя бы выйти из слепой зоны, чтобы получить указания.

– Тебе плевать на экспедицию! – повысил голос биолог.

– Мне не плевать на жизни людей, – холодно ответил социолог.

– Мы стоим на пороге, возможно, самого великого открытия для всего человечества, а ты не позволяешь его сделать, руководствуясь нелепыми и ненужными предосторожностями.

– Если это открытие может унести жизни всей экспедиции, то о нем так никто и не узнает. Пойми, Эндрю, ну, допустим, там кто-то есть, другая раса, да? Куда они от нас денутся? Зачем спешить?

– Я видел что-то, – негромко произнес радиотехник.

Биолог и социолог схватились за бинокли, позабыв о споре.

– Где?!

– На десять часов. Кажется, их там несколько. Это… это…

К ученым молча подполз один из военных и посмотрел в бинокль.

– Я вижу, – сказал социолог.

– Я тоже вижу, – сказал военный. – И мне это не нравится.

– А мне нравится, и даже очень, – взволнованно произнес биолог.

Он выглядел так, будто готов был вот-вот сорваться с места и побежать. Однако, не отрываясь от биноклей, он продолжал пререкаться с социологом.

– Послушайте, но это просто невозможно, – нахмурился социолог. – Наверняка иллюзия, какая-нибудь аномалия.

– Хватит, Гарри, ты сам видишь, что они живые. Мы обязаны спуститься к ним.

– Нет, Эндрю, мы обязаны не вступать с ними в контакт.

– А мы не будем! Просто понаблюдаем со стороны.

– Мы не знаем, на что они способны. А если они обнаружат нас? Уверен, что обнаружат. Ведь с нами ты.

– Хватит изображать сварливую жену, Гарри. Я же знаю, что внутри тебя живет нормальный человек. Я знаю, что тебе самому хочется туда спуститься. И не говори, что это не так.

– Спасибо за теплые слова, Эндрю. Век не забуду. Я не отрицаю, что хотел бы изучить их, но для меня есть кое-что важнее личного желания.

– Кажется, они общаются, – сказал радиотехник. – Как же это странно. Все это.

– Я никогда не видел ничего подобного, – покачал головой военный. – Не думаю, что они опасны. Не опаснее коров на пастбище. Это единственная ассоциация, которая у меня возникает.

– Нужно подобраться поближе, – надавил биолог, заметив тень сомнения, скользнувшую на лице своего главного противника.

Гарри кусал губу и внимательно следил за особями, которые медленно перемещались у оврага. Никакой иллюзии быть не могло – это действительно представители местной фауны, первые, что встретились людям за все четыре экспедиции. Эти существа наверняка очень тщательно прячутся и маскируются. Если сейчас уйти, можно и не наткнуться на них второй раз совершенно случайно, как сейчас. Социолог экспедиции испытывал внутреннюю борьбу между долгом и чисто профессиональным желанием изучить поведение этих странных существ, даже если они не разумны.

– Ладно, – сказал Гарри. – Только поклянись, что не будешь соваться к ним. Исключительно наблюдение на расстоянии.

– Пока не установим связь со спутником, так и будет.

– В таком случае что? Выдвигаемся? – нерешительно спросил радиотехник.

– Нет, – отрезал военный. – Сначала обсудим стратегию поведения.