G.O.G.R. (СИ)

- Где Мэлмэн? – осведомился у Филлипса Генрих Артерран, и его голос не выражал ни единой эмоции.

- Донецкие менты-ы-ы-ы! – проныл Филлипс, думая лишь о том, что его бесполезной жизни пришёл страшный конец.

- Да? – Генрих Артерран не удивился, а просто переспросил.

- Да! – булькнул Филлипс и тут же был загружен в неудобный, грузовой отсек вездехода и там закрыт.

Гопников говорил, что переловил всех ментов, и они сидят у него под «очень надёжным замком». Видимо этот болтливый хвастун как всегда соврал. Оставив Филлипса молить о помощи в звуконепроницаемом грузовом отсеке, Генрих Артерран отправился на поиски тех ментов, которые не попались Гопникову и разгуливают тут, на свободе.

Недобежкин заставил арестованного Мэлмэна подняться, схватив его за шиворот и водрузив на ноги.

- Выкладывай, где выход, а то пристрелю! – пригрозил пленнику милицейский начальник, подняв с пола его пистолет.

- Там, там, я знаю! – захныкал лысый Мэлмэн, очевидно, испугавшись мушки, что установилась у него точно между глаз. – Идёмте!

Мэлмэн развернул свой корпус, собираясь, очевидно, куда-то идти.

- За мной! – хныкнул он, сделав один небольшой шаг под дулом собственного пистолета.

Пётр Иванович обыскал этого лысого типа и обнаружил у него ещё один пистолет. Разоружив Мэлмэна, Серёгин выволок из-за стола закованную Эммочку. Та посмотрела на него жалостливыми глазками, как затравленная лисица смотрит на надвигающегося охотника, и тихонько всхлипнула:

- Пусти, а? Я же не бандитка…

- Топай! – буркнул Серёгин, который не собирался никого выпускать.

Эммочка сердито проворчала под нос нехорошее слово и уже собралась обречённо топать.

- Никто никуда не пойдёт! – объявил скрипучий голосок, и из коридора выдвинулись три фигуры: две громоздкие, отягощённые квадратными плечами, и одна компактная – низенькая и худенькая.

- Приехали, – отметил Недобежкин, и его рука потянулась к пистолету, который он уже успел заткнуть за пояс.

- Схватить! – постановил скрипучий голосок, и две громоздкие фигуры выдвинулись вперёд.

Пётр Иванович понял, что собирается очередная драка и кажется, им с Недобежкиным таких громил не одолеть. Победа была необходима, поэтому Серёгин выхватил отобранный у Мэлмэна пистолет и собрался для острастки пальнуть сначала в воздух. Он вскинул пистолет… да так и остался стоять с поднятой рукой! Пётр Иванович попытался как-нибудь пошевелиться, но ему это не удалось. Краем глаза Серёгин видел, что рядом с ним так же застыл и Недобежкин. В голове Петра Ивановича промелькнул Кашалот, который терял волю при разговоре с бандитом Тенью…

- Ведите их! – донёсся до слуха приказ скрипучим голоском.

Один громила пихнул сзади Серёгина, второй – толкнул Недобежкина. У них не было других вариантов, кроме как идти на поводке – как стояли, с пистолетами в руках. И они пошли, ведь всё равно ни один из них не мог заставить себя нажать на курок. Серёгин и Недобежкина привели в цех, где уже поджидал вездеход «панцер-хетцер», чья бронированная дверца была гостеприимно распахнута.

- Залезайте! – распорядился щуплый гражданин, которому принадлежал скрипучий голос. Мэлмэн и Эммочка потащились, как зомби и друг за дружкой залезли за эту дверцу. Ноги сами понесли Петра Ивановича туда, к вездеходу. А за Петром Ивановичем так же безвольно тащился и милицейский начальник.

- Отпусти их! – невесть откуда вынырнул кто-то ещё, Пётр Иванович скосил глаза направо и увидел, как этот кто-то неторопливо прогуливается у неработающего запылённого конвейера.

- А с какой стати? – обладатель скрипучего голоска переключился на своего товарища, и Пётр Иванович почувствовал, как гипноз ослаб.

- Туда! – Недобежкин тоже освободился от гипноза и теперь тащил Петра Ивановича не куда-нибудь, а к открытой дверце «панцера-хетцера».

Серёгин не сопротивлялся – эта машина, наверное, единственный шанс спастись. Пётр Иванович забился в кабину и увидел руль, похожий на штурвал аэроплана.

- Давай, заводи! – скомандовал Недобежкин и захлопнул дверцу.

Пётр Иванович не знал, как заводится «панцер-хетцер»: педали газа не было, ключа зажигания – тоже. Серёгин растерялся, увидев множество кнопок и два дисплея – большой и маленький – вместо лобового стекла.

- Быстрее! – кипятился Недобежкин. – Чего ты застрял? Жми куда-нибудь!!

Пётр Иванович понял, что другого выхода нет. Он взял, да и нажал на красную кнопку – на самую большую. Кабина задрожала, видимо, завёлся мотор. Оба дисплея вспыхнули, на них появилось изображение. А потом – вездеход внезапно сорвался с места и стремительно попёр прямо в стенку.

- Держи же штурва-ал! – перепугался Недобежкин, видя на дисплее, как стенка приближается.

- Чёрт! – Пётр Иванович схватился за этот штурвал, но уже было поздно – «панцер-хетцер» на полном скаку врубился в эту стенку, проломал в ней громадную дыру и понёсся куда-то ещё. Кажется, в другую стенку. «Живой груз» в виде скованных наручниками Эммочки и Мэлмэна в ужасе визжал на ухо Недобежкину.

- Серёгин! Куда ты едешь? – громогласно вопросил Недобежкин, отпихивая от себя Эммочку, которая, не удержавшись на трясущемся кресле, увалилась прямо на него.

- А чёрт его знает! – ответил Серёгин, пытаясь хотя бы, не оббивать стены бортами.

БУХ! БУХ! БУХ! – вездеход нёсся по какому-то коридору, виляя и ударяясь обо все стенки, которые встречались на пути.

- Отворачивай! – милицейский начальник смотрел на дисплей и видел, что их вездеход сейчас наскочит на острый угол, сверкающий неким металлическим штырём.

Пётр Иванович ухватился за штурвал обеими руками, пытался как-то крутить его, но всё-таки, спастись от угла не смог. БА-БАХ! – «панцер-хетцер» рубанул этот угол с оглушительным грохотом, отшибив огромный кусок. Штырь вывернулся и, кувыркаясь, отлетел куда-то во мглу. Посыпалась земля, полетели камни, а потом – обвалился потолок.

- Они все сбежали! – верещал Гопников, топая ногами и поднимая пыль. – Гейнц, поймай их! Верни машину!

- Это был твой вездеход, – флегматично отпарировал Генрих Артерран. – А мой вездеход при мне. Я тебе говорил, не трогать ментов. А ты поступил по-своему. Вот и теперь – поступай по-своему.

Генрих Артерран повернулся к Гопникову спиной, сделал пару шагов в темноту и пропал, словно бы растворился в ней…

3.

- Ежонков! – пытался разбудить «суперагента» Синицын, а Ежонков только всхрапывал и не просыпался.

«Чёрт, куда же я заехал-то?» – ругнулся про себя Синицын, оглядевшись вокруг и сообразив, что в Верхние Лягуши так и не попал, а заехал на какой-то незнакомый пустырь, заросший ковылями, покрытый неудобными для езды кочками.

- Ежонков! – уже не сказал, а крикнул он, и Ежонков, наконец-то, разлепил сонный глаз.

- Чего? – пробубнил он, издав зевок.

- Куда ехать, умник? – осведомился у него Синицын. – Ты же тут был, да?

- А ты тоже был! – огрызнулся Ежонков, выбираясь из мягких лап сна. – Ты тоже должен знать!

- Я сто лет назад тут был! – пробухтел Синицын, разглядывая холм, что торчал неподалёку. – А ты только недавно вернулся!

- Туда! – Ежонков уверенно показал в сторону этого холма.

- Так там же ничего нету! – удивился Синицын. – Нам, по-моему, в деревню надо!

- А не надо нам в деревню! – заявил Ежонков. – Там ихняя база, где холм!

Синицын завёл мотор, но Ежонков вдруг «запел» ноту протеста.

- Нет, выходи! – взвизгнул он. – На такой машине по этим буеракам нельзя – угробишь!

- Но, – возразил Синицын, оценив неблизкое расстояние до холма. – Пешком мы туда будем весь день пилить!

- Ну и что? – не унимался Ежонков, выковыриваясь из кабины на улицу. – Лучше уж пешком, чем расшатать подвеску. Давай, Синицын, ходить полезно – живот исчезнет!

- Какой живот?? – рассердился Синицын, пересчитав под футболкой выпирающие рёбра. – А, это у тебя – живот! Потом займёшься спортом! Залазь, поехали!

- Нет, вылазь! – настаивал Ежонков и уже начинал вытягивать Синицына из кабины за рукав. – Подвеска… Ты знаешь, сколько стоит подвеска??