G.O.G.R. (СИ)

- Раз плюнуть! – сказал он Серёгину, поднимаясь в полный рост. – Давай, взяли!

Серёгин и Недобежкин схватили кровать с обеих сторон и принялись расшатывать. Пётр Иванович сразу понял, насколько жёстко эта кровать прикреплена к полу. Но раз другого выхода нет…

- Раз, два, взяли! – кряхтел Недобежкин и налегал из всех сил.

Оба уже побагровели, как два бурака, оба обливались потом, но шатали, шатали, а кровать скрипела, но отрываться не спешила.

Эммочка наблюдала за ними с долей страха: а вдруг не оторвут?? Но наконец, ножки кровати не выдержали и сломались. ХРЯСЬ! – лишившись ножек, кровать улеглась на пол и потеряла матрас.

- Фу-ух! – выдохнул Пётр Иванович, вытерев пот. – Потащили, Василий Николаевич!

Кровать была снова схвачена и потащена в ванную, куда повела Эммочка.

- Вот выход! – сказала она, указав на решётку.

- Снимай! – повелел ей Недобежкин, прислонив кровать боком к сидячей ванночке.

Эммочка выцарапала из кармана своего «рубища» пилочку для ногтей и завозилась с толстыми, ржавеющими болтами.

- Тоже мне, отвёртка! – заметил Недобежкин, видя, как она ковыряется.

- Дай другую! – огрызнулась Эммочка, вытаскивая первый болт. – Чёрт! – чертыхнулась она, потому что сломала об него ноготок.

Другой отвёртки у милицейского начальника не было – поэтому он укрощённо замолчал и принялся терпеливо ждать, пока Эммочка разберётся со всеми винтами.

Спустя минут десять решётка была побеждена, снята и прислонена к стене. Из тёмной дыры пахнуло свежим ветром. Да, там есть вентилятор, и не маленький – вон, как дует!

Пётр Иванович первым влез в дыру, а Недобежкин подпихнул безногую кровать. Серёгин схватил её и попытался протащить за собой, но тут же выяснилось, что кровать в шахту не проходит. Её металлический борт стукнулся о бетон стены – и всё.

- Чёрт! – буркнул Недобежкин. – Здоровая… Ладно, давай наискосок!

Пётр Иванович повернул кровать по диагонали – только тогда они с Недобежкиным смогли запихнуть её в вентиляционную шахту.

- Ну, чего стоишь? – это милицейский начальник подогнал Эммочку, которая застряла у шахты и, кажется, не спешила в неё лезть.

Если первый десяток метров кровать приходилось пропихивать с силой, то потом шахта расширилась раза в два, и Недобежкин с Серёгиным даже с лёгкостью толкали сей предмет мебели вперёд, к вентилятору. Да, вентилятор был велик – выше человека. Его мотор громко гудел, лопасти с воем швыряли тонны воздуха, создавая ураганные порывы ветра. Недобежкин и Серёгин остановились поодаль от этого вентилятора и стали думать, с какой стороны будет им удобнее зайти, чтобы подсунуть кровать.

- Ну? – осведомилась Эммочка, желая, чтобы они действовали быстрее.

- Полезли, – милицейский начальник проявил героическую храбрость и полез вперёд, увлекая за собою кровать.

- Полезли, – согласился Пётр Иванович, борясь с порывами ветра.

Они приблизились к вентилятору почти что вплотную. Его лопасти сверкали перед лицом Серёгина, и он с долей подспудного страха увидел, что они отточены до остроты ножей. Да, хорошенькая ловушечка – ничего не скажешь…

- Раз, два, три! – каким-то фантастическим образом Недобежкин и Серёгин одновременно уловили нужный момент и отправили тяжёлую кровать в просвет между двумя этими жуткими лопастями.

Кровать ввинтилась прочно, вентилятор остановился. Послышался скрежет и лязг сминаемого металла, и на глазах милиционеров захваченная вентилятором кровать деформировалась и смялась, словно игрушечная, навечно застряв между лопастью и серой бетонной стеной. Мотор натужно загудел, а потом – раздался хлопок, и из него повалил сизый дым. Всё, вентилятор сломан – можно лезть.

- Вперёд! – скомандовал Недобежкин, вытерев пот. – Кажется, прорвались.

Первым между лопастями умершего вентилятора пролез Пётр Иванович. Он был куда компактнее начальника, и поэтому пролез легко, ни за что не зацепившись. Потом решено было пропихнуть Эммочку. Худая, она тоже быстро оказалась с другой стороны. Милицейский начальник бросил быстрый взгляд на неширокий просвет между острыми лопастями, а потом – на себя, прикидывая свои шансы протиснуться. Наконец, Недобежкин решился и проскочил в этот просвет, зацепив ногою только смятую кровать.

- Уфф, живой, – пробормотал он так, чтобы его не услышал никто. – Всё, вернусь в Донецк – сяду на диету…

В конце туннеля забрезжил какой-то свет. Он был неверный и дрожащий, словно бы там, в дали, летал светлячок, или горела свечка. Но другого не было – пришлось троим «подземным странникам» идти к нему. Недобежкин шёл первым – ну кто же не пропустит вперёд начальника? Эммочку поместили в середину, как самую слабую, а Серёгину досталась опасная роль замыкающего. Шахта закончилась, но попали они не на улицу. Перед ними расстилался покинутый цех, в который Серёгин и Недобежкин уже попадали когда приезжали в Верхние Лягуши в первый раз, в компании Ежонкова. В цехе не изменилось решительно ничего: та же пыль, то же запустение, остановившийся конвейер, пустующие конторы, та же сеялка висит под потолком на тех же пыльных цепях. В высоченном потолке до сих пор зияла маленькая дырка, через которую и струился свет. Попав сюда, в цех, все – включая и хитрую Эммочку – вздохнули с облегчением: они выбрались из бандитского плена и скоро выйдут на улицу.

Почувствовав себя на свободе, Недобежкин вспомнил о том, что он милицейский начальник, и с новой сокрушительной силой напёр на опешившую Эммочку.

- Гражданка, вы арестованы, – заявил он ей. – Сейчас вы проедете с нами в Донецк и…

- П-подождите, – всхлипнула Эммочка, которая совсем не хотела быть арестованной. – Вы ничего не знаете…

- Так! – отрезал Недобежкин. – Цыц! Вы уже всё сказали.

Откуда ни возьмись в руке у милицейского начальника возникли наручники, а в следующую секунду эти наручники щёлкнули не тонких запястьях Эммочки.

- Не надо! – пискнула та, пытаясь вырваться. – Отпустите! – эхо разнесло этот вопль и многократно повторило его. Но Недобежкин всё равно не внял.

- В СИЗО разберёмся! – выплюнул он и потащил пленницу туда, где – он знал – был выход.

Пётр Иванович был полностью согласен с начальником: да, эту особу следует арестовать и допросить. На крики Эммочки о пощаде и помощи он не реагировал, а просто шагал вслед за Недобежкиным. В кармане у него до сих пор лежал разряженный фонарик из квартиры Рыжова. Предусмотрительный Пётр Иванович не выбросил его: в такой ситуации могло пригодиться всё. Сейчас, когда они покинули цех и вступили в очередной коридор – их снова поглотила мгла. Пётр Иванович слышал, как спотыкается и чертыхается во мгле Недобежкин, и его рука машинально потянулась к фонарику. Взяв его, Серёгин передвинул тумблер в положение «ON», и к его удивлению фонарик вдруг включился и выбросил яркий луч света.

- А? – это обернулся в его сторону Недобежкин.

- Работает, – Пётр Иванович кивнул на фонарик.

- Не работает! – как-то странно, перепугано выдохнул Недобежкин и зачем-то рванул вглубь коридора. – Бежим!

Скованная Эммочка неуклюже поскакала вслед за Недобежкиным, а удивлённый Пётр Иванович сначала посмотрел на свой фонарик, а потом – оглянулся назад. Да, его фонарик действительно не работал, зато сзади, в цехе, стоял подземный вездеход «панцер-хетцер» и засвечивал своими фарами в этот узкий коридор. Поняв, что дело – дрянь, и бандиты устроили за ними погоню, Пётр Иванович тоже пустился наутёк, стараясь нырнуть в темноту. Этот «панцер-хетцер» ездит чрезвычайно быстро: он не то, что человека – самолёт догонит! Но – он громоздок и не протиснется в такой узкий туннель.

- Сейчас, ещё немного! – крикнул впереди Недобежкин. – Там выход, я помню!

Пётр Иванович тоже помнил этот коридор – да, там выход. Но сделав несколько уверенных шагов вперёд, Серёгин натолкнулся на глухую стену. А потом ещё – столкнулся лбом с Недобежкиным.

- Неужели, не туда свернул? – размышлял Недобежкин, потирая лоб. – Ну, что за чёрт?!