G.O.G.R. (СИ)

- Они закрыли выход, – подала голос Эммочка, пошевелив скованными руками.

- Что? – Недобежкин и Серёгин одновременно повернулись на её голос.

- Они закрыли выход! – повторила Эммочка громче, с капризной ноткой. – Вы думаете, что я здесь никогда раньше не была? Была! Я даже в темноте пойму, куда идти! Я входила всё время здесь, а теперь – они закрыли выход! Закрыли!

Эммочка сама не заметила, как поддалась панике и опустилась на пол, навалившись спиною на эту глухую стену, которая так внезапно возникла на пути…

====== Глава 80. Первый бой. ======

1.

Когда Синицын постановил, что им надо ехать в Верхние Лягуши, Ежонкову ничего больше не осталось, кроме того, как согласиться с ним и выделить для этой поездки новую машину. «Волг» у Ежонкова больше не имелось, зато имелся джип «Ниссан» модели «Patrol 4Х». Данное чудо техники «суперагент» выкатывал из гаража только по праздникам, или тогда, когда жена требовала везти её в театр или в гипермаркет. А так сие роскошное средство передвижения собирало пыль в элитном гараже под охраной МВД, а сам Ежонков раскатывал на мопеде. Сначала Ежонков очень не хотел ехать в захолустные Верхние Лягуши на «Ниссане» – боялся, что он поломается на грунтовых дорогах. Да и вообще, он мог бы отыскать биллионы причин, по которым не стал бы и приближаться к своей дорогой машине.

- Не хочешь – поехали на мопеде! – Синицыну, вообще, было всё равно, на чём ехать, лишь бы попасть в Верхние Лягуши как можно быстрее, пока «ГОГР» не расправился с Недобежкиным и Серёгиным.

Ежонков прекрасно понимал, что добраться до далёкой деревеньки на мопеде ему не под силу – вот и согласился выкатить «Ниссан» на «ратный бой». Синицына он, конечно, за руль не пустил: мало ли, что? Авось снова надумает на «Ниссане» в какое-нибудь подземелье ломиться??? Да тогда от бедняжечки (от «Ниссана», конечно же) рожки да ножки останутся! А что тогда Ежонкову скажет жена?? Они и так уже два раза разводились, Ежонков едва изыскал пути, чтобы снова пожениться, и не портить себе чистую биографию разводами… А если «Ниссан» будет уничтожен – Ежонкову снова придётся выволакивать чемоданчик, сгребать вещички и топать куда подальше…

Нет, такие мысли Ежонков, вообще, старался гнать прочь из своей головы. Легче пасть геройской смертью, нежели в третий раз разводиться с женой!

- А моя жена, вообще, считает, что я провалился в забой! – огрызнулся Синицын, когда Ежонков начал вываливать на него свои семейные проблемы. – Вчера у моего сына был день рождения! А я где был?? Я вообще, не знаю, на что они там без меня живут! И я не знаю, когда я смогу вернуться к ним!

- А никогда! – «обнадёжил» Ежонков, старательно вертя баранку и соблюдая ПДД, чтобы не дай бог не поцарапать «Ниссан». – Завязался с «ГОГРом» – так будь добр! Всё, закончилась привольная жизнь – началось секретное агентство!

- Я его быстро завершу! – пообещал Синицын. – Намылю шею этому Гопникову – и дело с концом!

В Верхние Лягуши они приехали под утро следующего дня – было около четырёх часов. Ежонков так и не пустил Синицына за руль – а всю ночь «штурвалил» сам, и к утру уже был, как сова, даже ухать начал.

- Ы, я вздремну, что ли? – попросился он у Синицына, когда на горизонте забрезжил корявый въездной знак с зачёркнутым названием «К..лхо.. Кр..сная Зве…» и самопальной табличкой «Деревня Верхние Лягуши». – Только за руль я тебя не пущу – расквасишь, что мне тогда делать??

- Некогда время терять! – отпарировал Синицын, нетерпеливо суча ногами. – Потом поспишь, или за руль пусти – у нас секунды, понимаешь?

- А, чтоб им пусто было! – фыркнул Ежонков, подавив смачный зевок. – Ладно, двигай за руль. Расквасишь, так расквасишь – не в «Ниссане» счастье! – обречённо вздохнул он и съехал на обочину.

2.

Пока Синицын спорил с Ежонковым, Пётр Иванович, Недобежкин и их случайная спутница Эммочка искали выход из «подземелья ведьм». Эммочка оставалась скованной: милицейский начальник не спешил даровать ей свободу, а фонарик Серёгина был разряжен и мёртв. «Панцер-хетцер» оставался в цеху – видимо, «черти» таки, шли по следу. Поэтому «великолепной тройке» пришлось нырнуть в некую узкую щель, которую когда-то проломили в стене видимо, чем-то тяжёлым. Недобежкин лез последним – как всегда, насилу пропихивался – а пропихнувшись, задвинул дырку каким-то тяжёлым ящиком, что оказался в углу того помещения, куда они попали. Кроме ящика там были ещё два стола – один валялся на боку. Три стула – целым остался только один, остальные почему-то разбиты на части. Так же – ещё три похожих ящика, и – толстенный слой пыли. Они видели всё это, потому что в помещении было светло, свет струился из вон того коридора – тусклый такой, будто бы карманный фонарик… А ещё, кроме света, из коридора струятся разговоры на английском языке.

- Чш! – шепнул Серёгин, который первым их услышал. – У нас компания!

- Прячемся! – Недобежкин залез за стол, что лежал на боку и там затих и зажал рот пленной Эммочке.

Пётр Иванович же притаился у входа, чтобы внезапно напасть на тех, кто зайдёт. Они не преминули зайти, не прошло и минуты. Их было двое: один держал в руке яркий фонарик и пихал перед собой второго, чьи руки были загружены бумагами. Некое шестое чувство подсказало Серёгину напасть именно на второго, что он и сделал. Пётр Иванович молнией выскочил из укрытия и напрыгнул на этого незнакомца, намереваясь скрутить ему руки. Тот оказался силён и ловок: мгновенно оттолкнул первого, отпрянул назад и залепил оплеуху самому Серёгину. Пётр Иванович пошатнулся на ногах, но устоял, и тут же из-за стола гигантским прыжком явился Недобежкин и богатырским ударом ноги отшвырнул этого лысого типа к стенке. Тип выронил фонарик, и он откатился в угол. Второй тип, раскидав по полу свои бумаги, улепётывал куда-то, неизвестно куда, и без света.

- Обернитесь, обернитесь! – это заверещала пленная Эммочка, завидев, как в руке лысого сверкает смертоносный пистолет.

Пётр Иванович среагировал мгновенно: прыгнул вперёд и выбил у лысого типа пистолет за секунду до того, как он бы выстрелил и поразил бы его пулей. Тут же подоспел Недобежкин и заковал бандита во вторые наручники, которые возникли у него неизвестно откуда, словно у фокусника.

- Хы-хы! – довольно хохотнул Недобежкин, кося глазом победителя на своего второго пленника. – Наручниками-то нас с тобой, Серёгин, эти черти к радиатору привязали, а я их приберёг на чёрный день.

Раскрыв секрет своего фокуса, милицейский начальник пихнул лысого бандита носком ботинка. Тот заворочался и заныл, побитый, на его гладкой лысине заплясали блики от фонарика.

- Вы арестованы! – сообщил ему Недобежкин. – Милиция!

- Стойте! – увидав лысину арестованного, Пётр Иванович вспомнил, составленный Муравьёвым фоторобот Альфреда Мэлмэна, который когда-то работал с Чесноком. – Это же наш клиент!

Да, им попался именно Альфред Мэлмэн. Он бродил по катакомбам, следуя лживым указаниям фальшивой карты и наконец, пришёл сюда, где и был пойман. Пётр Иванович даже фонариком на него посветил, чтобы убедиться, что это он. Мэлмэн дёргался в наручниках, как стреноженный строптивый жеребец, но не промолвил и звука.

Филлипс, которого он толкал перед собой, ухитрился сбежать и бежал теперь, не разбирая дороги, пока не упёрся в стенку носом. Всё, тупик, попался! Он почувствовал, как его захлёстывает липкая тягучая паника, как холодеют у него руки и ноги, как сосёт где-то там, под ложечкой… И тут же на его многострадальную спину лёг круг света, порождаемый лучом карманного фонаря. Чья-то рука схватила его за шиворот и развернула.

- Ну что оскверняем? – осведомился страшнейший из голосов. – А как же проклятие гробниц?

Эти слова сказал Генрих Артерран. Это он схватил Филлипса за шиворот и тащил теперь туда, где стоял его подземный вездеход. Филлипс просто плёлся, спотыкаясь, ему даже не надо было грозить оружием, чтобы заставить двигаться. Генриха Артеррана он боялся как огня, и на то были веские причины.