G.O.G.R. (СИ)

Света, к сожалению, не было, и «люстрами» служили два мощных фонарика: Эммочкин и Филлипса. Они спустились неглубоко – в самое первое помещение, положили фонарики на стол, который Филлипс приволок из особняка Гопникова и уселись на толстые пни, которые Филлипс вырубил в лесу. Эммочка поставила на стол коробку и раскрыла её.

- Вытаскивай, – сказала она.

Филлипс залез в коробку чуть ли, не с головой, начал вытаскивать некие пухлые папки. Их было штук семь, или восемь, и они заняли весь стол.

- Много, да? – ехидно осведомилась Эммочка, когда Филлипс выложил последнюю папку и занял место на пне. – Так вот, дорогуша, всё это не стоит и клочка от вот этой вот маленькой бумажки!

Эммочка полезла рукою в карман и достала пожелтевший от времени лист, свёрнутый в четыре раза.

- Этому маленькому листику нет цены, – продолжала «дифирамбы» Эммочка, помахивая листиком перед неказистым носиком Филлипса.

- Опять какая-то твоя дутая «утка»! – угрюмо протарахтел Филлипс. – Садись, давай и будем разбирать эти архивы и дышать клопами!

- Постой, дорогуша, – не унималась Эммочка и не спешила «дышать клопами». – Это записка, которую написал Гопников перед смертью. И, знаешь, что? – она наклонилась к Филлипсу, установив свои густо накрашенные глаза у него перед носом, выдохнула «морозную свежесть» «Орбита».

- От жвачек язва будет, – флегматично сообщил Филлипс, проигнорировав разрекламированную Эммочкой бумажку. – Если беспокоит запах изо рта – обратись к врачу!

- Тебя забыла спросить! – огрызнулась Эммочка, и тут же продолжила, не теряя пафоса: – Знаешь, что именно Гопников написал здесь?

Филлипс молча, раскрыл первую пухлую папку и начал «дышать клопами».

- Гопников указал здесь истинные координаты «Наташеньки» и даже начертил план, врубон, или тупняк?

Филлипс замер над распахнутой папкой. Дышать клопами враз перехотелось. Довольная эффектом, Эммочка прохаживалась взад-вперёд в свете двух фонариков и кокетливо помахивала своей бесценной бумажкой.

- Ты сможешь залезть на «Наташеньку» сегодня же ночью, – сказала она. – Говори «спасибо» за то, что я отдам её тебе! Ферштейн, или снова – тупняк?

- А ну… – Филлипс сделал неожиданный выпад вперёд, выбросил руку и отнял у Эммочки «завещание Гопникова».

- Ты – дрепанаспис !.. – пискнула Эммочка, но Филлипс оттолкнул её в темноту бункера.

- Сейчас я гляну, на что ты меня накалываешь, гарпия, – он развернул свёрнутый листок и увидел, что на нём – действительно, шариковой ручкой начерчена карта!

- Прости за «гарпию», – пробубнил Филлипс, читая, что там мелкими и корявыми буковками накарябал Гопников.

- То-то! – буркнула из угла Эммочка. – Скунс ты!

- Хорошо, согласен на скунса, – оскалился Филлипс, жадно поглощая каракули Гопникова. – Потому что «усы» будут тебе, «дорогуша»! – жёлчно передразнил он слова и интонацию Эммочки.

- Что б ты провалился! – разозлилась та, схватила со стола свой фонарик и собралась уйти, но споткнулась о какой-то ящик и повалилась носом вниз. Она едва успела выставить вперёд руки, а то бы разбила нос.

- Чёрт! Понаставили же! – если бы Эммочка могла, то сожгла бы злополучный ящик своим испепеляющим взглядом. – Э-эй… – её что-то привлекло в этом ящике, и она откинула его пыльную, металлическую никак не закреплённую крышку.

Ящик был доверху набит бумагами. Все они густо покрылись пылью и пожелтели от безжалостного времени. Эммочка стёрла ладонью серую пыль и, посветив фонариком, заметила на страницах машинописный текст. «Die dichtenwolken » – кто-то когда-то напечатал на этом плотном, потрёпанном по краям листе.

- Филлипс! – позвала Эммочка, не решаясь взять находку в руки.

- Отстань! – отогнал её поглощённый картой Гопникова Филлипс.

- Я что-то нашла! – Эммочка хотела прочитать, что же тут написано, но не понимала ни слова. – Чёрт! – со злостью чертыхнулась она. – Идиотский немецкий язык! Какой кабан только его придумал?!

- Что ты там нашла? – заинтересовался Филлипс и отстал, наконец, от рукотворной карты, подобрался к Эммочке, стараясь ни обо что не споткнуться.

- Дурню какую-то! – ответила Эммочка, не в состоянии прочитать написанное. – Иди, глянь, если хочешь!

Филлипс присел на корточки и взглянул на Эммочкину «дурню».

- Дура ты, – оценил Филлипс умственные способности Эммочки и выхватил у неё из рук пыльную бумагу. – Ты хоть знаешь, что означает слово «дихьтенволькен»?

- А, скунс его разберёт? – огрызнулась Эммочка, пытаясь отобрать бумагу у Филлипса и вернуть её себе. – Я её нашла!

- Отвянь! – Филлипс повернулся к Эммочке спиной и стал так, что она не могла дотянуться до бумаги – Разъясняю для «особо одарённых». «Дихьтенволькен» по-немецки означает: «Густые облака». Ты понимаешь, что это значит? «ГУСТЫЕ ОБЛАКА»!

- Кажется, вникаю, – пробормотала Эммочка, светя фонариком на Филлипса. – Артерран ещё не нашёл эти бумаги, их нашли мы с тобой! А этот чумик получит пинка…

Эммочка разбирала другие бумаги, что лежали в ящике, разглядывала их в свете фонарика и чертыхалась, потому что ничего не понимала по-немецки. Вокруг её головы кружились «густые облака» пыли, Эммочка чихала, но всё не отрывалась от машинописного непонятного текста, который густо покрывал каждый из обнаруженных ею листов.

- Чёрт! – наконец сказала она, оторвав Филлипса от увлечённого чтения. – Какой только морж выдумал такой язык?! Чёрт!

Эммочка швырнула бумагу в ящик и подняла облако пыли.

- Вот и хорошо, что ты не понимаешь! – оскалился Филлипс. – Кабаны с моржами специально договорились и придумали немецкий язык – чтобы позлить тебя.

- Какой ты, всё-таки, Филлипс… – обиделась Эммочка. – Ты лучше, скажи, что там написано. И – давай согласимся на мир, о’кей?

- Ну, да… – буркнул Филлипс, но потом – передумал и выдавил с огромной неохотой: – Ладно, мир…

- А теперь – читай! – капризно потребовала Эммочка.

- Ну, я сам всего не понимаю, – честно признался Филлипс. – Но это – протоколы секретных исследований нацистов по проекту «Густые облака». Насколько я разобрался, все их эксперименты провалились…

- Каких именно исследований? – напёрла Эммочка. – Ты мне конкретно скажи!

- Они хотели создать какого-то суперсолдата, что ли… – начал Филлипс. – Но все их подопытные – кто не выжил, а кто… Тут написано: «Ферэндерн* », а я не знаю, что это значит…

- Лопух! – фыркнула Эммочка, словно рассерженный ёжик. – Давай, вынесем всё это и увезём ко мне на хату – авось бункер этот найдёт кто?

Следующие десять минут Эммочка с Филлипсом, пыхтя, краснея и истекая потом, вытаскивали тяжеленный железный ящик из подземного бункера по крутой лестнице наружу. А потом ещё – загружали его в багажник «Жигулёнка». Ящик не имел не то, что ручек – на нём не нашлось ни малейшей неровности, за которою можно было бы ухватиться. Поэтому Филлипс и Эммочка роняли его три раза, прежде чем донесли. Наконец-то, ящик был загружен, Эммочка втиснулась за руль «Жигулёнка» и собралась уезжать. Но Филлипс почему-то застрял – стоял в траве и озирался на бункер.

- Слушай, – сказал он. – Кажется, мы с тобой ту бумаженцию, первую, где «Густые облака» написаны, там оставили, на столе.

- Ну, ты и чебуратор, Филлипс! – вскипела Эммочка, стукнув по рулю кулаком. – Иди, теперь, ищи! А хотя, нет! Ты черепаха – ползать будешь десять лет, я состарюсь, пока дождусь тебя! Я лучше, сама, а ты в машине сиди!

- Как скажете, «ваше величество», – не скрывая злобного сарказма, процедил Филлипс и нехотя полез в кабину «Жигулёнка».

Эммочка же подцепила с сиденья фонарик и исчезла во мраке бункера.

Комментарий к Глава 20. Завещание Гопникова. * (нем.) Изменилось

====== Глава 21. Приключения Сидорова. ======

- Ну, наконец-то выбрались! – Хомякович обрадовался, что выкарабкался из жутковатой холодной пещеры и оказался под добродушным жёлтым солнышком, что согревало озябшую спину и разгоняло чертей.

- А всё-таки, нужно было спуститься ниже и узнать, куда поехал этот вездеход, – досадовал Хлебоедов, счищая с одежды липкую сырую паутину.