Возвращение Титуса Кроу

— Да? — я ждал продолжения его рассказа.

— Де Мариньи, мы уже близко! Думаю, что на этот раз…

Я чувствовал его возбуждение, и уже собирался сказать, что кажется наше фантастическое путешествие подходит к концу, как вдруг увидел, как одна из звезд впереди неожиданно поблекла… Когда же мы приблизились к ней, она стала расти совсем не так, как остальные. В один миг она вытянулась, приобретая человекообразную форму.

— Титус! — закричал я. — Смотрите, появился еще кто-то!.. Боже, я знаю кто это!

— Я вижу, Де Мариньи, но видим ли мы с вами одно и то же?

— Как же такое может быть? — удивился я. — Что вы имеете в виду говоря: «видим одно и то же»? Это же Итаква, Спутник Ветров… Проклятье, он совсем близко!

— Не оставляйте меня, Анри! — раздался неистовый голос Титуса Кроу. — Ведь мы почти дома. Может пройти очень длительное время, прежде чем я снова смогу принять ваши сигналы.

Я слышал отчаянные призывы моего друга и решил не бросать его, сколько возможно. Но живая груда передо мной приняла черты, сходные с человеческими, продолжая оставаться чудовищем: огромные карминовые глаза, пылали огнями самого ада. Ужасающая фигура, косолапо перебирала ногами в потоке звездного ветра. Когтистые руки, сжимались от нетерпеливого желания схватить…

И снова вселенная поплыла у меня перед глазами, завертелась вокруг меня, но Титус Кроу тут же крикнул:

— Помните, Анри, это только мысленная проекция! На самом деле его здесь нет, это телепатический образ, посылаемый БМК. Не отключайтесь, мы уже почти дома!

И затем, произошло еще одно событие, необычное даже на фоне всего остального. Я услышал еще один голос, женский, настолько сильный и красивый, глубокий и теплый, что я задумался, какой замечательной женщине он должен принадлежать, и только потом смог понять смысл ее слов.

— Берегитесь, де Мариньи! — завопил Титуса Кроу, но было уже поздно — ледяные пальцы сомкнулись у меня на горле. — Берегитесь!

Титус Кроу мог не беспокоиться обо мне — голос его становился тише и тише, звезды снова стали казаться мне размытыми. От страха я потерял ментальную связь. Эфемерная нить, связывающая меня с моим другом оборвалась! «Часы» и человек в них, чудовищное существо, которое мгновение назад сжимало меня в когтях — все мои безумные видения стали таять, мерцая и растворясь вдали. И все же я смог увидеть следующую страшную сцену.

В ярости, что жертва ускользает от него, Спутник Ветров отказался от бессмысленного нападения и бросился в яростную атаку на пространственно-временную машину Титуса Кроу. И еще до того, как межзвездные ветры вновь подхватили меня и понесли к моему телу, оставшемуся на Земле, я успел увидеть, как обороняется Титус Кроу!

Мой друг сказал мне, что БМК не осмеливаются мешать ему вмешиваясь непосредственно, и теперь я увидел, что Титус Кроу имел в виду. Когда Спутник Ветров потянулся к «часам» (глаза чудовища пылали от жажды крови) из циферблата фантастической машины ударил тонкий лучик света. Он попал прямо в огромную грудь твари. Я услышал жуткий рев, который испустил, стремительно отпрянув, Итаква. Затем чудовищный бог повернулся и направился к самой дальней звезде, улетел прочь трясясь всем телом.

Моим последним сознательным действием стала бесплодная попытка восстановить связь с Титусом Кроу, когда из далеких темных глубин до меня донесся его затихающий крик:

— Ждите меня, де Мариньи… Я следую за вами… Ждите меня…

Возвращение в свою материальную оболочку оказалось очень болезненным, куда болезненнее, чем в любых предыдущих случаях. Хотя мое тело все это время оставалось сидящим в удобном кресле возле письменного стола (в то время, как моя душа бродила среди звезд и туманностей в дальних концах Вселенной), телесная оболочка, предположительно опустевшая, очевидно соответствующим образом реагировала на мои психические опасности! В самом деле, человек, вырвавшись из объятий кошмара, обычно продолжает подсознательно бороться с призраками, пока не проснется полностью: поэтому, наверное, и я, придя в себя, обнаружил, что отчаянно борюсь со своим бухарским ковром. Кресло лежало на боку, книжная полка свалилась на пол, вероятно и бесценные книги рассыпались по полу.

К счастью, я пощадил настольную лампу. Она стояла на своем месте, разгоняя тени. Зато мой халат оказался разорван в нескольких местах.

Я поднялся на ноги и неверной походкой подошел к окну, выходящему в сад. Уже наступил вечер, мрачный и холодный. На безоблачном небе ярко сияли звезды. Открыв окно, я посмотрел на них и содрогнулся от воспоминаний, а потом инстинктивно закрыл руками глаза: и тут небо рассекла невероятно яркая молния!

Я удивился: молния в ясную погоду? Но тут удар невероятной силы встряхнул дом. Я упал на пол. Створки окна ударили мне в спину, опрокинув на пол. Налетевший ветер дико взвыл под крышей. Настольная лампа замигала и едва не потухла, но потом снова ярко засияла… И лишь потом раздался сокрушительный удар грома!

В следующую секунду комнату наполнил резкий запах озона.

«Боже мой! Молния ударила в дом!»

Но затем, приподнявшись с пола, я с облегчением понял, что мой дом ничуть не пострадал. И тут я заметил, что мою комнату теперь освещает два источника света: одним из них была настольная лампа на письменном столе, дающая спокойный желтый электрический свет, а вот второй…

Второй испускал пурпурный мерцающий свет, однако сам был скрыт от меня за выступом стены. Я двинулся вперед, спотыкаясь и стараясь придти в себя. Но когда я, наконец, увидел источник света, рот мой раскрылся в благоговейном изумлении и радости.

Я, конечно, предполагал, что увижу, поскольку узнал пульсирующее пурпурное свечение. В дальнем углу моего кабинета и в самом деле стояли огромные дедушкины часы, выполненные в форме гроба. Когда-то они принадлежали когда-то моему отцу… Однако теперь корпус их был поцарапан и потемнел, от них валил пар, а из открытой дверцы на передней панели лился странный свет. И распростершись у подножья таинственного механизма лежал Титус Кроу. На лице моего друга застыла гримаса боли и гнева, вызванная, вероятно, бесплодными попытками подняться.

— Титус! — закричал я, бросаясь вперед. — Это вы? — Меня смутило странное несоответствие. Мой друг казался намного моложе, чем он был, когда мы расстались десять лет назад, но, когда он поднял на меня взгляд, и смог наконец улыбнуться, я убедился, что передо мной Титус Кроу, но такой молодой, что мог бы стать моим младшим братом!

— Есть… Ах!.. кофе у вас в доме, де Мариньи? — простонал мой друг. — Или, может быть… Ох!.. глоток бренди?

Но тут его глаза закатились, плечи задрожали и, потеряв сознание, он со вздохом рухнул на пол.

Утром Титус Кроу почувствовал себя лучше и смог даже выпить глоток кофе, прежде чем снова погрузился в глубокий сон. Смертельная усталость — так назвал бы я его болезнь. Но все же здоровье моего друга беспокоило меня и потому, как только Титус Кроу потерял сознание, я пригласил хорошо известного мне понаслышке доктора… доктора богословия! Это был ни кто иной, как преподобный Гарри Таунли, друг, доверенное лицо и бывший сосед Титуса Кроу. Пребывая на заслуженном отдыхе, он сам недавно вернулся в Англию из кругосветного путешествия, и поэтому ничего не знал о моем появлении, пока мой телефонный звонок не поднял его с постели. Его последнее воспоминание о нас с Кроу было связано с ужасной бурей, уничтожившей Блаун Хаус десять лет назад.

Поэтому мой звонок должно быть сильно взволновал старого джентльмена! Мало того, что он услышал голос человека, которого считал мертвым, так его вызывали ко второму почившему, по его мнению и нуждающемуся в его помощи! Тем не менее тревога в моем голосе передалась и ему. Он поверил, что телефонный звонок не дурацкий розыгрыш. Лишь осмотрев своего неожиданного пациента и поудобнее устроив его в мягкой постели, преподобный Гарри Таунли позволил себе выразить некоторое удивление. Конечно, я спросил, что так сильно смутило его?