Возвращение Титуса Кроу

Всего полчаса назад мы с матушкой Квелли сидели в моей уютной гостиной и пили кофе с пирожными — замечательными домашними сластями, изготовленными миссис Адамс. Мы беседовали о различных аспектах работы фонда, и разговор наш напоминал памятную лекцию Писли. Мысль о нелепости ситуации не приходила никому из нас в голову, но теперь, вспоминая, я едва сдерживаюсь от саркастической улыбки. Темы нашего разговора совершенно не соответствовали рациональной атмосфере «Старого Мира». Мы сидели за прекрасным столом XVIII века, пользовались ирландским серебром и чашками костяного фарфора, и беседовали о доисторических чудовищах, последних научных открытиях, современных технологиях.

Естественно, больше всего я хотел узнать, о чем Титус Кроу «разговаривал» с матушкой Квелли. Весточку от моего друга она впервые получила во время одной из регулярных медитаций. Вначале она не была уверена, что обращается к ней именно Титус Кроу, хотя какие-то подозрения у нее появились сразу. Мой друг телепатировал ей следующее: «Найдите де Мариньи… Скажите ему, что я возвращаюсь… Мне нужна его помощь… Сам я справиться не могу… Скажите ему, что я возвращаюсь и…» На этом передача прервалась. Ментальные сигналы Титуса Кроу заглушили помехи.

Через несколько дней матушка Квелли получила второе сообщение, лишь незначительно отличающееся от первого. И тогда, по ее словам, она наконец узнала ментальную ауру Титуса Кроу и поняла, что оба послания исходили от него. Как ни загадочно звучали эти сообщения, они показались Элеонор Квелли очень важными. И тогда она не стала тратить время даром, решила немедленно встретиться со мной.

Она уже знала об обстоятельствах моего довольно эффектного возвращения. Этот случай широко освещали газеты, а подробности матушка Квелли узнала через фонд Уилмарта. И вот, зная, что я нахожусь здесь и смогу принять ее, она послала мне короткую записку и затем приехала сами…

Я принял душ, одел халат, затем вернулся в свой кабинет и взял документы, фотоснимки и рукописи, уместные для использования при попытках (связи?) с Титусом Кроу. Уже наступил вечер, когда я, расположившись поудобнее в кресле и попыхивая ароматной сигарой, отправился в путешествие по тусклым и неясным, а временами и совершенно темным закоулкам памяти.

Поначалу у меня ничего не получалось. А все дело в том, что использовал физические усилия для решения чисто ментальной задачи, и меньше чем через час заработал страшнейшую головную боль. Когда-то мальчишкой, очень заинтересовавшись парапсихологическими экспериментами отца, я силой взгляда попытался сдвинуть с места легкое перышко. Телекинез — так мой отец называл эту чисто гипотетическую способность. В конце концов, доигравшись до страшной головной боли, я случайно смахнул перо со стола…. Теперь через много лет, я снова все делал неправильно, пытаясь найти физическое решение, напрягаясь там, где нужно было расслабиться.

Отодвинув в сторону фотографию Кроу, я аккуратно разложил его письма и остальные бумаги на одной стороне стола. Затем сделал глубокий вдох, откинулся на спинку кресла и закрыл глаза…

…И моя душа немедленно нырнула в вихрь между мирами, и одно мгновение растянулось для меня в тысячу лет. Воющие ветры пустоты, которые бодрствующий человек никогда не услышит и не почувствует, донесли ко мне предсмертные крики гибнущих миров и вопли новорожденных туманностей. Звезды росли, как пузыри, пока я плыл в море пространства, а время ласкало меня, как мать дитя. Энергия Вселенной омывала меня, возбуждая чувство, которое раньше не испытывал ни один человек, исключая, пожалуй, Титуса Кроу!

Потом я вновь услышал хорошо знакомый голос, несущий успокоение, возвращающий меня к менее эфемерной действительности. В этом голосе звучало отчаяние.

— Де Мариньи, где вы?

— Я здесь, Титус Кроу! — закричал я в ответ, и болезненное вращение замедлилось, словно мой ответ помог мне сориентироваться в аду ментального хаоса. И моя сущность, мое «Я», вздрогнуло, прежде чем полностью остановиться.

Вокруг раскинулась панорама звезд, настолько ярких, что смотреть на них было больно. Мимо проносились сферы, разноцветные, словно драгоценные камни, разбросанные по бесконечной черной бархатной подушке Вселенной. Вначале они казались сияющими пузырями, затем быстро увеличивались в размерах и вскоре исчезали где-то позади. Я-то думал, что мое движение уже прекратилось! На самом деле, если Вселенная не сошла с ума, то значит это я несусь сквозь звездные просторы…

Хотя я был бестелесен, холод космического пространства сковал меня.

— Титус! — позвал я, инстинктивно съеживаясь от слишком близкого соседства со звездами, проносящимися мимо меня с фантастическим ревом и обдающими меня пульсирующим жаром. — Где вы, Титус?…

— Здесь, де Мариньи! — ответ прозвучал так, словно мой друг был где-то рядом, но где?..

Сразу за моей спиной, упираясь в нее и нажимая (так ветер прижимает насекомое, прилипшее к лобовому стеклу автомобиля) двигалась машина времени Титуса Кроу, это похожее на гроб сооружение!

В моменты стресса, в пугающе опасных ситуациях, когда человек сталкивается с чудесами или злом невероятной силы; в особо важные моменты жизни, он склонен говорить нелепые глупости, однако я ничуть не считал глупостью вопрос, который задал своему другу:

— Куда… куда вы меня толкаете?

— Никуда, Анри, — услышал я в ответ. — Это вы направляете меня! Мы двигаемся прямым курсом…

Что я мог ответить на это? Я почувствовал замешательство — и одновременно приступ головокружения: звезды, проносящиеся мимо, начали расплываться…

Титус Кроу немедленно понял мое затруднительное состояние и закричал:

— Продолжайте говорить, Анри!.. Говорите о чем угодно… Только не останавливайтесь…

— Я… Я не понял, что вы сказали! — выдавил я, с трудом удерживаясь от безумного желания увернуться от бешено вращающейся спиральной туманности, которая появилась впереди. В следующий момент мы уже оказались среди звезд, образующей одну из ее «рукавов», затем, пройдя ее насквозь, очутились на другой стороне. А еще через мгновение все это величественное огненное колесо исчезло…

— Сейчас вы возвращаетесь к своему телу, — продолжал Титус Кроу.

— Что? — я по-прежнему ничего не понимал.

— Попробую объяснить. Используя силу воли и ментальную связь, мы выбираемся отсюда… Меня тянет, а вас — толкает. Остальное получается само собой. Сейчас вы направляетесь к Земле, возвращаетесь в свое телу, но при этом продолжаете поддерживать контакт со мной. Прежде вам это не удавалось. Теперь же все получилось, и я могу следовать за вами.

— Разве это не вы толкаете меня? — я по-прежнему не понимал туманных объяснений моего друга.

— Нет, это вы тянете меня!.. Продолжим беседу, Анри. Стоит вам отвлечься, и вы тут же окажетесь в вашем теле, тогда я потеряю вас. Не первый раз принимаю я ваши сигналы, но впервые нам удалось установить связь. Только не оборвите ее, Анри!

— Но в предыдущих случаях появлялся… Ктулху!

— Это всего лишь ментальная проекция, — объяснил мне Титус Кроу, подтверждая предположение матушки Квелли. — БМК сделают все, чтобы остановить меня, не дать мне вернуться.

— И тем не менее, на меня они не влияют, по крайней мере, напрямую.

— На это могут быть свои причины, — отвечал он. — Я думаю, вы обнаружите, что наши враги возвели своего рода ментальный барьер вокруг Земли, почти непроницаемый. Я знаю, что они довольно пристально следят за мной, хотя должны испытывать давление со стороны фонда Уилмарта. Думаю, что в результате действий телепатов Писли возможности БМК довольно ограничены. Ведь не сумели же они поймать меня, когда я устанавливал контакт с матушкой Квелли и с вами. А все потому, что мои сообщения были краткими. Если же наши враги очень постараются, то смогут снова пробраться в мой разум, околдовать его адскими снами… Но это совсем другая история. Надеюсь, они не осмелятся мешать мне, и лезть напролом. У меня есть оружие, такое, что …