G.O.G.R. (СИ)

- Не-е! – и метнулся к двери.

Но Сидоров этот порыв заглушил, скрутив мятущегося Батона по рукам и потащил в коридор.

- Кроты-ыы!! – орал из коридора Батон, подражая Чесноку и Сумчатому. – Век свободы не вида-ать, кроты-ы-ы!

Пётр Иванович, даже если бы и хотел, не мог отпустить Батона на свободу просто так. Батон участвовал в похищении Карпеца, и поэтому, по закону должен был отправиться в зал суда, а не на свободу.

Серёгин про себя даже пожалел преданного «агента Юстаса», которого, скорее всего, осудят и отправят в колонию.

Теперь Серёгин получил часть автомобиля Ярослава Семенова – осталось только сделать экспертизу и сравнить оставшиеся на куске обивки следы ДНК с настоящей ДНК Семенова, и всё, можно будет ехать в Генпрокуратуру и выбивать санкцию на арест Зайцева.

Отпив из кружки немножко кофе, Серёгин выдвинул ящик стола и обнаружил в нём, около коробки со скрепками, белую пластмассовую баночку, где хранились молочные зубы Ярослава Семенова. Выхватив эту баночку из ящика и взяв со стола принесенный Батоном кусок обивки, Пётр Иванович собрался идти к экспертам и просить сделать срочную экспертизу. Но не успел Серёгин и шага сделать за порог кабинета, как распахнулась дверь и из коридора прилетела Маргарита Садальская. Она едва не сшибла Петра Ивановича с ног – он даже зубы уронил, и они укатились за шкаф.

- Вот! – взвизгнула она, ероша руками свои растрёпанные волосы, и шваркнула на стол измятый и засаленный лист. – Расписывайтесь, я ухожу!

«Ну, вот, и этой плешь проклевали…» – со вздохом подумал Серёгин и пополз обратно, к столу. На засаленном листе Садальская нацарапала заявление об уходе. Бросив на «прыгающие», косолапые буквы беглый взгляд, Пётр Иванович заметил четыре орфографические ошибки.

- Ну, чего застыли?! – воскликнула Маргарита Садальская, раздувая ноздри, словно разъярённый мандарил. – Расписывайтесь, я здесь ни на минуту не останусь – я сойду с ума!

Сквозь приоткрытую дверь за творящимся в кабинете Серёгина «цирком Садальской» наблюдал Сидоров и с трудом подавлял рвущийся на волю гомерический хохот.

Что-либо объяснить Садальской в данный момент не представлялось возможным: она была так же предельно взвинчена, как и её предшественник Лисичкин. Поэтому Серёгин просто взял ручку и накалякал под змеящимися рядами слов и неправильной датой такую же безликую козюлю, которую «подарил» когда-то Лисичкину, и сказал, что Садальской нужно будет написать второе заявление на имя Недобежкина.

Маргарита Садальская схватила своё заявление в кулак и собралась выскочить обратно в коридор, но её перехватил возникший на пути Муравьёв.

- Маргарита Модестовна, – засуетился он, не давая ей проскользнуть мимо себя и скрыться. – Пожалуйста, перед тем, как уволиться, верните Утюгу человеческий облик!

Садальская застопорилась в дверях кабинета, потом с виноватым видом выдохнула:

- Ах да, конечно, – и исчезла, отпихнув Сидорова.

А Серёгин полез за шкаф – разыскивать убежавшую от него баночку из-под аскорбиновой кислоты, в которой хранились зубы Семенова. Утюг за стенкой издал несколько пронзительных, диких воплей, а потом затих – наверное, Садальская всё-таки, спасла его, вернув к виду «Гомо сапиенс». А предоставленный Муравьёвым протокол его допроса выглядел вот так: «Аркадий Константинович Филимончиков по прозвищу Утюг на все вопросы орёт, как обезьяна гиббон и не говорит ни слова». А как ещё не знающий обезьяний язык Муравьёв сможет записать показания Утюга?! Только так!

«Гениальный следователь» Сергей Зайцев этой ночью спал без задних ног. Он не слышал, что происходило на его этаже, и не знал ничего ни о подосланных «агентом Хтирлицем» домушниках, ни о ночном визите «суперкрота» в собственный гараж. Утром он, как обычно, встал, проспав на полчаса дольше, нежели велел будильник. Вскочив, испугавшись опоздания – наспех проглотил чашку пустого кофе, натянул костюм, накинул куртку и рванул на работу на новом «Опеле», позабыв проведать покойный джип Семенова. И поэтому не увидел, что на почерневшей от пламени обивке водительского сиденья красуется вырезанная Батоном аккуратная дыра.

Вообще-то яркая белая полоса в жизни «лучшего следователя» подошла к концу – ему прекратил помогать Таинственный Голос. Больше не раздавался у Зайцева ни в кабинете, ни дома таинственный звонок с неподвластного АОНу номера, и никто не пугал его демонической, не терпящей возражений категоричной фразой «Вопросы есть? – Вопросов нет!». И, естественно, никто не помогал ему вести расследования. Зайцев пытался выкручиваться сам, но без подсказок Таинственного Голоса метод дедукции давался ему со скрипом, и на работе начали поговаривать, что «гений начал терять хватку». И никто даже и не догадывался, что никакой особой «хватки» у Зайцева и не было: «гений от следствия» являлся заурядным деревенским участковым, не очень-то и способным на подвиги. И образование он получил в школе милиции Краснянского района.

Зайцев продвинулся вдоль по коридору, стараясь игнорировать косые взгляды настоящих следователей, и запрятался в одинокую благодать своего современного хай-тек-кабинета. Несмотря на промозглый холод на улице, Зайцев обливался потом. На своём столе он отыскал пульт от кондиционера и пустил освежающую струю искусственного ветра с ароматом «Альпийских вершин». Над головою «гения» довлели три папки с делами, которые он сам загнал в «глухари». Зайцев попытался засесть за них, и открыл одну – самую пухлую. Но тут же закрыл: его слабоватые мозги не могли сдвинуть с мёртвой точки такую сложную задачу, как серия ограблений. Подставной следователь прокуратуры начал нестерпимо скучать по вездесущему и всеведающему Таинственному Голосу. И даже беззвучно молил Мироздание о том, чтобы оно шепнуло его обладателю, что тут, в дебрях «оглохших» дел, пропадает его «верный слуга» Сергей Зайцев и остро нуждается в «спасательном круге» в виде неожиданной и точной подсказки. Но Мироздание не вняло слёзной мольбе Зайцева – телефон остался глух и нем, как пленный партизан. Только неизвестно откуда взявшаяся серая комнатная мушка надоедливо крутилась у носа и мешала думать. Зайцев пару раз хлопнул в ладоши, надеясь прихлопнуть докучливое насекомое. Но мушка оказалась куда более вёрткой, чем он ожидал и, не попав под пресс, продолжала летать и жужжать. Месяц заканчивался, уже пора закрывать и готовить отчёт, а у него целых три «трёхтонных» «висяка» висят на шее, и тянут, тянут беднягу на самое дно, туда, где среди молчаливых рыб покоится утопленная ведьмой сестрица Алёнушка…

Из тёмной пучины надвигающейся депрессии Зайцева вырвал переливчатый звонок современного радиотелефона. «Гений от следствия» вынырнул из «мутной воды» и взял трубку, не ожидая услышать ничего хорошего.

- Зайцев! – выплюнула трубка зловещим полушёпотом, и Зайцев узнал: это Таинственный Голос снова явился из ада, чтобы…

- Сегодня же собираешь вещи, и чтобы ровно в час ночи уже был на вокзале и ждал меня в платном зале ожидания! – Таинственный Голос был непреклонно железен, не терпел возражений и требовал беспрекословного подчинения.

Зайцев опешил и застыл с трубкой в кулаке. Наглая мушка села на его неподвижный нос.

- А-а… как я вас узнаю? – прокряхтел он, едва выдавливая буквы. – И ку-куда я поеду??

Таинственный Голос презрительно хмыкнул, а потом изрёк, не меняя приказного тона:

- Я сам к тебе подойду, и сам решу, куда тебя везти. Вопросы есть?

После этих слов к Зайцеву медленно подкрался холодный склизкий страх и опутал его своими зелёными мокрыми щупальцами. Куда он его повезёт?! Зачем?!

- Я не поеду… – попытался отказаться Зайцев, незаметно для себя вращаясь на офисном кресле вокруг своей оси.

- Вопросов нет! – определил в беседе жирную точку Таинственный Голос и отполз обратно, в ад, оставив после себя нескончаемую цепочку монотонных гудков.

Зайцев всё ещё по инерции вращал себя на офисном кресле, опутанный спрутом-ужасом пред тем таинственным, кто говорил Таинственным голосом. Зажатая у него в кулаке телефонная трубка испускала жалобные гудки.