Нечто в лодке по ту сторону озера...

— Ннн-нет, — осторожно произнес я, — Это не совсем так… Он не был полностью одержимым… Я же разговаривал с ним — он был в сознании… у него была какая-то своя…

"Блин, — подумал я, — Чего она ждет? Что я оправдаю его образ жизни его невменяемостью?".

— В общем это не было тотальным контролем, — продолжил я после запинки, — Ты же видела его… общалась с ним… Он же не бесновался тут, не сумасшествовал… Он был относительно адекватен… Просто… Понимаешь — это сложно… Есть одержимость… есть контроль… Это не одно и то же… В общем он не был полностью одержимым человеком… просто у него были проблемы…

— Значит, он мог себя контролировать? У него была своя воля? — спросила Света.

— Да, но она подавлялась… На него давили… Чем дальше — тем сильнее… Есть разная степень… — заключил я.

Света тихонько кивнула головой, как будто поняла.

После некоторой паузы она вновь спросила:

— Это из-за его образа жизни?

— Я не знаю, — ответил я, — Возможно… Это могло стать серьезной причиной… Но я не знаю. Это все до конца не изучено… Это все очень сложно…

Света тихонько вытерла щеку ладонью и, приставив ее к подбородку, уставилась глазами в одну точку.

— Я знала, что так будет… — произнесла она.

Потом, после небольшой паузы она, снова сдержав в себе очередной порыв плача, устало произнесла:

— Почему так происходит?… Что с ним случилось, когда он вернулся из армии?…

Я смотрел на нее, не зная в принципе как ее можно утешить, сам пребывая в шоке от того, что человека, которого ты знал, просто больше нет.

— Если вы изгнали их… Почему тогда с ним это произошло?… Что случилось? — спросила Света устало выпрямившись.

— Я не знаю, — ответил я, — Светочка, милая, не задавайся этими вопросами… пожалуйста… На большинство из них ты не найдешь ответа… — мягко произнес я.

— Но я хочу знать ответ, — сказала Света, вдохнув носом воздух с некоторой небольшой долей какой-то злобы, которая была неестественна для нее.

Наступила пауза.

Мы со Светой смотрели друг на друга, потом она отвела взгляд.

Я тяжело вздохнул и задумался.

— Я знаю, что это не мое дело… Есть какие-то высшие силы, — тяжело произнесла Света, — И нам конечно же многое не известно на этой земле. Но я все равно хочу знать ответы на эти вопросы, — произнесла Света, чуть сдерживаясь от слез.

— Я хочу знать, почему так происходит, — повторила она.

Тогда я решил поступить так:

— Смотри, — спокойно произнес я и медленно взяв пальцами маленькую семечку из блюдца, осторожно положил ее на стол, — Вот это ты… А вот это, — я взял стеклянный граненный стакан и накрыл им семечку, заключив ее в замкнутое пространство, — Это твой маленький мир и обстоятельства, в которых ты находишься. Ты видишь только то, что находится внутри этого стакана. Ты не знаешь, что находится за его пределами. Твое видение ситуации сильно ограниченно, как и у любого человека. Ты не можешь видеть дальше собственного горизонта, это нереально, — усталым, но мягким голосом говорил я, — Но, тем не менее, мир — он очень огромен. Он глобален. На этой кухне за гранями этого стакана есть еще много предметов. Есть стулья, ножи, вилки, есть я, ты. А вот это, — я взял другую семечку и положил ее рядом, — Это Влад, — затем я взял два яблока и так же положил их на стол, а еще вытащил несколько ножей и разложил их по столу остриями направленными ко второй семечке, — А все это — глобальные факторы, процессы и те силы, которые оказывают то или иное воздействие на Влада. Ты не видишь эти силы, потому что ты находишься внутри стакана, — продолжал я устало и тяжело говорить, указывая пальцами на семечки, — Ты даже не подозреваешь об их существовании. Ты вообще не знаешь, есть ли они. И так всегда. Так с любым человеком. Есть вещи, которые мы никогда не сможем понять. Есть вещи, которые мы никогда не узнаем. Смерть — один из глобальных процессов, который человеку неподвластен. Человек может попытаться бороться со смертью, и ему могут позволить делать это, и даже могут позволить ее победить — но только лишь для того, чтобы человек вел эту войну. Смерть человеку не подвластна. Есть нечто, находящееся за рамками нашего восприятия и за гранью наших усилий. Но иногда нам позволяют с этим бороться… Видимо, потому что считают, что это прекрасно, когда человек борется со смертью, и когда одерживает над ней победу… Видимо, эти победы важны для кого-то. Видимо, кому-то они кажутся прекрасными…

Я сделал паузу. Потом тяжело сглотнул и продолжил:

— Я понимаю — Влада не вернуть, его все равно нет, и это ужасно. Но если тебе станет от этого немного легче — попробуй воспринять еще такой момент: Влад изменился и последние три недели он жил, будучи другим человеком… И он умер, будучи другим человеком, — я внимательно посмотрел на Свету и резюмировал, — Ты можешь гордиться им. Он молодец… Правда.

Затем наступила еще одна долгая мучительная пауза.

Довольно опасно было говорить что-то такое человеку в подобном состоянии, я знал, что это могло вызвать только раздражение. А могло и утешить. Я решил рискнуть. И, кажется, Света восприняла эти слова правильно.

После паузы Света спросила:

— Ты думаешь Влад сейчас на небесах?

— Я не знаю этого. Этого здесь никто не знает. Но, возможно, что Бог действительно просто забрал его, — ответил я, — Просто забрал и все, решив, что так будет лучше.

"Ага, — подумал я про себя, — Стандартная реакция, как способ самоутешения. Возможно, просто, чтобы привести к гармонии свой внутренний мир и разрешить внутреннее противоречие со своей религией".

Я не переставал верить в Бога. Просто я старался рассматривать все возможные варианты объяснений. Так или иначе, Бог все равно оставался Богом и делал то, что хотел и поступал так, как считал нужным. Он словно говорил всем людям, как будто вырисовывая на Небесах слова неоспоримой и несокрушимой истины: "Я буду делать то, что Я захочу". Он был словно писатель, словно автор какой-то книги, крупного романа, и Он говорил: "Я буду писать то, что Я захочу. И буду делать это так, как сочту правильным. Если кому-то не нравится — он может не читать и идти своим путем… который однажды все равно приведет в ад. Но Я автор этой книги. Эту книгу Я пишу. Это Мой сюжет. Это Мой мир. И Я здесь Хозяин." Забавность всего этого заключалась еще в том, что это был еще и интерактив, и каждый из нас писал эту книгу вместе с Ним. Но при этом — жизнь и смерть все равно оставались за гранью человеческих усилий. Это очевидно. И если Бога нет — глупо на Него злиться. А если Он есть — а фигали, с этим все равно ничего не поделаешь. Еще я знал, как мыслят неверующие люди. Кажется, в этом тоже есть какая-то система закономерностей. Стандарт мышления — кем-то созданная схема.

Мы со Светой посидели еще какое-то время и поговорили.