Ловцы снов (СИ)

- Мы знаем по опыту работы, что многие не переходят на новую сторону жизни самостоятельно, а еще часть из них приходится отсеивать. Но, помимо нашего, существует так называемый природный, естественный отбор по отделению непригодных. И делается это явно не просто так, поверь мне. Все Затерянные по природе своей агрессивны, вспыльчивы и непредсказуемы, и это тем более не делает их лучше вдобавок к их изначальной сущности...

Я хочу сосредоточиться на его словах, но не получается, и их смысл упрямо проскальзывает мимо: встреча с Диной все еще держит меня в состоянии шокирующего смятения и замешательства, и я наконец решаюсь на тот вопрос, задать который следовало бы еще в самом начале:

- И как мне теперь с ней поступить?..

Ответное молчание - как внезапная тишина в эфире. Такая, что внутри у меня все леденеет и застывает в странном, выжигающем злом предчувствии.

- ...А ты еще не понял?..

Риторический вопрос...

ЧАСТЬ ПЯТАЯ. "Looking for angels"; Антон.

Отголоски слов, все еще продолжающие звучать в голове, постепенно растворяются, оставляя за собой ясное и четкое ощущение уходящей в ночь двойной дорожки чьих-то следов.

Я чувствую - а потом и вижу сам, - как перед залитым чернотой сознанием медленно разгорается светлое пятно, и только через несколько секунд запоздало понимаю, что снова оказался в привычной, вечерне-размытой снежной реальности.

Снег оседает на лицо, мягко касается, словно пальцами по щеке, проводя изогнутую длинную волну, от ощущения которой становится щекотно. Это похоже на прикосновение. На ЖИВОЕ прикосновение.

Фонарный столб на углу улицы лучом расплескал под собой свет, словно отгородившись им от подступающего мрака, и отдельные снежинки и хлопья влетают в него со всей скорости, разбиваясь осколками, и загораются на мгновение ослепительно белым и сияющим, похожим на звезды.

А я неподвижно смотрю на них, отчаянно пытаясь сообразить, как здесь все-таки оказался.

Я точно помню, где находился в последний раз, до разговора с Лунным, точно так же, как уверен, что не мог во время него никуда переместиться самостоятельно. Но круглая матовая лампа, окованная металлом, продолжает светить над головой, заменяя собой луну, которой в городе почему-то никогда нет из-за облаков. Как нет и сейчас.

Если это неожиданное перемещение и планировалось быть намеком, то слишком прозрачным. Хотя "намек" - слово точно не для такого случая и такого человека. Приказ.

...У меня холодеет и плавится все внутри, потому что сердце скатилось куда-то в район живота, и этот жар и этот холод не позволяют даже двинуться с места, но именно этого я и боюсь больше всего: сделать шаг. Найти путь, отыскать по следам Дину, которой, в действительности, уже на самом деле нечем помочь, и сделать все, как заложено Правилами. Как было велено. Я же так всегда и поступаю?..

Нарочно медля, осторожно вынимаю из потайного кармана в прорезях расшитой вставки на боку один из метательных ножей. Тяжелое, полностью металлическое, идеально сбалансированное, оружие удобно подстраивается под все ямочки, бороздки и впадины ладони, срастаясь по восприятию с собственным телом.

На скошенном в острие лезвии начертан в углу знак - схематическое до примитивности изображение древнего индейского оберега "Ловца снов".

"Хорошие сны проходят сквозь маленькую дырочку в центре плетения, а плохие запутываются в паутине..." - со временем эта фраза, прочитанная когда-то давно в Википедии, приобрела для меня почти символическое значение. Паутина - это наша организация, дырочка в центре - Переход, а Сны... Сны тоже бывают хорошими и плохими. И от последних нам приказано избавляться...

Найти... Каждого в городе сейчас можно отыскать по цепочке свежих следов, которые тот отпечатывает за собой в снегу занесенных тротуаров и мощеных улочек. Сновидения их не оставляют, это одно из не менее важных свойств, - но такой способ как раз для них, как бы парадоксально ни звучало.

...Свет фонаря, под которым я все еще в замешательстве стою, отбрасывает серебряный в снежном кружеве луч на покрытый льдистой корочкой асфальт у меня под ногами. Делаю шаг в него, зажмурившись представляя - почти чувствуя на самом деле, - как сияние рассеивается во мне и я сам ответно рассеиваюсь в нем, собираясь заново, уже в какой-то новой форме.

Мир на мгновение гаснет, а потом снова проявляется вокруг штрихованными контурами, словно сквозь затемненные стекла очков, которых на самом деле нет. Так видят окружающее Сны - альтернативная реальность, чуть более глубокий ее слой, чем доступно ощутить обычным людям.

Пронзительное столбообразное сияние фонаря - единственного из всего вокруг, что при перемещении осталось прежним, - пугает и завораживает одновременно: по сравнению с темной, едва различимой в клубящей ночи улицей, свет, падающий под ноги, кажется потоком расплавленного золота, пучком люминесцентных ламп и пронзительно накаленной иглой, прорезавшей воздух. Он обособленный и почти физически ощутимый - как будто можно в любой момент протянуть к нему руку и отщипнуть кусочек. Только совсем маленьким обойтись не получится.

...Я едва могу оторвать взгляд, заставляя себя обернуться в другую сторону.

Ходить на эту грань реальности неприятно, но теперь я могу увидеть то, что видят Сны. И выслеживать их, соответственно...

Девственно-чистый снег окрашивается на тротуаре нейтрально-белым в тех местах, где в оставшейся позади привычной действительности протоптаны многочисленные тропинки вдоль дороги и отходящим с улицы задворкам. Зато отчетливо - точно блестящими охряно-золотыми разводами по земле - выделяются следы тех, кого в нашем мире уже не существует.

Я вижу Сны - и теперь они видят меня таким же, одним из них. Это почти такая же уловка, как обманчивая печаль в их глазах, заставляющая порой слишком безрассудно им довериться.

Свет, теперь нестерпимо врезающийся потоком в спину, хочется впитать в себя полностью, поглотить, затянуть, сделаться его частью, а его - частью себя, безраздельной и полной. Чтобы хоть немного почувствовать себя другим, чем-то чуть большим, чем просто серая тень, блуждающая во мраке. Выуживаю из внутреннего кармана очки с продолговатой царапиной на правом стекле - памяткой недавней ночи. Мир почти полностью гаснет перед глазами, притупляясь в рассеянной беззвездной мути, только маячит перед глазами блеклая уже двойная дорожка Дининых следов, углом расходящаяся от подъезда, из которого мы оба еще недавно вышли. Не знаю - не могу толком понять - почему, но мне кажется, что она куда-то спешит.

Или это я должен поспешить...

* * *

Наш город похож на паутину.

Стягивается районами вокруг общего центра, пронизанный всеми его проспектами, закоулками и подворотнями, с вкраплениями щебня, крошек и дорожной пыли, зацепившейся за дымоходы и электрические растяжки проводов. Город рвется местами, он действительно выглядит как сеть - невидимое переплетение чьих-то мыслей, снов, желаний, улыбок и хмурых взглядов. Неизвестных разговоров, откровенных тайн и забытых имен. Он выдержал ветер и время. Он заключил воду в гранит набережной и испещрил небо каскадами ветхих крыш, окружил зелень парков песчаной штукатуркой домов и стен. Но он не выживет без людей...

...Основные артерии дорог тянутся по другую сторону реки, окольцованной многократными мостами, и почти не затрагивают наш район, по сути своей являющийся островом. Я иду неразборчиво, практически не замечая ничего вокруг. Уверенный, как мне кажется, и вполне спокойный, но спокойствие это больше походит на оцепенение.

На какую-то отчаянную попытку прийти в себя, быть вновь тем, кем казался до этого, привычным, делая те же привычные дела и думая привычные мысли.

Следы за моей спиной постепенно начинают притухать, а впереди все еще вьются, я почти бегу по ним, сам порой этого не осознавая, не боясь на кого-нибудь наткнуться: если где-то поблизости и есть люди, моего присутствия они не ощутят и не заметят. Сначала вдоль набережной, петляя по пересечениям людных проспектов - тропинка, словно задумавшись, кружит и мнется возле мощеной музейной площади и, приняв какое-то решение, быстро сворачивает вдоль дороги через мост, освещенного двумя стройными рядами частых круглых фонарей-ламп. Свет разгорается уходящей перспективой, теряясь в тумане на той стороне размытыми снегом и облаками с пятнами.